Даринда Джонс - С радостью в омут

От страха сжалось сердце. Я понятия не имела, сколько прошло времени, но знала наверняка: если смогу отыскать свое тело, то сумею в него вернуться. Когда я заблудилась в прошлый раз, ушли недели, чтобы заново себя найти. Каким-то чудом мне удалось мельком увидеть себя в необъятном полотне времени. Если сравнивать, это вовсе не похоже на поиски иголки в стогу сена. Скорее как найти иголку в целой куче таких же иголок. Тогда я увидела себя на больничной койке. В коме. И в первый и последний раз вернулась в свое тело в другое время, а не в тот же миг, когда «нырнула» в прошлое. Меньше всего на свете мне хотелось повторить этот опыт.

Со всех ног мчась туда, где Стренд остановил джип, я быстро промотала время вперед. Мир вокруг померк сильнее, чем я думала. Все стало почти полностью прозрачным. Как я могла так беспечно упустить время? Я карабкалась вверх по горе, но она исчезла прямо под ногами. Я почувствовала, как падаю в пропасть, но земля вдруг появилась вновь.

Собрав последние крупицы силы воли, я вцепилась в гору и снова стала карабкаться наверх. От облегчения из горла вырывались рыдания. Чем ближе я подбиралась к собственному телу, тем больше во мне было сил. Борясь с космическим притяжением, я цеплялась за все, что казалось более или менее непрозрачным. Спустя целую вечность мне наконец удалось выбраться на вершину холма. Я оглянулась. В расплывчатом мареве вечности едва виднелись сотрудники службы спасения. Неужели я все пропустила? Мне казалось, что прошло много дней. Что подумал Стренд, когда я не вернулась? Что со мной случилось? Я опять в коме? Мама никогда не рассказывала мне о том, как это происходит. Может быть, ей не приходилось такое переживать. Или не приходилось ее маме.

В прошлый раз в голове снова и снова крутились такие же вопросы. Я должна взять себя в руки. Должна сосредоточиться и найти ту самую точку во времени, из которой «нырнула».

Сейчас меня окружали осенние цвета, но они распались на отдельные пятна, а потом и вовсе исчезли, и на их место пришли краски зимы. Появилась машина. Полицейский джип. Накатило такое облегчение, что я чуть не рухнула на колени. Стренд развернулся и остановился. Я сидела на пассажирском сиденье. Максимально сосредоточившись, я еще раз отпустила время. И открыла глаза в тот самый момент, когда Стренд заглушил двигатель.

Облегчение было таким сильным, что я, не в силах с собой справиться, закрыла руками лицо.

— Приехали, — сказал Стренд. — Сможешь еще раз это сделать?

Я уставилась на него, чувствуя, как начинаю реветь, и понимая, что он и не догадывается, что я уже «ныряла».

— Андреа? — Он наклонился ближе.

Не задумываясь, я бросилась ему на шею и прижалась к широкой груди, как будто от этого зависела моя жизнь. От рыданий трясло. Снова и снова я цеплялась пальцами за его плащ. Стренд перетащил меня к себе и крепко обнял. А я была так ему благодарна, словно он вынес меня из горящего дома. В тот момент и правда казалось, что он спас мне жизнь.

Он не задавал никаких вопросов, пока мои слезы пропитывали его одежду. Но через несколько минут я вспомнила, почему мы здесь и что нужно делать. Подскочила, и на мгновение меня парализовало от его красоты. Я уставилась на него опухшими красными глазами.

В ответ на меня смотрели удивительно синие, полные заботы глаза. Красивые губы сложились в жесткую линию — видимо, Стренд пытался понять, отчего меня так прорвало. Одна бровь изогнулась в молчаливом вопросе. Он был поразительно красив. Я и раньше замечала — такое невозможно не заметить. Но сейчас он будто стал еще красивее. Хотя бы потому, что спокойно отнесся к моей внезапной и необъяснимой, с его точки зрения, смене настроения. Он понятия не имел, через что я прошла, но поверил, что у меня есть веская причина для такого срыва. Никто и никогда просто так мне не верил. И было в этом что-то новое, освежающее и подкупающее.

— Извините, пожалуйста, — проговорила я, пытаясь отодвинуться.

Но он только крепче меня стиснул.

— Что случилось?

Было так удобно и так не хотелось от него отрываться, но я все-таки отодвинулась и пересела обратно на пассажирское сиденье. Мне вдруг стало не по себе.

— Я узнала, кто это сделал, и нашла место, где он поместил оружие. — Стараясь не обращать внимания на удивление, написанное на лице Стренда, я продолжила: — Грузовик, в котором он приехал, принадлежал какому-то Бо Рихтеру, но я абсолютно уверена, что машину угнали. Зато мне удалось хорошенько рассмотреть водителя. Он богат. Даже очень. Мне нужны бумага и карандаш. — Говоря, я оглядывалась в поисках хоть чего-нибудь, на чем можно было нарисовать водителя. — Химическая бомба, или как там оно называется, под пучком высокой травы приблизительно в метре от того места, где стоял ваш напарник. Он был очень храбрым, агент Стренд, — добавила я. — И прекрасно знал, что делает. А другой агент оказался настоящим гадом. Но это вы, наверное, уже знаете. — Я опять стала искать бумагу. — Из земли торчит только кончик иглы.

— Иглы? — напряженно переспросил агент. Было заметно, что ему тяжело думать о смерти напарника.

Я повернулась к нему убедиться, что с ним все в порядке.

— Ну да, от бомбы. От той химической штуки. Из земли торчит только кончик. Увидеть практически невозможно.

Быстро придя в себя, он кивнул.

— Это сойдет, — сказала я, вытаскивая меню итальянского ресторанчика в Ла-Порте из «кармана» в двери. В уголке было пустое белое место. — В качестве детонатора водитель использовал сотовый. Вы же можете проверить звонки по ближайшим вышкам? Карандаш, карандаш… Ага! — Я достала ручку из бардачка. — У него был смартфон, но я сомневаюсь, что существует приложение, позволяющее взрывать бомбы на расстоянии.

Я начала рисовать профиль водителя, потому что лучше всего рассмотрела именно профиль. Ни с того ни с сего Стренд взял меня за подбородок и повернул лицом к себе.

И опять я была поражена.

Не давая ему заговорить, я отвернулась и снова взялась за рисунок.

— Вам надо прекратить так делать.

— Как — так? — спросил он, не мешая мне рисовать.

Его голос, черт возьми, действовал на меня почти так же, как и лицо. Глубокий, гладкий, чувственный… Каждый раз, когда Стренд что-то говорил, внутренности завязывались узлом. Однако сейчас по моим венам ручьями струился адреналин. А в подобных условиях влюбляться в мужчину только потому, что он красив, не самая удачная затея. Такие отношения никогда хорошо не заканчиваются.

— Смотреть на меня. И заставлять смотреть на вас.

Оттенив глаза мужика из пикапа, я принялась за нос. Он был вполне пропорциональным — длинный, но не тонкий, поэтому чересчур длинным не казался.