Каролина Фарр - Дом на могиле

Профессор Уайганд тщательно изучал каждый цветок, что-то бормоча себе под нос и сосредоточенно нахмурившись. Наверное, решила я, он выглядит так же, отыскивая разгадку какого-нибудь лабиринта или потайную дверь на месте последнего успокоения фараона.

— Кажется, я нашел ее, отец! — тревожно произнес Джон. — Это, должно быть, центральная панель, как в других комнатах внизу! — Он всем телом налег на центральную панель боковой стены, пытаясь оттащить ее в сторону. — Совершенно неподвижна! Ее даже незачем забивать! Теперь мисс Стантон нечего бояться неприятностей!

— Чушь! — бросил его отец, не отрывая взгляда от барельефа. — Ты не единственный, кто в детстве исследовал эти ходы! Я тоже проделывал это! А у меня память лучше твоей.

— Но я уверен, что она именно здесь! Я вижу паз! — с негодованием возразил Джон. — Иди и посмотри сам!

— Зачем? Ее там нет, — проворчал профессор. — Она здесь. Я ищу первоначальную обшивку стен, а панель, которую ты пытаешься сдвинуть, была поставлена в 1801 году при ремонте. Красное дерево привезли по морю из Калифорнии. Это восточный красный кедр, взятый из наших собственных лесов. Ты должен это знать не хуже меня.

— Но не все ходы проходят во внешних стенах! — Джон, красный и сердитый, повернулся к отцу. — Они все ведут к подземному ходу в Тайную пещеру.

— Есть и другие ходы, — возразил профессор Уайганд, пристально глядя на одну из резных роз и крутя ее пальцами. — Был один ход, соединявший эту комнату с оружейным складом, в котором сейчас находится музей. Панель в музей отодвигается при повороте в сторону одной из резных роз. А панель там находится на том же месте, что и эта. Розы совершенно идентичны. А это значит, что именно эта роза и является нужной нам ручкой...

Он наклонился, опустив плечи, и напрягся всем телом. Я заметила, как натянулся его пиджак и побелели суставы рук. Раздался какой-то тихий стон. Из расширяющейся щели полетела пыль. Я посмотрела за его склоненную голову, туда, где неохотно отодвигалась вбок панельная обшивка. Он ухватился большими руками за край панели. Вдруг что-то щелкнуло, и профессор чуть не упал, когда эта панель легко исчезла за соседней, оставив прямоугольное отверстие примерно в четыре фута высотой и три фута шириной.

— Ты нашел ее! — как безумный, воскликнул Джон. — Я думал...

Старший Уайганд не соизволил ответить. Глядя в темное образовавшееся пространство, откуда веяло влажным, спертым воздухом, он бормотал:

— Интересно. Очень интересно! У вас есть фонарик, Дениз?

— Да, — ответила я, бросившись к выдвижному ящику стола, куда засунула его, распаковывая вещи.

Фонарик был маленьким и не очень мощным. Я включила его и протянула профессору:

— Что-нибудь не так?

— Этой дверью, очевидно, недавно пользовались, — ответил профессор, улыбаясь Джону. — Здесь почти нет пыли и паутины!

— Но это невозможно, отец! — Джон быстро подошел и заглянул внутрь.

— Думаешь, я не способен определить, когда пользовались этим ходом? — проворчал тот. — Посторонись, дай мне посмотреть! Здесь что-то отвалилось, и, кажется, я знаю, что именно! Вот почему эта дверь с таким трудом открывалась...

Джон отошел в сторону, а профессор пролез в лаз, продолжая что-то бормотать себе под нос. Вспыхнул фонарик, и слева за ним я увидела каменную стену.

— Так я и думал! — глухо прозвучал сдавленный голос профессора. — Я выломал его с этой стороны! Вот, держи!

Из лаза высунулась большая рука и что-то бросила Джону, который осторожно поднял этот предмет и уставился на него. Профессор принялся двигать скользящую дверь назад и вперед. Теперь она двигалась легко.

— Шпингалет! — удивленно произнес Джон, глядя на поднятый предмет.

— Причем не ржавый, а там сыро! Кто-то с этой стороны привинтил шпингалет и зафиксировал панель, чтобы она держалась на месте. Тебе что-нибудь об этом известно?

— Мне? — удивился Джон. — Отец, что ты говоришь? Откуда мне знать?

— А ведь кто-то знает, — проворчал профессор.

Луч моего фонарика наткнулся на противоположную серую каменную стену и переместился на другую сторону открытого лаза.

Профессор фыркнул:

— Отсюда нет другого выхода. Только через эту комнату. А этот ход связан с музеем, я в атом уверен. Ждите оба здесь. Пока я не узнаю наверняка!

— Погоди, я с тобой! — быстро предложил Джон.

— Нет! Оставайся здесь!

— Но отец!..

Свет вдруг погас. Я неподвижно стояла рядом с Джоном, вслушиваясь в удаляющиеся шаги профессора. Они быстро смолкли, но мы остались на месте, вглядываясь в темноту хода. Не могу точно сказать, как долго мы так стояли. Но Джон все больше нервничал, хотя что-то бормотал насчет того, что ему следовало пойти с отцом и как было глупо отпускать его одного.

Вдруг мы оба невольно подскочили, когда дверь моей комнаты за нашими спинами бесцеремонно открылась и вошел профессор, по-прежнему с моим фонариком в руке. Его волосы запылились, а одна щека была выпачкана грязью.

Джон уставился на него:

— Как ты сюда попал?

— Через музей, разумеется! — проворчал его отец. — Кроме камина, там тот же тип двери и панели. Мне это не нравится. Должен быть другой вход в музей. Или у того, кто пользовался этой дверью, есть ключи от музея.

— Ключи только у нас с тобой, — неуверенно произнес Джон. — Отец, если ты думаешь...

— Завтра проверим каждую панель в музее, — заявил профессор. — Предметы, хранящиеся там, бесценны. Антиквариат, старинные барельефы. Тебе это известно не хуже, чем мне. Чем скорее мы закончим здесь работу, тем лучше. Иди вниз. Принеси бурав, большие шурупы и отвертку. Да, смотри, чтобы шурупов хватило и для этой панели, и для панели в музее!

Скорее!

Оставшись наедине с профессором, я хотела попросить его объяснить мне, что происходит, но он, похоже, не был расположен к беседе. Сдавшись, я отошла к окну.

— Дениз? — Его гулкий голос в тишине испугал меня, и я быстро обернулась. — Вы кому-нибудь говорили о родственных отношениях между вашим отцом и мной?

— Нет.

— Тогда и не говорите! Ладно?

— Не вижу причин, почему мы должны это скрывать, — озадаченно произнесла я. — Вы забыли, как удивился Рандолф, что я... не похожа на ваших прежних помощниц?

— О, я помню, что сказал этот дурак, — проворчал профессор. — Что вы привлекательная молодая женщина. Так оно и есть. — Его глаза так пристально изучали меня, что я смущенно отвернулась. — Я еще могу оценить красоту, но я не Рандолф. Не упоминайте о наших родственных отношениях через Роберта. Согласны?

Я кивнула, сопротивляясь порыву сказать, что в любом случае не горю желанием в этом признаваться. Пришел Джон с инструментами, и они оба принялись за работу, словно забыв о моем существовании. Крупные шурупы легко вошли в дерево, намертво зафиксировав панель, прикрывавшую лаз.