Сандра Браун - Алиби

"Где этот чертов Хэммонд?!” — мысленно воззвала она к небесам.

ПЯТНИЦА

Глава 34

Стефи Манделл отворила дверь кабинета и вздрогнула, увидев Хэммонда, который стоял с поднятой рукой, очевидно, собираясь постучать.

— У тебя есть для меня пара минут времени?

— Вообще-то нет. Я как раз собиралась…

— Я уверен, что это может подождать, — решительно сказал Хэммонд. — Мое дело поважнее. Он вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

— В чем дело, Хэммонд? — раздраженно спросила Стефи.

— Присядь-ка…

Весьма озадаченная, она подчинилась. Хэммонд выглядел немногим лучше, чем вчера. Рука по-прежнему висела на перевязи, а волосы стояли торчком. Бреясь, он порезался, и сейчас засохшая капелька крови у него на подбородке напомнила Стефи о результатах анализа, которые она несколько минут назад получила из больничной лаборатории.

— Ты сегодня какой-то вздрюченный, — заметила она. — Признавайся, сколько чашек кофе ты выпил утром?

— У меня и крошки во рту не было с утра.

— Но выглядишь ты так, словно тебе всю ночь вводили кофеин через капельницу, — сказала Стефи. — Мне кажется, что…

— Послушай, Стеф, ведь мы с тобой все еще друзья? — вдруг резко перебил ее Хэммонд.

— В каком смысле? — подозрительно прищурилась Стефи.

— Но ведь мы не просто коллеги, верно? Когда мы.., когда мы были вместе, я делился с тобой всеми своими секретами. Могу я надеяться, что наши отношения остались по крайней мере такими же доверительными? — Несколько секунд он пристально смотрел на нее, потом негромко выругался и попытался кое-как пригладить торчащие во все стороны волосы. — Господи, какой кошмар! — пробормотал он.

— Что происходит, Хэммонд? Что с тобой?!

— Сейчас скажу… Но прежде мне хотелось бы решить с тобой один принципиальный вопрос.

— Все в прошлом, Хэммонд. Мне не нужен мужчина, который…

— Я понимаю. Но я хотел поговорить с тобой не об этом. Не о нас. Скажи, ты обращалась к Харви Дуббу?

Это имя прозвучало для Стефи как удар грома. Первым ее побуждением было все отрицать, но по глазам Хэммонда она поняла, что собственное лицо выдало ее.

— Значит, ты знаешь… — проговорила она. — Да, я просила его добыть для меня кое-какую информацию о Петтиджоне. Все это неофициально, конечно, но…

— Зачем ты это сделала?

Стефи некоторое время играла со скрепкой для бумаг, раздумывая, стоит или не стоит отвечать откровенно. Наконец она сказала:

— Петтиджон вышел на меня несколько месяцев назад. Поначалу он вел себя довольно сдержанно, и я не сразу сообразила, что у него на уме. Некоторое время он обхаживал меня то так, то эдак, заходил то с одной, то с другой стороны. В конце концов он открытым текстом заявил, что хотел бы видеть меня в кресле окружного прокурора. По его словам, это было бы выгодно для нас обоих. Петтиджон обещал мне всяческое содействие, если я…

— Если ты — что?

— Если я буду держать открытыми глаза и уши и своевременно информировать его обо всем, что происходит в прокуратуре. Особенно его интересовала возможность расследования некоторых его афер.

— И что ты сказала ему на это?

— Боюсь, мой ответ нельзя цитировать в приличном обществе. Это было нечто настолько неженственное, что даже Петтиджон удивился. После этого он от меня отстал, но теперь уже я заинтересовалась, что такое он может скрывать. Конечно, кроме любопытства, меня гнало и честолюбие. Согласись, что, если бы Стефи Манделл сумела разоблачить самого крупного в штате мошенника, она бы заработала несколько зачетных очков, которые могли бы очень ей пригодиться перед грядущими выборами. Вот почему я обратилась к Харви… — Она согнула скрепку в виде буквы S и отбросила в сторону. — Но когда я получила эти сведения…

— То увидела на документах имя моего отца.

— Да, Хэммонд, — подтвердила она.

— И ты промолчала?

— Да, я никому ничего не сказала. В конце концов, это было его преступление, его, а не твое. Но наказать Престона, не скомпрометировав тебя, было практически невозможно. Я такого способа не видела и поэтому ничего не предприняла, хотя — видит бог! — мне очень хотелось получить место окружного прокурора.

— Но не настолько, чтобы ради этого лечь в одну постель с Петтиджоном, — констатировал Хэммонд. Стефи с отвращением передернулась.

— Ты имеешь в виду — в переносном смысле?

— Да, конечно. — Он помолчал. — Спасибо, что рассказала мне, Стефи…

— Я сама рада, что ты наконец узнал. Мне тяжело было носить это в себе. — Она подняла голову и посмотрела на него. — Ну а теперь, может быть, ты наконец скажешь, что привело тебя ко мне?

Хэммонд опустился на краешек кресла напротив ее стола и наклонился вперед.

— То, что я собираюсь тебе сказать, должно остаться строго между нами, — сказал он, понизив голос. — Могу я тебе довериться?

— Ну конечно.

— Хорошо. — Он набрал полную грудь воздуха. — Видишь ли, Юджин Кэрти не убивала Петтиджона!

Стефи слегка приподняла брови. Она ожидала от него совсем другого — быть может, даже признания в их противозаконной интрижке и просьбы о прощении, но это?.. Неужели Хэммонд действительно надеется, что ему удастся выгородить свою подружку?

У нее уже готов был резкий ответ, но она сдержалась. Откинувшись на спинку кресла, Стефи скрестила руки на груди и сказала как можно спокойнее:

— Что с тобой происходит? Еще вчера ты готов был выйти с этим делом на большое жюри, а уже сегодня утверждаешь, что и дела-то никакого нет. Что заставило тебя передумать, да еще так быстро?

— Я понимаю, что тебе мое решение действительно может показаться неожиданным, но для меня это не так. С самого начала я чувствовал, что доктор Карта — не тот человек, который нам нужен. Слишком многое не укладывалась в схему, которую предложил Смайлоу.

— Но Тримбл…

— Тримбл — просто сутенер, который спасал свою шкуру.

— Возможно, он и сутенер, но она была его девкой, — резко сказала Стефи. — И, похоже, не только была, но и осталась, если он решил подложить ее Петтиджону.

— Послушай, — миролюбиво сказал Хэммонд, — давай не будем начинать все сначала, ладно?

— Хорошо, — вздохнула Стефи. — Об этом и так уже достаточно говорено. Попробуй предложить другую версию.

— Петтиджона убил Смайлоу.

— Что-о?! — Стефи даже привстала в кресле, но тут же рухнула обратно на сиденье. Лицо ее выражало крайнюю степень недоумения и растерянности, словно она не была уверена, что правильно его расслышала.

— Это что, шутка? — произнесла она наконец упавшим голосом.

— Нет.

— В таком случае объясни.