Следующая цель – твое сердце - Нетта Хайд

и вывезти в тот дом, который я купил для нас. Запереть и не выпускать до тех пор, пока я не улажу все дела с отцом.

После душа голова по-прежнему гудела этой мыслью. За завтраком, который не лез в мое горло, эта идея все так и сидела на том же месте, ожидая своей реализации.

– Хантер, – голос Коннала выводит меня из размышлений, – отец просил тебя зайти в кабинет. Он, кажется, без настроения, – добавляет Коннал, зная, если он без настроения – весело не будет никому.

– Понял, спасибо, – кивнув Конналу, я поднимаюсь со стула и отправляюсь к отцу.

Вхожу без стука, и заперев за собой дверь, подхожу к нему, предвкушая очередной серьезный разговор.

– Где девчонка? – спрашивает, заинтересованно рассматривая заусеницу на своем указательном пальце.

– Понятия не имею, – отвечаю, стараясь звучать максимально равнодушно.

– Ты вздумал меня обмануть, щенок? – он поднимается с кресла и становится на одном уровне со мной.

– О чем речь? Ты сказал, что моя цель – Беатрис, а не Тея, поэтому следить за каждым ее шагом я не вижу смысла, – также холодно отвечаю, не намереваясь показывать свою слабость.

Его удар в мое лицо – быстрое возвращение моих глаз к его роже.

– Ты забыл, с кем разговариваешь? – цедит сквозь зубы, выплевывая слюни в разные стороны, и я показательно стряхиваю их со своей одежды.

– Альцгеймером не болен, поэтому вроде…

Его новый удар по моему лицу – быстрое возвращение моего взгляда к его глазам.

–… вроде бы помню.

– Ты хочешь, чтобы я сам поехал на ее поиски? – спрашивает, глядя на смену моей реакции, которую невозможно отследить из-за сжатой челюсти и расслабленного выражения лица.

– А ты хочешь, чтобы этим занялся я? – хмыкаю, склонив голову на бок.

Очередной удар кулаком, с ощутимой точностью, в мою челюсть.

– Я хочу, чтобы ты перестал огрызаться и выполнял мои поручения добросовестно.

– Добросовестно? – переспрашиваю, испустив саркастическую усмешку, за которую в мой висок летит кулак.

– Хантер, сын мой, если я сказал, что сам займусь девчонкой, это не значит, что я полностью отстраняю тебя от обязанностей следить за ней.

– Помнится, вчера ты именно это и сказал.

Разбитая бровь, треснувшая губа и вкус крови во рту.

– Нет, если ты, конечно, хочешь, я могу привязать ее к стулу и воспользоваться чудо орудиями из чемоданчика сам. Как ты думаешь, малышке Тее пойдет короткая стрижка или лысина, отсутствие ногтей на обеих руках или вовсе отсутствие всех конечностей? Я думаю, она станет более симпатичной, если я это сделаю. А еще было бы неплохо добавить ее лицу немного цвета, как тебе фиолетовый и красный? Мне кажется, ей очень пойдут синяки и порезы на лице. Ты так не думаешь?

Я напрягаюсь, впитывая каждое слово, каждый намек на то, что он хочет сделать с моей Теей, но стараюсь не подавать виду, чтобы, опять же, не показать ему свою слабость. Достаточно того, что он жонглирует, как хочет, другими важными людьми в моей жизни.

– Так что, Хантер, вернешь ее сюда или мой план тебе нравится больше?

– Мне плевать, хоть трахни ее, она для меня ничего не значит, – ложь так легко вылетает из моего рта, но так больно режет внутренности. Если он осмелится это сделать, я сделаю то, что не мог сделать раньше – убью его. Даже, если из-за этого умру сам.

– Она не в моем вкусе, Хантер, – улыбается и садится обратно за стол. – Верни ее. Я хочу, чтобы она видела, что ее ждет через пару дней. Возможно, моя услуга для тебя будет очень полезной.

– Какая еще услуга? – с непониманием смотрю на него.

– А, я разве вчера не сказал? Прости, видимо вылетело из головы, – он прикладывает пальцы к вискам, будто пытается что-то вспомнить. – Ты и Беатрис. Помолвка в честь этого, а затем свадьба.

– Какая к черту помолвка? Ты рехнулся?! Одно дело наладить отношения ради твоего бизнеса, другое жениться на ней.

– Хантер, что ты завелся? Неужели так хочешь, чтобы твоя мамаша порадовала нас скорой кончиной?

– Ты не сделаешь этого.

– Ты так уверен в этом? – он поворачивает ко мне ноутбук с фотографиями мертвого лечащего врача мамы. Того самого, который обещал мне, что новые лекарства могут ей помочь. – Оказывается, врач решил самовольно назначить твоей матери препараты, которые не входят в список разрешенных мной. Пусть покоится с миром, – отец показательно качает головой, глядя на потолок.

Я роюсь в памяти и отчетливо помню, что врач говорил мне о смене лекарств.

– Он говорил мне, что те, которые она принимает сейчас, перестали ей помогать, – отвечаю, стиснув зубы. – По телефону я тебе собирался сказать об этом, но ты отказался меня слушать.

– Ой, да ладно тебе, – он отмахивается. – Одним врачом меньше, другим больше. Какая, к черту, разница? – он замолкает, а затем берет банку с таблетками и выпивает несколько штук. – Так, о чем это я, сбил меня. Твоя мать, – он переключает фотографии, показывая мне ее, – ты ведь не хочешь, чтобы прямо сейчас ей капнули не то лекарство в вену? Или, может быть, хочешь, чтобы Тео и Мэддокс тоже случайным образом «заболели»? Хочешь, чтобы они оказались лежать вместе с ней и лишились нормальной жизни, которую они проживают, пока ты следуешь всем указаниям? Ну, что молчишь? Хочешь всего этого?

– Не хочу, – шиплю.

– Вот и славно. Продолжай играть, но не заигрывайся. У тебя есть еще целый месяц на решение проблемы под названием «малышка Тея», – говорит он, а когда я уже подхожу к двери, добавляет: – Зачем мне марать свои руки, когда я могу воспользоваться твоими, да? Если по истечению этого срока компромат не будет лежать вот здесь, на моем столе, я сделаю то, что говорил ранее: стул и чудо-чемоданчик. И тогда… поверь, Хантер, девчонка не сможет больше не то что ходить, она не будет в состоянии даже дышать. Впрочем, как твоя мать и твои братья. Ты знаешь цену своей ошибки.

Выйдя из кабинета, я отправляюсь прямиком к дому Теи, надеясь застать ее там и сходу выяснить правду, которая так нужна отцу. Затем увезти ее, потом похитить свою же мать, братьев и жить с ними в безопасности подальше от всех проблем, в которых мы варимся ежедневно.

Но вместо этого, за дверями ее дома, меня ждал сюрприз – тот мужик, который подрезал меня в первую встречу с Теей. Я выяснил, что он – ее дядя, который занимался ее воспитанием после смерти родителей.

Сообщив Доминику частичную правду о том, на кого работает Тея и