На горизонте – твоя любовь - Нетта Хайд

– Ты знал, что у него есть ребенок от первого брака? – спрашиваю я, желая больше узнать о том, что было скрыто от меня. Поражаюсь, как мой мозг все еще принимает информацию.

– По официальным данным, старший сын Джеймса пропал без вести, когда ему было четыре, – он замирает, смотря перед собой, как будто переживает те «черные» дни. – После смерти своей жены он второй раз женился на Луизе. В то время были очень популярны договорные браки, и отец Луизы посчитал Джеймса лучшей кандидатурой, – рассказывает он, удивляя меня тем, что мой дед добровольно отдал маму такому человеку. – На публике они казались идеальной парой, любящими и счастливыми. Я понял, что моя влюбленность была лишь бледной тенью того, что действительно связывало их.

– А как вы тогда…

– До твоего рождения, у нас были тайные встречи с твоей мамой. Настоящая романтика… Она была безумно влюблена в искусство, и это нас сблизило. Общие темы для разговоров, одинаковые предпочтения в художественных произведениях, музыке… даже в еде. Мы были молоды и без ума друг от друга. Но там, где была запретная страсть, жила и удушающая боль. Мы натворили много чего неправильного, о чем вскоре пожалели.

Он переводит взгляд на свои руки, которые сжимает в кулаки, и продолжает рассказывать историю любви, которая так и не смогла подарить им счастья:

– Когда Луиза сказала Джеймсу, что хочет уйти, он избил ее, и она замкнулась в себе. Ее поведение становилось странным, тяжелым, как будто она перестала быть собой. Я видел ее только на светских вечерах, где она старалась избегать меня, вновь показывая, что счастлива с Джеймсом.

Эван делает паузу, словно пытается вспомнить все, но в то же время и забыть:

– Вскоре они объявили, что ждут ребенка… тебя, и я понял, что это конец. Я пытался жить дальше, пытался справиться со всем. Вел дела с Джеймсом, потому что не было другого выхода. Даже заключил договорной брак с мамой Беатрис. Уже на свадьбе она была беременна, но не от меня, как ты понял. У нас с покойной женой никогда не было нормальных отношений. Я не любил ее и презирал Беатрис. Я клялся жене, что приму ее ребенка… Но не принял. Я относился к ней совсем не так, как следовало относиться к ребенку. Только после ее смерти я осознал, что девочка ни в чем не виновата. Но теперь слишком поздно. Ее не вернуть.

– Джеймс знал о ваших отношениях? – Я достаю сигарету из пачки и предлагаю ему, но он отказывается.

– Да, и что самое странное, он даже не ударил меня. Он похвалил за выбор. А потом жестоко наказал. Когда я уединился с Луизой и предложил ей сбежать, она начала повторять, что нас ждет наказание, что мы его заслужили. Затем у нее произошла паническая атака: ее трясло, она кричала, билась в конвульсиях, как будто у нее была ломка. Джеймс увидел меня рядом с ней… Я никогда не забуду его лицо: дьявол в человеческом обличии. Он сказал: если я буду препятствовать ему, пытаться видеться с ней или решу прекратить выгодную для него дружбу, она умрет от «пневмонии».

– И ты тайно виделся с ней? Как ты узнал, что она здесь?

– Да, – говорит он, делая паузу, – последний раз я видел ее в Афинах, до смерти Беатрис. Ее состояние только ухудшалось. Я подкупал врачей, чтобы они сказали мне точный диагноз и позволили узнать о ее лечении, чтобы понять, что на самом деле с ней происходит. Я не верил, что у нее шизофрения; симптомы, которые у нее наблюдались, могли быть вызваны и другим. Но они молчали, как будто в их мозге был встроен какой-то датчик, запрещающий выдавать информацию по этой пациентке.

Он снова замолкает, и я замечаю, как в его глазах появляются слезы.

– Когда я приехал туда снова, несколько месяцев назад, мне сказали, что такого человека никогда здесь не было. Я начал сходить с ума, думал, что все это было иллюзией, моим воображением. Но я продолжал приезжать туда снова и снова, и каждый раз меня отправляли куда подальше. В один из таких дней мимо меня прошла пожилая женщина, уборщица, и случайно уронила бумажку с адресом. Я поехал туда и молился, чтобы она оказалась там… но ее там не было.

Он останавливается, всматриваясь в одну точку перед собой.

– Я думал, что это конец. Я думал, что больше не увижу ее никогда. Но произошло еще одно чудо, словно судьба сама подкидывала нам испытания и связывала нас. В тот день я до поздней ночи сидел под воротами, и когда уже собирался уезжать, увидел ее силуэт. Я был уверен, что это она. Она была с каким-то молодым парнем, и я следовал за ними, пока не оказался здесь, – говорит он, закрывая глаза и делая несколько тяжелых вдохов. – Я долго не решался зайти к ней. Я боялся, что она снова не узнает меня. Я боялся, что ошибся тогда. Я боялся, что этой женщиной окажется другая.

Он долго молчит, позволяя мне переварить услышанное.

Сейчас я еще раз убеждаюсь в том, кто такой Джеймс Каттанео. Все, что он делал с Теей, он делал и с моей мамой, но, если моего ангела он ранил тремя выстрелами, то маму он разрушил, отравляя ее медленно, уничтожая все живое внутри нее.

– Я не смог избавить ее от мучений, которыми ее наградил Джеймс. Но я проживал каждое мучение вместе с ней. Я не прощу себя за это. Я не прощу себя за то, что предал ее. Я не прощу себя за то, что не смог вытащить ее. Я не прощу себя за Луизу и не прощу за Беатрис. В моей жизни было две женщины, которых я мог любить, но обеих я потерял…

Я отхожу к урне и выбрасываю окурок. Достаю из кармана телефон и ищу номер Коннала.

– Эван, ты еще можешь исправить ошибки. Луиза ведь жива, – начинаю я, нажимая на кнопку вызова, – как и Беатрис.

– Хантер, не время для шуток.

– Тея во время фиктивного брака на тебя хорошо повлияла, – хмыкнув, произношу я, вспоминая, что она то же самое сказала мне вчера.

– Да, Хантер. Что-то с Теей? – Коннал отвечает на видеозвонок, и я перевожу взгляд на экран.

– С Теей все в порядке, она со мной. Где Би? – спрашиваю его, бросив взгляд на нахмуренное лицо Эвана.

– Ее тошнит, она сейчас…

– Все нормально со мной! – внезапно кричит Беатрис,