Мануэль - Блядь ненаглядная 2

— Не так быстро... — прошептал он и опустился на колени.

Его пальцы с трудом расстегивали пуговицы и молнию на брюках у мужчины… а тот даже не пытался помочь. Он замер в странном оцепенении. Хорошо хоть догадался привстать, чтобы Димке удобней было стащить брюки их до колен.

Едва перед глазами у мальчика появился мужской член, Димка набросился на него и впился губами, слизывая капли соленой прозрачной смазки. На его затылок легла прохладная ладонь и принялась перебирать волосы.

Через несколько минут Димке захотелось самого главного. На банальный минет он мог бы уговорить почти любого, а вот дальше....

Игорь Геннадьевич сейчас был в том состоянии, что из него можно было хоть верёвки вить. Димка отвлекся от его блестящего влагой члена и стал стаскивать с историка брюки. Тот выпрямил ноги, привстал, и, поднатужившись, Димка справился и бросил их на пол.

«Помнутся... — подумал мельком он. — Да и черт с ними...»

Он метнулся к серванту, стоящему у другой стены, и принялся ожесточенно рыскать по ящикам.

Где он? Куда я его засунул? Как знал... купил на прошлой неделе!..

Перед историком мелькали белые аппетитные половинки, и это его возбуждало больше и больше.

Наконец Димка радостно вскрикнул, захлопнул ящик и вернулся к дивану. В руках у него была полупрозрачная баночка с кремом для рук. У историка глаза увеличились и округлились, когда он понял, чего хочет от него этот ребёнок, сдвинутый на сексе.

У Игоря Геннадиевича прорезался голос:

— Дима! Ты с ума сошел?

Димка даже не подумал отвечать. С загадочной улыбкой Чеширского кота, он подобрался поближе, встал на коленки. Раскрыв баночку, зачерпнул немного крема и мазнул по напряженно вздрагивающему столбу. Поводив пальцами, он тщательно его смазал от вершков до корешков, оглядел свою работу, удовлетворенно кивнул, и отполз чуть в сторону. Опершись локтями о диван, подложив маленькую подушку под грудь, Димка искоса глянул на историка. И придвинул к нему открытую баночку, со словами:

— Смажьте мне там, только получше...

Не в силах перечить, Игорь Геннадьевич привстал, сбросил пиджак, в котором он все еще сопротивлялся жаре, взял крем и сел на пол, чуть позади Димки. Зачерпнув немного, он провел пальцами меж половинок, углубляясь в потаенные места на фалангу...

Димка хихикнул от щекотки.

— Теперь вставляйте, — попросил он, оглядываясь.

У Игоря Геннадьевича сладко-сладко заныло в груди. Чуть раздвинув половинки, упругие и мягкие одновременно, он направил в, розовую после ванны щелку, свой скользкий член.

Он приставил, поднажал... Головка сопротивлялась, ушла в сторону, но вожделение нарастало мощной волною, и историк настойчиво вталкивал член внутрь.

Димка расслабился, помогая ему. И успех не замедлил явиться.

Медленно, очень медленно… и осторожно член входил в упругое отверстие, раздвигая колечко. Мальчишка застонал, прогнулся и замер, подчиняясь наслаждению.

Когда в тебя входит нечто, большое, живое, горячее… это чувство невозможно сравнить ни с чем... Двигаясь внутри у мальчишки, историк еле слышно постанывал. Руками он придерживал Димкины бока за ребрышки, иногда поглаживая спинку.

Движения становились все более плавными и равномерными — учитель приноровился, словно занимался подобным всю жизнь. Природа обучала гораздо лучше и быстрее, чем в любая самая лучшая школа.

За окном стемнело. В полумраке исчезли последние крохи стыдливости.

Историк опустил лицо на Димкин затылок и тяжело дышал в мягкие волосы. Димка вцепился руками в диван, скомкав покрывало. Подушка давно выпала и свалилась на сторону, но он не замечал неудобства. Он вообще не замечал ничего, кроме твердого предмета, скользящего у него внутри и вызывающего неописуемое удовольствие. Димка сбросил правую руку вниз, нащупал свой членик и принялся его слегка массировать, но вскоре бросил это занятие, иначе он въезжал носом в диван и задыхался.

Сколько продолжалась эта сладкая пытка, Димка не знал, часы были вне его зрения, да оно и к лучшему. Сознание и так затуманилось, унесясь в сказочный мир наслаждений.

Игорь Геннадьевич с силой вогнал член внутрь, замер и издал громкий звериный рык.

Краткий, мощный.

Вот до чего довёл этот мальчишка!

Димка почувствовал, как у него внутри запульсировал, задергался, а затем начал ослабевать мужской член.

— Живой? — тихонько спросил историк, прижимаясь к Димкиной спине.

— Ага... — так же шепотом проговорил Димка. У него на лбу выступила испарина, руки ослабли, а коленки потеряли чувствительность.

— Ты сам-то хоть кончил?

Ого! И ещё такая заботливость!

— Не... Я щас сам, быстренько...

Игорь Геннадьевич вынул повисший член, взялся за Димкины плечи и развернул его. Приподняв мальчика, он усадил его прямо перед собой и взял в рот измученный долгим ожиданием Димкин членик. Трех движений хватило, чтобы у него на языке появился терпкий вяжущий привкус Димкиной страсти.

Лишённый сил мальчишка скользнул с дивана и упал в объятия историку. Так они, замерев, просидели еще немного.

Уткнувшись в шею учителю, Димка блаженствовал. Он куснул историка за мочку уха и прошептал игриво:

— Как вам мой реферат? На троечку потянет?

— Смеешься? Он у тебя на сто с плюсом... – прошептал Игорь Геннадьевич.

Димка благодарно вздохнул, потянулся к его губам и жадно приник к ним.

— Эй... Ты что, ещё хочешь?... У меня и так все трясется от усталости... — простонал историк, когда поцелуй прервался на миг.

— Мррр…

Димка, ластясь, стал расстегивая у историка рубашку.

— Стоп, стоп, я и так задержался, — прошептал мужчина, продолжая целовать мальчишку.

Но он все же пересилил себя и с большим трудом поднялся.

На его руке засветились часы.

— Ого, восьмой час!... Мне идти надо, малыш...

Димка сидел у его ног, поглаживая пушистые икры учителя, и улыбался. Хотя в темноте улыбки не было видно, учитель ощущал её и не его душе было очень легко…

Игорь Геннадьевич стал на ощупь собирать одежду и одеваться. Свет включать Димка не стал, чтобы не разогнать волшебные чары, парящие по комнате.

Когда Игорь Геннадьевич шёл прихожую, Димка следовал за ним по пятам. У двери они вновь обнялись.

— Ты самый лучший мальчишка на свете... — шепнул Димке на ухо Игорь Геннадьевич и приник к его губам.

Димка повис на нем.

— А еще ты очень хитрый... Нога не болит больше?

— Не-а... Прошла уже...

— Ты своего добьешься, Димочка... Ну все, я пойду... До завтра...

Игорь Геннадьевич ласково погладил мальчика по голове. Потрепал его волосы и прикрыл за собой дверь.