Анна Малышева - Запасной выход

Ознакомительный фрагмент

– Это я позвонила ему. – Я насухо вытерла лицо носовым платком. – Когда поняла, что должна что-то о тебе узнать. Я вспомнила, что ты с ним много общался в последнее время. Помнишь, он пригласил нас на дачу, а ты передумал ехать?

– Он был болен, – с тревогой ответил Женя.

– Иван утверждает, что был совершенно здоров. – Я увидела, как его взгляд тревожно метнулся, и поспешила оправдаться:

– Я не собираюсь тебя допрашивать, мне все равно, почему ты передумал! Это твое дело, объяснишь как-нибудь потом… Я не ставлю условий…

– Уже ставишь, – жестко ответил он. И этого голоса я у него тоже раньше не слышала. Как он изменился за эти несколько дней! А может быть, эта мысль задела меня куда больнее, может быть, я его раньше очень плохо знала?

– Иван здесь был, – спокойно сказал Женя. – И едва не сорвал прослушивание. Я понимаю, что ему так и не удалось достичь успеха, но все равно – к чему так завидовать начинающей группе…

– Так все-таки у тебя будет группа? – Я все еще не верила. Это был какой-то бред.

Вместо ответа, он поднял палец, призывая меня прислушаться. И я услышала, как через две двери, в студии, кто-то начал на гитаре очень знакомую тему. И кажется, тихонько вступил ударник.

– Узнаешь? – шепнул Женя. – Можешь назвать, кто это?

О, это была наша старая любимая игра. Женя часто экзаменовал меня, ставя диск и заставляя определять исполнителя и название песни по первым тактам. И за эти два года я здорово научилась это делать, так что поймать меня было почти невозможно. Разве что если я очень волновалась… Как сейчас. А я разволновалась: будто от того, угадаю я правильно или ошибусь, зависит его возвращение ко мне.

– Кажется… Кажется, это песня Боуи «Человек, который продал мир»?..

Женя наклонился и быстро коснулся горячими губами моей щеки. Наверное, так прощаются с теми, кто лежит в гробу. Мир снова начал терять четкие очертания, и я быстро вытерла глаза.

– Мне, наверное, ни с кем не будет так хорошо, как с тобой, – тихо сказал он. – Только ты ошиблась. Это вовсе не Боуи, а Кобейн. И эту его песню ты хорошо знаешь.

Ох, как мне захотелось его ударить! Неужели имело какое-то значение, ошиблась я или нет, тем более что начало обеих песен так похоже! Я сдержалась. Ответила, что сегодня, видимо, просто не мой день. Поправила на плече ремень сумки, повернулась и пошла к лестнице. Все время, пока я шла по коридору, чувствовала спиной его взгляда и обернувшись, увидела, что дверь под номером 411 закрыта и никто на меня не смотрит.

В переулке на меня набросился ветер – погода резко переменилась за то время, пока я была в студии. Я поглубже надвинула капюшон и огляделась по сторонам. Ни души. Чтобы как-то выбраться отсюда, нужно идти на бульвар и ловить машину. А денег у меня осталось совсем немного.

При мысли о деньгах я наконец поняла, до чего устала. А когда вспомнила, что до гонорара за репортаж нужно еще поработать, мне стало совсем плохо. Как я могу сейчас думать о каких-то презентациях, если у меня осталось одно желание – разбежаться получше и удариться о стену головой? Никогда в жизни я не думала о самоубийстве и всех, кто говорил на эту тему, считала позерами… А вот теперь впервые думаю об этом сама. А что здесь такого, в конце концов? Одним махом можно решить все свои проблемы. А решать их как-то по-другому просто нет сил. И желания тоже. Правда, есть еще один выход. Приехать домой, лечь на диван и ждать, когда все решится само собой. Но уже на второй день мне ужасно захочется есть, а в холодильнике пусто. Денег у меня тоже не будет, потому что репортажа я не сдам. В то, что вернет-с" Женя, я почти не верю. Ну и что дальше? Мне придется встать с дивана и опять-таки браться за Дело. Идти на радио, падать в ноги начальству.

А если прогонят, придется искать, у кого можно перехватить денег в долг (это перед Новым-то годом?!). Или, скажем, попросить помощи у мамы…

Я так и увидела ее расстроенное лицо, услышала ее голос. Она обязательно скажет, что рада даже такому концу. Что никогда не верила, будто у нас с Женей получится семья. И что я уже не девочка и мне пора всерьез подумать о будущем. А потом поставит условие – чтобы я жила с ней, всерьез взялась за работу, на время забыла о парнях (как будто мне был нужен кто-то, кроме одного-единственного парня!). Ох нет. Лучше я все сделаю сама!

Машина, которая все это время стояла у противоположного дома, неожиданно осветилась изнутри. Я даже вздрогнула – никак не предполагала, что там кто-то есть. Затем дверца приоткрылась и оттуда высунулся мужчина, сидевший за рулем:

– Девушка, вас подвезти?

Я сразу узнала этот голос и махнула водителю рукой:

– Иван?!

– Точно. – Он продолжал рассматривать меня. – А мы что, знакомы? Или ты…

– Я Надя! – Я подбежала к нему и протянула руку. Он ее пожал и пригласил меня в машину, открыв дверцу рядом с собой.

Наконец-то мне удалось его увидеть! Честно говоря, мне думалось, что Иван должен Выглядеть как-то иначе. Я уже привыкла, что у многих знакомых Жени волосы ниже плеч, все пальцы в массивных кольцах, одежда – почти всегда кожаная. Иван был коротко подстрижен, одет в толстый серый свитер, черные джинсы и ничем особо не выделялся. Внешность у него была не слишком запоминающаяся, зато голос… Я подумала, что он, наверное, неплохо поет.

Он тоже с интересом разглядывал меня, так что мы были квиты. Закончив осмотр, мы невольно засмеялись.

– Я тебя как-то по-другому представляла, призналась я.

– Да и я тебя тоже, – заметил Иван. – Думал, ты такая роковая женщина, под стать своему приятелю…

Я сразу перестала улыбаться. Такое я уже слышала. Кстати, один из аргументов моей мамы был именно таков: Женя, дескать, слишком смазлив, чтобы стать хорошим мужем. Немужественная у него внешность, и я ему совсем не подхожу. Что и говорить, на меня, в отличие от Жени, на улице оглядывались редко. Но и уродиной я себя никогда не считала.

– В общем, ты лучше, чем я думал, – бесцеремонно заключил Иван.

– Спасибо, – сдержанно ответила я. – Знаешь… Я сейчас там была. Мне не удалось его отговорить. Он как обезумел! Так что прослушивание идет полным ходом.

– Я в курсе. – Иван повернул ключ в замке зажигания и взялся за руль. – Я тоже пытался объяснить твоему милому, что к чему, но он не желает слушать. Черт, и зачем я свел его с этими типами!

У меня дыхание перехватило.

– Так это ты?!

– Ну да, я, – признался он, не глядя на меня. Машина ехала вниз по переулку, и вдали уже показались фонари бульвара. – Кто же думал, что у него возникнут такие планы?! Я сейчас сидел в машине и казнился – как я вовремя его не разглядел? Мне казалось, парень просто любит музыку, а он рехнулся!