Валентина Мельникова - Мой ласковый и нежный мент

Ознакомительный фрагмент

У крыльца остановилась красная «нива». Из нее вышел Дробот, но в райотдел не поднялся, а окликнул проходящую мимо молодую женщину; та остановилась и, просияв, поспешила ему навстречу. Барсуков проследил, как незнакомка целует его подчиненного в щеку, тот с явным наслаждением трясет ее ладонь и оба, счастливо улыбаясь, о чем-то щебечут рядом с открытой дверцей автомобиля.

За спиной подполковника послышались шаги.

Он обернулся. Поглощенный созерцанием встречи Дробота с симпатичной гражданкой, он не расслышал, как открылись и закрылись двери за его заместителем по кадрам, спокойным и рассудительным Александром Генриховичем Келлером, немцем по национальности, педантичным порой до невозможности, но отменным исполнителем. Любой не успевший вовремя поесть опер или следователь в его кабинете всегда мог рассчитывать на домашний пирожок или булочку, которые в изобилии пекла Лидия Петровна, жена Келлера и по совместительству повар школьной столовой.

– Смотри-ка, наш Стас в своем репертуаре, – улыбнулся Келлер. – Вместо того чтобы к начальнику с докладом бежать, он ручки дамам целует. А кто ж это такая? – Он снял очки и вгляделся в молодую особу в узких черных брючках и короткой кожаной курточке. – Никак Людмила? Точно, она! – Он озадаченно покачал головой. – Я ее и не узнал поначалу.

Барсуков неожиданно для себя судорожно сглотнул. Кажется, он тоже узнал ее. Но женщина, что стояла сейчас внизу и весело болтала с Дроботом, совсем не походила на ту разъяренную и растрепанную особу, что вчера бушевала у него в кабинете по поводу несчастной двадцатки, на которую ее оштрафовали. В какой-то момент он даже пожалел, что пошел на поводу у Стаса и не наказал эту нахалку на более существенную сумму. Вдобавок пришлось подвозить ее до дома, не мог же он позволить, чтобы она шлепала через все село в одних носках.

– Какая Людмила? – на всякий случай поинтересовался подполковник.

Келлер глянул с удивлением, но счел своим долгом объяснить:

– Ручейникова. Та самая, с которой вы вчера воевали.

Барсуков недовольно поморщился. Похоже, уже весь отдел в курсе вчерашних баталий в его кабинете, хотя проходили они в присутствии единственного свидетеля, Стаса Дробота, и за плотно закрытыми дверями.

– Хорошая девушка, – вздохнул за его спиной Александр Генрихович, – но не для Дробота, конечно! Тот со своей Антониной никак разобраться не может! Жениться ему надо, Денис Максимыч, а то окончательно избалуется!

– На его нынешней должности не сильно избалуешься! – усмехнулся Барсуков. – Наша святая обязанность – загрузить его работой выше макушки, чтобы по девкам не бегал!

– Да и без девок тоже плохо дело! – улыбнулся Келлер. – Он, когда у Антонины переночует, как на крыльях летает, да и процент раскрываемости прямо на глазах растет.

– Ну ты, Генрихович, и загнул! – рассмеялся Денис. – Выходит, показатель раскрываемости в нашем отделе зависит лишь от постельных побед начальника криминальной милиции? Ты об этом самому Стасу расскажи, представляю, как он воспрянет духом от твоих наблюдений.

– Да я ж пошутил, – сконфузился зам. – Просто Антонину жалко! Мается девка, страдает…

– А ты-то откуда знаешь, что страдает? Или тебе в жилетку не только милиционеры плачутся?

– Мы с ней в одном доме живем. И Лидия моя у нее частенько пропадает. Поэтому мы в курсе некоторых событий. Вчера вот Стас не пришел, и с Людмилой они поссорились, так что проревела Тонька весь вечер и сегодня точно не в духе, особенно если Стас ей с утра не позвонил. И чует мое сердце, что не позвонил, потому как в девять утра еще уехал на водохранилище. К утопленнику, о котором на планерке дежурный сообщил. А сейчас вон как живенько с Людмилой болтает, про Антонину небось и не вспомнил. А что? Ручейникова девица очень даже симпатичная, когда нормально оденется да причешется, не чета нашим сельским лахудрам, которые тонны краски на физиономии изводят, а толку чуть!

Барсуков открыл было рот, чтобы язвительно прокомментировать заключительную часть речи своего достопочтенного зама, но в этот момент женщина подняла глаза, и их взгляды встретились. Денис почувствовал нечто вроде молниеносного удара под коленки, а в кончики пальцев впились тысячи острых иголок; он вздрогнул и пришел в странное, совершенно необъяснимое смятение, словно его застали за чем-то неприличным.

Тонкие черные брови слегка приподнялись в удивлении, в больших темных глазах, окаймленных густой щеточкой ресниц, промелькнула легкая усмешка. Женщина прикусила нижнюю губу, с вызовом посмотрела на ошеломленного начальника районной милиции и склонила голову в едва заметном приветствии.

Денис ощутил паническое желание спрятаться за широкую спину своего заместителя. И не потому, что девица на самом деле оказалась прехорошенькой и совершенно не походила на взъерошенную ведьму, которую ему с трудом пришлось выдворять из кабинета Кубышкина. Он вдруг, независимо от собственной воли, понял, что откровенно завидует Стасу, так свободно разговаривающему с девушкой, о которой сам Денис не мог вспоминать без некоторого содрогания. Впервые в жизни он встретил женщину, которая совершенно безбоязненно дерзила ему, не терялась от его взгляда и, без всякого сомнения, обладала более острым и злым языком. Вчера он несколько раз ощущал себя на грани нокаута, да и сейчас оказался весьма близок к подобному состоянию, ощутив внезапный укол самой что ни есть настоящей ревности.

Он нахмурился, недовольный собственной реакцией на эту бесцеремонную и не слишком воспитанную особу, но вежливо улыбнулся и кивнул ей в ответ. Женщина откровенно насмешливо посмотрела на него и опять перевела взгляд на Стаса, что-то весело ему сказала, потом приподнялась на цыпочки, снова поцеловала в щеку и, помахав рукой на прощание, быстро пошла в сторону центра села.

Через пару минут в кабинет ввалился Дробот.

Слегка запыхавшись от стремительного подъема по лестнице, он быстро доложил о ситуации с утопленником. Очередной неопознанный труп, а значит, убогая могила в дальнем углу кладбища с номером и надписью на фанерке «Неизвестный».

Барсуков, нахмурившись, пробежал глазами протокол осмотра места происшествия, не очень художественное описание трупа, а также протоколы допросов, которые Стас снял с двух местных бомжей, первыми заметивших труп.

– Ладно, с этим все ясно. – Барсуков закрыл папку. – Но на всякий случай скажи Афимовичу, чтобы еще раз хорошенько осмотрел тело, может, какие-то зацепки появятся.

Афимович был судмедэкспертом, дело свое знал на пять с плюсом и не раз помогал следствию вывести безнадежное казалось бы дело из тупика.