Джеки Коллинз - Лаки

Они вывалились от «Чейзена» незадолго до полуночи. Витос уселся в лимузин вместе со своим менеджером и вежливо пожелал Иден и Куинну спокойной ночи.

– Ничтожество! – пробормотал Куинн, глядя вслед удаляющемуся по бульвару Беверли лимузину.

– Он тебе не нравится? – спросила Иден.

– А что тут любить или не любить? Он пустой, как выпитая бутылка.

Она побарабанила длинными ногтями по своей маленькой золотой сумочке в ожидании приглашения. Иден уже решила, что скажет «да».

– А где твоя машина? – поинтересовался он.

– Неужели не помнишь? Мы отправили водителя домой.

– Ты отправила водителя домой.

Швейцар подал черный «порше» Куинна.

– Ты подвезешь меня? – спросила она быстро.

– Еще как, крошка.

Он жил на Голливудских холмах, в Лаурел Кэньон. Черный дом среди буйной растительности.

Он выпил «Чивас регал» прямо из бутылки, сорвал с себя одежду, потребовал, чтобы она разделась очень медленно, и у него ничего не получилось.

Он предложил альтернативу – черный вибратор, последнее слово техники, любовно хранившийся в черном кожаном футляре. И еще общество своей подружки, что спала наверху.

– Без меня, – заявила оскорбленная Иден и вызвала такси.

Когда она уходила, он уже вовсю храпел на кушетке.

Иден не понимала, почему предпочла его Витосу.

Дома Зеко ждал ее возвращения.

– Босс тебе хвост накрутит, – сразу же начал каркать он, потирая свою лысую голову.

– Только в том случае, если ты ему расскажешь, – отрезала она. – А если ты ему расскажешь, придется и мне пожаловаться, что ты подглядываешь за мной в ванной из-за кустов и что ты при этом делаешь.

Угроза сработала. Зеко промолчал.

Когда Сантино явился на следующий день, Иден поведала ему, что осталась у «Чейзена» до конца обеда.

– Почему? – прорычал он,и мускул на его щеке начал подергиваться. – Я ведь что тебе говорил?

– Но я хотела как лучше, – ответила она спокойно, думая про себя, что, если сукин сын не прояснит ситуацию с фильмом в самом ближайшем будущем, она его бросит. – Если бы я тоже ушла, это выглядело бы некрасиво. Как будто нам на них наплевать.

Сантино злобно вытаращил глаза.

– Когда я тебе что-то приказываю, ты делай то, что приказано, ясно? Ты что о себе воображаешь, что ты мой партнер, что ли?

– Куинн Лич рассказал мне, что сценарий переписывали и что фильм теперь называется «Певец», – проговорила она сквозь плотно сжатые губы.

– Рассказал, да?

– Да.

– Ублюдок недоделанный. Много болтает.

– А почему ты мне ничего не говорил? – она с упреком взглянула на него.

– Я что, должен тебе сообщать о всех пустяках?

– Переделку сценария и новое название трудно отнести к разряду пустяков.

Сантино прошелся взад и вперед по комнате.

– Дура набитая, – плюнул он. – Когда мне захочется, чтобы меня пилили, я могу пойти домой. Сюда я прихожу отдыхать.

Иден не знала точно, как далеко она может зайти. Но она застала его врасплох, так почему бы не попробовать дожать до конца?

– Я хочу увидеть новый сценарий, – продолжала настаивать она. – Я хочу узнать, что случилось с моей ролью. Ты обещал, что это мой фильм, мой дебют. А Куинн Лич даже не знает, что главная женская роль предназначена мне.

Его первый удар пришелся ей по щеке.

– Ах ты, ско... – начала она.

Второй удар сбил ее с ног.

– Я тебе покажу, как приказывать мне, – прорычал он. – Я тебе вчера что сказал: уносить свою жопу оттуда. Но нет, ты не могла. Тебе надо было остаться и лезть со своими идиотскими вопросами. Выставила меня каким-то глупым бараном, которым вертит его девчонка. Только попробуй еще раз меня не послушать, и ты вылетишь отсюда как пробка.

Она заплакала, скорее от обиды и злости, нежели от боли.

– Может быть, я этого и хочу, – всхлипывала она. – Убраться от тебя подальше.

Он смерил ее презрительным взглядом маленьких злобных глазок.

– Когда я буду готов, – медленно произнес он. – Только когда я буду готов.

ГЛАВА 77

Димитрий решил устроить празднество. Большое. Лаки не знала, имело ли тут место чувство вины, но он твердо намеревался отметить ее день рождения с размахом. Она пришла к выводу, что делать нечего и придется смириться, а затем она уедет. Джино уже организовал телеграмму, которая скоро вызовет его в Нью-Йорк на деловую встречу.

– Ты поедешь со мной, – сообщил он Лаки. – Можешь сказать, что нам предстоит встретиться с адвокатами по лас-вегасским делам.

Она хотела уехать. И раньше-то ей приходилось здесь несладко, а теперь, когда с появлением Ленни все еще больше усложнилось, на яхте стало совсем невыносимо. Почему все так сложно? Почему при первом взгляде на Ленни ей начинало казаться, что у нее растут крылья, а всего лишь через пять минут она смотрела на него чуть ли не с ненавистью? Она не понимала, что происходит. Ленни Голден не в ее вкусе. Между ними нет ничего, кроме секса. И все же...

Она думала о Марко. Они провели вместе одну великолепную, незабываемую ночь. Затем его застрелили. Лаки не хотела снова испытать такое разрывающее сердце чувство утраты и отчаяния.

И вообще, Ленни принадлежал Олимпии. Пышнотелой, вздорной Олимпии, которая обращалась с Лаки так, как будто та была очередной подружкой Димитрия, а не его женой. Лаки попыталась поговорить с ней наедине. Олимпия отмахнулась от нее, едко бросив:

– А что бы ты испытывала, если бы я спала с твоим отцом?

Лаки пришлось признать, что такая мысль показалась ей отвратительной.

От ее внимания не ускользнуло, что Олимпия при первой возможности начинала отчаянно флиртовать с Джино. Лаки пришлось делать вид, что она ничего не замечает.

Яхта снялась с якоря и отправилась в Канны, где и должно было состояться торжество. Лаки загорала около бассейна и смотрела, как Чичи учит Роберто плавать. Бриджит все время норовила прыгнуть в воду и брызгами залить его лицо. Чичи предложила ей играть подальше от ребенка, на что та ответила потоками оскорблений.

– Черная грязная свинья! – нараспев повторяла она. – Грязная! Грязная! Грязная!

Лаки подскочила и отшлепала девочку.

Несколько секунд Бриджит смотрела на нее в ужасе, а затем громко и фальшиво разревелась.

– Прекрати, – сказала Лаки. – Зря стараешься.

Бриджит моментально прекратила плач.

– Я ненавижу грязных черномазых, – упрямо сказала она.

– А почему? – спокойно поинтересовалась Лаки.

– Потому что... Потому что... – хорошенькое личико девочки сморщилось в задумчивой гримаске. – Потому что мама их тоже ненавидит! – торжествующе объявила она.

– Не слишком хорошее объяснение.

Бриджит засунула палец в рот.