Квартира №16 - Татьяна Ларина

Мы с мамой снова не общались. Она опять стала прежней суровой Елисеевой и жила у своей старой приятельницы, такой же прожженной стервы. После того, как мне сняли гипс, я поехала к маме и рассказала об отношениях с Денисом, и она конечно же их не приняла. Уголовник, ничтожество, никчемный тип — было невыносимо больно слушать из ее уст оскорбления, какими она награждала моего любимого мужчину. Я напомнила, что именно по ее вине он действительно стал уголовником, но мать осталась непреклонна и снова заявила, что семь лет назад поступила правильно.

Тогда я ушла от мамы вся в слезах, села в машину, где ждал Денис, и попросила увезти меня обратно в наш дом. Я думала, что больше не вернусь к этой женщине, что это ее выбор, и именно она отказалась от меня. Но прошло несколько дней, боль притупилась, и разум напомнил, что мама снова может потянуться к бутылке. Раз в неделю я звонила убедиться, что она не взялась за старое, и, к счастью, она держалась, черпая силы в ссорах со мной.

— Расстроюсь, мы снова поругаемся, но я должна знать, что она не пьет, — ответила я, стараясь изобразить равнодушие. Не получилось.

— Лучше позови Милу, она давно нас не навещала.

— У нее школа и уроки. Ольга не отпустит ее к нам в будни.

Мила и Ольга были единственными, с кем я поддерживала общение. Только трудовые и учебные будни вносили свои коррективы, поэтому за прошедшие два месяца Красовские смогли навестить нас только пару раз. С Милой мы часто созванивались, подолгу болтали, обсуждая все на свете, как подружки-ровесницы. От нее я узнавала, как дела у Кости. Она продолжала заявляться к нему в бюро с просьбами помочь в учебе, а Воронов никогда не отказывал. По словам Милы, у Кости было все в порядке, он много работал и все еще ни с кем не встречался. Конечно я понимала, что девчонке мой бывший жених никогда не откроется, но Миле об этом не говорила.

Мы не общались с Костей с того самого дня, как я выписалась из больницы. Откровенно говоря, первое время я о нем и не думала, все мысли были заняты Денисом и нашими выстраданными отношениями. Воронов не звонил и не писал, и я принимала это как должное, думая о том, что как только буду готова, сама наберу другу. Шло время, а я все еще не могла ему позвонить. Мне казалось, что стоит услышать Костин голос, я умру со стыда за то, что счастлива с другим. Я не знала, что говорить и о чем спрашивать, все вопросы, которые так хотелось задать, казались чересчур эгоистичными, а мне так не хотелось снова причинять ему боль.

— Денис… — прошептала я, чуть приподнимаясь, но он не ответил. Уснул. Я провела кончиками пальцев по его подбородку, очертила контур губ и снова опустила голову ему ну грудь. — Спи, любимый…

Мы проснулись в полдень. Пока Денис был в душе, я заправила постель и приготовила нам завтрак. Снова мне придется натянуто улыбаться, провожая его на работу, снова страхи, сомнения и переживания, снова попытки Лены его вернуть, о которых он умолчит, но я все равно догадаюсь. Глядя через грязное стекло на тяжелое серое небо, я не заметила, как он зашел на кухню и сел за стол; повернулась, когда возлюбленный уже принялся за завтрак.

— Лисенок, сегодня могу задержаться, у меня встреча с инвесторами не во «Фьюжне», — отпивая кофе, сказал он.

— Задержаться? Сегодня ты приехал в половине пятого, а завтра не приедешь вообще? — не выдержала я.

— Но ты же знаешь… — недовольно проговорил он, и мне стало стыдно за свой упрек, ведь сама мечтала поскорее уладить дела с рестораном.

— Прости.

— Алис, я же сказал, что послезавтра мы проведем весь день вместе, но сегодня нужно работать.

— С кем у тебя встреча? Что это за люди? — я налила себе кофе и села напротив Власова.

— «Алма-групп», занимаются в основном этническими ресторанами, но «Фьюжн» их заинтересовал. Условия пока не озвучили, но готовы разово выплатить кредиты.

— Это как-то странно. Наверняка у них будут не очень выгодные условия, — пробормотала я.

— Я тоже так думаю, но нужно сначала пообщаться. Возможно, договоримся об уступках. Встреча будет в одном из их заведений на Чистых прудах.

— Позвони мне, как все закончится, ладно?

— Лисенок, это будет поздно… Когда же ты прекратишь меня ждать? — грустно улыбнулся Денис, а я только покачала головой. — Хорошо. Позвоню.

Он уехал в Москву, а я еще долго смотрела вслед его внедорожнику, который давным-давно скрылся за поворотом. Возвращаться в дом не хотелось, тем более работы почти не было, и я решила прогуляться. Недалеко от нашей улицы начинался лес, если не заходить далеко, то можно было побродить по широким протоптанным дорожкам.

Я шла не спеша, хлюпая мокрой листвой и вдыхая полной грудью свежий воздух. Нужно было звонить маме, но я никак не могла заставить себя это сделать. Может быть, Денис прав, и стоит дать ей время? Она доказала, что не начнет снова пить, тем более из-за меня. Печально, но куда большим ударом для нее оказался крах карьеры, чем ссора с родной дочерью. Вот только мне была нужна мама. В глубине души я все еще надеялась, что наши отношения когда-нибудь наладятся, что они с Денисом смогут найти общий язык, и мы сможем простить друг друга. Я достала из кармана телефон, взглянула на темный дисплей и уже хотела снять блокировку, как он сам завибрировал. Только звонила не мама.

— Алло, Костя? — нерешительно ответила я, чувствуя страх, как на самом сложном экзамене.

— Элис, привет. Как ты? — взволнованно протараторил он, и я поняла, что это не звонок вежливости.

— Нормально, а как ты? Что-то случилось?

— Элис, надо увидеться. Это важно. Ты же сейчас дома? Я приеду!

— Да, дома, но что случилось? Объясни…

— Не по телефону. Денис же сейчас не с тобой?

— Нет, он уехал на работу, потом у него встреча, так что я не знаю, когда он вернется.

— Хорошо, тогда ничего ему не говори.

— Но почему? Костя, ты меня пугаешь!

— Дело касается убийства его родителей. Ольга и Мила были правы. Это не Красовский.

Глава 39. Пропавшие сокровища

Когда любовь уходит мирно, на ее месте остается светлая привязанность. Так было у меня по отношению к Косте. Я много думала о нас уже после того, как стала