Уильям Коллинз - Новая Магдалина

— Я с признательностью принимаю ваше предложение, сэр.

Он сделал шаг к кухне и остановился.

— Может быть, лучше сделать это тайно, — сказал он. — Если я пройду через эту комнату, меня станут расспрашивать. Нет ли другой дороги из этого домика?

Мерси показала ему дверь, которая вела на двор. Он поклонился и оставил ее.

Мерси украдкой посмотрела на немецкого доктора. Игнациус Вецель опять стоял у постели, наклонившись над телом Грэс, по-видимому, погрузился в изучение раны, сделанной осколками гранаты. Инстинктивное отвращение Мерси к старику увеличилось в десять раз теперь, когда она осталась с ним одна. Она тревожно отошла к окну и стала смотреть на лунный свет.

Компрометировала ли она уже себя обманом? Пока еще нет. Она компрометировала себя только необходимостью вернуться в Англию — не более. Пока еще не было никакой необходимости явиться в Мэбльторнский дом вместо Грэс.

Еще было время обдумать свое намерение, еще было время написать о несчастье, как она предполагала, и послать эти письма с бумажником к леди Джэнет Рой. Что если она, окончательно решится на это, что будет с нею, когда она опять очутится в Англии? Тогда не останется другого выбора, как опять обратиться к своему другу смотрительнице. Для нее ничего более не останется, как вернуться в приют.

В приют! К смотрительнице! Какие прошлые воспоминания, соединенные с этими двумя именами, явились теперь непрошеные и заняли главное место в ее мыслях? О ком думала она теперь, в этом чужом месте и в этом кризисе своей жизни? О человеке, слова которого нашли путь к ее сердцу, влияние которого укрепило и утешило ее в капелле приюта. Одно из прекраснейших мест проповеди было посвящено Джулианом Грэем предостережению прихожанок, к которым он обращался, против унизительного влияния лжи и обмана. Выражения, в которых он обращался к жалким женщинам, окружавшим его, выражения сочувствия и поощрения, в каких никто не говорил с ними прежде, вспомнились Мерси Мерик, как будто она слышала их только час тому назад. Она смертельно побледнела, когда они теперь опять представились ей.

«О! — шепнула она себе, думая о том, на что она решилась. — Что я сделала? Что я сделала?»

Она отошла от окна с неясным намерением сейчас же пойти за Голмкрофтом и вернуть его. Когда она повернулась к постели, то очутилась лицом к лицу с Игнациусом Вецелем. Он подходил к ней с белым носовым платком, тем носовым платком, который она дала Грэс — и который теперь он держал в руках.

— Я нашел это в ее кармане, — сказал он, — тут написано ее имя. Она, должно быть, ваша соотечественница.

Доктор с некоторым затруднением прочитал метку на платке.

— Ее имя — Мерси Мерик.

Его губы сказали это — не ее! Он дал ей это имя.

— Мерси Мерик, английское имя, — продолжал Игнациус Вецель, пристально глядя на нее. — Не так ли?

Влияние на ее мысли прошлых воспоминаний о Джулиане Грэе начали ослабевать. Один настоящий настоятельный вопрос теперь занял главное место в ее мыслях. Поправит ли она ошибку немца? Настало время — говорить и объявить свою личность или молчать и совершить обман.

Орас Голмкрофт опять вошел в комнату в ту минуту, когда пристальные глаза доктора Вецеля все еще были устремлены на нее в ожидании ее ответа.

— Я не преувеличил моего влияния, — сказал Голмкрофт, указывая на маленькую бумажку, которую он держал в руке. — Вот пропуск. Есть у вас перо и чернила? Я должен заполнить бланки.

Мерси указала на письменные принадлежности на столе. Орас сел и обмакнул перо в чернила.

— Пожалуйста, не думайте, чтобы я хотел вмешаться в ваши дела, — сказал он. — Я вынужден задать вам два простых вопроса. Как ваше имя?

Внезапный трепет овладел ею. Она прислонилась к спинке постели. Вся ее будущая жизнь зависела от этого ответа. Она была неспособна произнести слово.

Игнациус Вецель опять оказал ей услугу. Его ворчливый голос нарушил молчание именно в надлежащее время. Он упорно держал носовой платок перед глазами Мерси. Он упрямо повторил:

— Мерси Мерик английское имя, не так ли?

Орас Голмкрофт поднял глаза от стола.

— Мерси Мерик? — спросил он. — Кто это Мерси Мерик?

Доктор Вецель указал на труп, лежавший на постели.

— Я нашел это имя на носовом платке, — сказал он. — Эта дама не проявила даже любопытства взглянуть на имя своей соотечественницы.

Он сделал этот насмешливый намек на Мерси тоном полным подозрительности и одарил взглядом, который выражал явное презрение. Ее запальчивый характер тотчас заставил рассердиться на невежливость, предметом которой она была. Минутное раздражение — так часто самые безобидные причины толкают на самые серьезные человеческие поступки — заставило ее выбрать путь, по которому она должна идти. Мерси презрительно повернулась спиной к грубому старику и оставила его в той обманчивой уверенности в том, что он узнал имя покойницы.

Орас вернулся к своему занятию заполнять бланки.

— Извините меня, что я настаиваю на вопросе, — сказал он. — Вы знаете, какова немецкая аккуратность. Как ваше имя?

Она отвечала ему беззаботно, доверчиво, почти не сознавая, что она делает.

— Грэс Розбери, — назвалась она.

Только что слова эти сорвались с ее губ, как она отдала бы все на свете, чтобы вернуть их.

— Мисс? — спросил Орас, улыбаясь.

Она могла ответить ему только наклонением головы.

Он написал: «Мисс Грэс Розбери», подумал с минуту, а потом прибавил вопросительно: «Возвращающаяся к своим друзьям в Англию?».

К ее друзьям в Англию! Сердце Мерси замерло, она молча опять ответила наклоном головы. Он написал эти слова после имени и опрокинул песочницу на еще не просохшие чернила.

— Этого довольно, — сказал он, вставая и подавая пропуск Мерси, — я проведу вас сам через боевые порядки и устрою, чтобы вас отправили по железной дороге. Где ваши вещи?

Мерси указала на дверь дома.

— В сарае, на дворе, — ответила она. — У меня вещей немного, я могу все сделать сама, если часовой пропустит меня через кухню.

Орас указал на бумагу, которую держал в руке.

— Вы можете идти теперь куда хотите, — сказал он. — Где мне вас подождать, здесь или на дворе?

Мерси недоверчиво взглянула на Игнациуса Вецеля. Он продолжал свой нескончаемый осмотр трупа на постели. Если она оставит его одного с Голмкрофтом, нельзя узнать, что этот ненавистный старик скажет о ней. Она ответила:

— Подождите меня на улице. Пожалуйста.

Часовой отдал честь и отступил при виде пропуска. Все французские пленные были уже перевезены. В кухне оставалось только человек шесть немцев, почти все они спали. Мерси взяла одежду мисс Розбери из угла, в котором она была повешена сушиться, и пошла к сараю, грубой деревянной постройке, пристроенной к стене домика. У передней двери она встретила второго часового и во второй раз показала свой пропуск. Она спросила этого солдата, понимает ли он по-французски. Тот ответил, что немного понимает. Мерси дала ему денег и сказала: