Сандра Браун - Алиби

Лоретта также обратила внимание, что среди посетителей было довольно много военных. Молодые солдаты с базы ВМС и курсанты Цитадели, которых легко было различить по коротким стрижкам, с увлечением ухаживали за девушками, галлонами поглощали пиво и распространяли резкий запах пота и одеколона.

Лоретта хотела уже пройти мимо, но остановилась. Что, если она выпьет бокал пива? Уж, конечно, он ей не повредит. С одного бокала она не опьянеет, зато наверняка победит ужасную жажду и сухость в горле, с которой не смогли справиться ни лимонад, ни приторно-сладкая пепси-кола. Кроме того, она сможет предъявить фото Юджин Кэрти и здесь — авось кто-нибудь да вспомнит, что она побывала здесь в прошлую субботу. Военные, как она давно заметила, всегда отличались большей наблюдательностью, чем гражданские, в особенности если дело касалось красивых молодых женщин, а Юджин Кэрти была красива — этого Лоретта отрицать не могла, хотя к этому моменту она воспринимала ее почти как личного врага.

И, убедив себя, что ей просто необходимо зайти в этот ресторан, Лоретта захромала по направлению к заменявшему дверь брезентовому пологу.

Глава 32

Когда Фрэнк Перкинс открыл дверь своего дома, его приветливая улыбка исчезла, словно в рождественскую ночь к нему вместо Санта-Клауса явился налоговый инспектор.

— Хэммонд?! — воскликнул он удивленно и без особого радушия.

— Можно мне войти, Фрэнк?

Прежде чем ответить, адвокат немного подумал.

— В любое другое время я бы сказал: “Конечно”, но в данных обстоятельствах это может быть не совсем удобно.

— Я хотел поговорить с тобой об одном важном деле.

— У меня есть приемные часы, Хэммонд. К тому же дома я предпочитаю не говорить о делах. Можешь зайти ко мне в контору завтра.

— Я не могу ждать, Фрэнк. Даже до завтра. Вот, взгляни… — Хэммонд достал из внутреннего кармана пиджака обычный почтовый конверт и протянул адвокату. Тот осторожно заглянул в него и обнаружил внутри долларовую купюру.

— Что это?

— Я хочу нанять тебя. Это — аванс.

— И что ты натворил?

— Много чего. Для начала я хотел сообщить, что в тот день, когда убили Петтиджона, я провел с Юджин весь вечер. И ночь тоже. А теперь можно мне войти?

Как он и ожидал, его заявление повергло адвоката в немое изумление. Он был так поражен, что даже не пытался протестовать, когда Хэммонд протиснулся мимо него в прихожую.

Наконец адвокат пришел в себя и, закрыв входную дверь своего загородного коттеджа, обрушился на Хэммонда со всем пылом.

— Ты ставишь меня в неловкое положение, Хэммонд! — воскликнул он. — Ты хоть представляешь, сколько профессиональных и общечеловеческих этических норм ты сейчас нарушил? И на что ты толкаешь меня?

— Ты прав. — Хэммонд машинально взял у адвоката доллар, который тот протягивал ему, и принялся вертеть в руках. — Ты не можешь стать моим адвокатом из-за конфликта интересов. Но на протяжении тех двух минут, пока ты все-таки был моим адвокатом, я сообщил тебе нечто важное, что ты обязан хранить в секрете в соответствии с теми же правилами профессиональной этики. Не так ли, Фрэнк?

— Ты настоящий сукин сын, Хэммонд! — сердито сказал Перкинс. — Я не знаю, что ты задумал, — не знаю и не хочу знать. А теперь будь добр: покинь мой дом немедленно.

— Ты что, не слышал, что я тебе сказал? В субботу вечером я был с…

Он неожиданно осекся, увидев в дверях за спиной Фрэнка каких-то людей, которые выглядывали в прихожую, недоумевая, что происходит. Но единственным лицом, которое приковало все внимание Хэммонда, было лицо Юджин.

Перкинс, проследив за взглядом Хэммонда, пробормотал:

— Ты ведь помнишь Хэммонда Кросса, Мэгги…

— Конечно, — откликнулась жена адвоката. — Добрый вечер, Хэммонд.

— Добрый вечер, — машинально откликнулся он. — Простите, что явился так поздно, но у меня было действительно срочное дело. Надеюсь, я не помешал?

— Вообще-то мы ужинали. Если хочешь, можешь присоединиться… — сказал Перкинс не очень уверенно.

— Да-да, Хэммонд, — величественно согласилась Мэгги, кладя руки на плечи своих десятилетних сыновей-близнецов. — Проходи, не стесняйся. Мы очень рады тебя видеть, — добавила она, приветливо улыбнувшись.

Хэммонд наконец-то стряхнул с себя оцепенение и, оторвав взгляд от Юджин, посмотрел сначала на Мэгги, потом — на ее супруга.

— Спасибо за предложение, — сказал он, — но я, пожалуй, все же откажусь. Мне нужно только переговорить с Фрэнком. Мэгги кивнула.

— Хорошо, что ты зашел, я была рада тебя видеть. — С этими словами она повернулась и, увлекая за собой обоих близнецов, скрылась в комнате. В дверях осталась только Юджин.

— Я не знал, что ты здесь, — сказал ей Хэммонд.

— Фрэнк был так добр, что пригласил меня поужинать с его семьей.

— Я думаю, он понял, что после сегодняшнего тебе не хотелось оставаться одной.

— Да, не хотелось…

— Я рад, что ты тоже здесь. Я хотел бы, чтобы и ты услышала то, что я собирался рассказать Фрэнку.

— Поскольку теперь меня все равно лишат права выступать в суде, — вмешался Фрэнк, — надо дать барристерской комиссии как можно больше поводов сделать это. Мне необходимо выпить. Кто со мной?

Хэммонд и Юджин утвердительно кивнули, и адвокат махнул им рукой, приглашая пройти с ним в кабинет, расположенный в глубине дома. Там висели на стенах многочисленные фотографии, дипломы, благодарственные письма именитых людей и вставленные в рамки газетные вырезки с отчетами о выигранных процессах, наглядно свидетельствовавшие, что Фрэнк Перкинс был незаурядным человеком и в личном, и в профессиональном плане. В другое время это безобидное тщеславие позабавило бы Хэммонда, но сейчас ему было не до того. Отказавшись от предложенной адвокатом выпивки, он опустился на диван. Юджин устроилась в кресле в углу, а сам адвокат, налив в бокал сразу на четыре пальца крепкого бренди, уселся за массивным рабочим столом красного дерева.

— Так это правда? — спросил он наконец, посмотрев сначала на Хэммонда, потом — на Юджин. — Вы были вместе в субботу? И ты переспала с нашим уважаемым специальным помощником окружного прокурора?

— Послушай, Фрэнк, вовсе не обязательно было…

— Помолчи-ка! — осадил его адвокат. — На твоем месте я бы вообще старался не сердить меня, пока я не отправил тебя исповедоваться Монро Мейсону. Если только ты еще у него не побывал.

— Нет, Мейсон пока ни о чем не знает.

— Так вот, Хэммонд, единственная причина, которая мешает мне вышвырнуть тебя вон, — это уважение к частной жизни моей клиентки, — свирепо сказал Перкинс. — И до тех пор, пока я не выясню все факты, ты должен сидеть и молчать… Или по крайней мере не произносить ничего такого, что может смутить Юджин еще больше, понятно?