Барбара Вуд - Благословенный Камень

В ту ночь они в изнеможении уснули возле туши, а дети даже забирались внутрь, чтобы согреться. Проснувшись, они развели из углей костер, произнесли благодарственную молитву и стали разделывать медведя.

Они ели мясо прямо с ножа, отрезая куски и бросая их в огонь, но потом стали отрезать длинные тонкие полоски и сушить их над дымом, чтобы запастись медвежатиной на несколько холодных недель вперед. Кости и череп они зарыли в землю, чтобы не привадить волков, а жесткую шкуру постелили для тепла под ноги, и она покрыла почти весь пол пещеры.

Несмотря на то что теперь у них были пища и тепло, умерло еще шесть человек, когда же стало ясно, что остальные выживут, Мэтью подсчитал, сколько их осталось — пятьдесят пять мужчин, двадцать четыре женщины и пятьдесят три ребенка. На сорок душ меньше, чем было в Форт-Бриджере.

А когда солнце впервые согрело их своими лучами и они заметили у ручья первые проталины, Мэтью обернулся к Эммелин и, взяв ее лицо в свои ладони, с чувством сказал:

— Я люблю слушать твой голос, Эммелин. Я готов слушать его вечность. Пожалуйста, никогда не умолкай! В начале нашего пути я был угрюмым и унылым. И думал, что ты слишком много улыбаешься. Но именно твоя жизнерадостность не дала мне погибнуть. Я вырос во тьме среди мертвецов, ты же внесла в мою жизнь свет и радость.

— А ты, мой чудесный Мэтью, не позволял мне витать в облаках, потому что я была слишком легкомысленной и самоуверенной. Ты — моя зашита и опора.

Группа спасателей из Саттерса, которую привел один из тех, кто сбежал с Амосом Тайсом, прибыла в середине марта. Когда они выбрались к людям, его стала мучить совесть, и он рассказал властям о группе переселенцев, затерявшихся на последнем перевале. На их поиски тут же вызвались добровольцы, которые, взяв достаточно провизии и оружия, разыскали их довольно быстро.

Из ста семидесяти двух мужчин, женщин и детей, вышедших в августе из Форт-Бриджера, в живых осталось менее ста двадцати.

Спасателям рассказали, что их спас док Лайвли, что именно благодаря его мужеству и мудрости они сумели принять верное решение и пережили постигшее бедствие.

Об инциденте с трупом Хельмута Шумана никто не вспоминал.

Когда они наконец приехали в Саттерс-Милл и увидели, что в этом месте, где всех трясет золотая лихорадка, перед ними открываются новые перспективы, Мэтью в последний раз вынул из кармана Благословенный Камень.

— Ничего не вижу, — сказал он решительно.

— А что ты должен увидеть?

— Дух Камня. Видишь эту дымку, похожую на алмазную пыль? Моя мать говорила, что это и есть дух, но я вижу только отложения минералов. — Он протянул его Эммелин. — А ты что-нибудь видишь?

Она всмотрелась в кристалл и сказала:

— Долину. Зеленую долину, в которой мы начнем новую жизнь. — И она протянула ему камень обратно.

— Любопытно, — пробормотал он, пытаясь разглядеть в Благословенном Камне увиденную Эммелин долину. — Раньше я думал, что мною руководил этот камень. Хотя, наверное, все это время я сам принимал решения, и камень здесь совершенно ни при чем. Я ведь хотел поехать на запад и крутил камень аж одиннадцать раз, прежде чем он показал на запад. А когда тогда у реки Ида Тредгуд бросила тебя, и тебе нужен был провожатый… — он с улыбкой посмотрел на нее — я ведь уже знал, что попрошу тебя присоединиться ко мне. Если бы не хотел, то не стал бы советоваться с Камнем. Просто я был недостаточно уверен в себе, чтобы принять решение самостоятельно. Цеплялся все время за этот Камень. Теперь он мне не нужен.

— Не торопись, — ответила она, потому что много размышляла над тем чудом, которое произошло у горного озера. — Ведь именно Благословенный Камень навел нас на медвежьи следы. Без него мы бы все погибли.

Он кивнул, на мгновение задумавшись, потом ответил:

— Я тут подумал, Эммелин: может, Лайвли немного странная фамилия, но для акушерки она подходит идеально. — И добавил уже серьезно: — Я знаю, ты поклялась никогда не выходить замуж, но…

Она приложила палец к его губам и сказала, улыбаясь:

— Ну, конечно же, я выйду за тебя замуж, мой милый Мэтью, мы же идеальная пара: акушерка и гробовщик. Я помогаю людям входить в этот мир, а ты их провожаешь.

Она снова взяла у него Благословенный Камень и посмотрела его на свет.

— Интересно, столько людей держали этот кристалл в руках, всматриваясь в него, желая получить совет, защиту или обрести удачу. Интересно, Мэтью, они так же, как и ты, не понимали собственной силы, приписывая ее куску бездушного минерала? Но ты все-таки осознал свои силы, открыл в себе тот дух, который живет в каждом из нас, — дух, помогающий преодолевать любые несчастья. Мы, люди, сильные, Мэтью, теперь я это знаю. Мы смело встречаем любые испытания, выпадающие на нашу долю, и умеем их преодолевать. Ты прав, нам он больше не понадобится, — сказала она, сунув камень ему в карман. — Но, может быть, Благословенный Камень еще понадобится кому-нибудь в будущем и поможет ему обрести собственную внутреннюю силу, мудрость и мужество.

Мэтью поцеловал Эммелин, хлестнул вожжами, и повозка тронулась навстречу их будущему в зеленой долине, навстречу надежде.

Какое-то время спустя

Чета Лайвли покупала земли, вкладывала деньги в золотые прииски и железные дороги и разбогатела. Мэтью стал возглавлять общину, а в более зрелом возрасте баллотировался в конгресс штата и стал влиятельной и заметной фигурой. Когда Мэтью спрашивали, какой совет он дал бы будущим переселенцам, переезжающим в Орегон и Калифорнию, он неизменно отвечал: «Не ехать кратчайшим путем». Они с Эммелин дожили до глубокой старости, и их похоронили в Лайвливилл в Калифорнии.

Благословенный Камень перешел по наследству к их старшему сыну Питеру, который, в свою очередь, подарил его своей дочери Милдред в честь окончания медицинской школы. Доктор Лайвли взяла талисман с собой в Африку, где она тридцать лет занималась врачебной и миссионерской деятельностью, прежде чем вернуться в Соединенные Штаты на лечение от редкого заболевания, которое она подхватила в Уганде. Детей у Милдред Лайвли не было, поэтому кристалл она завещала женщине, преданно ухаживавшей за ней последние месяцы ее жизни, — американке японского происхождения по имени Токи Йошинага.

После бомбежки Перл-Харбор Токи с семьей переселили из их дома в Сан-Франциско в местечко под названием Манзанар. После войны семья была вынуждена распродать все, что у них осталось ценного, чтобы как-то встать на ноги. Голубой кристалл принес им сто долларов, что в 1948 году было изрядной суммой.