Деннис Робинс - Невеста рока. Книга вторая

— Попытайтесь поспать, Шарлотта. Мне очень хотелось бы знать, что завтра вы будете у своих друзей. Я всегда был привязан к миссис Марш и считаю ее весьма мудрой и необычайно красивой пожилой леди.

— По крайней мере они не отнесутся ко мне с презрением, — натянутым тоном проговорила Шарлотта.

— Никто не будет относиться к вам с презрением, — произнес Доминик, целуя ее руки. — А я буду любить вас и служить вам, как только смогу, — хрипло добавил он. — Завтра я увижусь с моим адвокатом, мистером Гловером, и мы с ним выработаем план действий. Если, боюсь, он скажет, что нам нельзя пока что встречаться, то я подчинюсь его решению, поскольку единственное мое желание заключается в том, чтобы вам возвратили ваших детей.

Она задрожала и прижалась к нему.

— Благодарю вас от всего сердца, но… о Доминик, Доминик! — вырвалось у нее, и она горько разрыдалась.

Но рыдала леди недолго. Она сумела взять себя в руки и сквозь слезы попросила Ануина оставить ее. Она была уверена, что Суэйны прячутся где-то за дверью, подсматривая, сколько времени они проведут наедине. Через пять минут Доминик покинул «Колокол» и отправился в свою неприятную прогулку пешком через холодную ветреную ночь.

Миссис Суэйн отвела ее светлость в лучшую комнату, где она уже растопила небольшой камин, а в изножье огромной постели положила грелку.

— Ожидай я вашего посещения, миледи, я бы лучше подготовилась, — начала она, лукаво поглядывая на Шарлотту. Та нашла такой взгляд оскорбительным и прервала хозяйку.

— Не важно, — произнесла Шарлотта холодно. — Благодарю вас за услуги.

Миссис Суэйн почтительно присела и вышла. Шарлотта устало опустилась на край постели. В комнате было чрезвычайно холодно и неуютно. Обшарпанные стены и потолок, ветхая мебель, затхлый запах — все это показалось Шарлотте ужасным после ее красивой опочивальни в Клуни. Тем не менее она не чувствовала отвращения к своему временному пристанищу, ибо по крайней мере здесь она была одна. Ее ужасный муж не сможет потревожить ее покой… если, конечно, она обретет его здесь.

Она уткнулась лицом в ладони, стараясь сосредоточиться. С тех пор как Доминик неожиданно появился в Клуни, она чувствовала страшное смятение. С одной стороны, ей казалось, что вся ситуация безнадежна, с другой же — она вспоминала об объятиях Доминика и о том, что он ответил на ее любовь. Но ее не покидал беспредельный страх за благополучие Элеоноры.

Шарлотта сняла накидку и шляпку. Затем упала на колени подле постели и стала молиться о помощи.

— О Господи на Небесах, ради моих детей и Доминика Ануина не дай такому свершиться, — громко проговорила она.

А в соседней комнате тихо разговаривали Суэйны.

— Премиленькую историю мы сможем всем рассказать утром, — шептал мистер Суэйн жене. — Ее светлость приезжает к нам с незнакомым джентльменом, да еще в такой час! Отлично, отлично! — И он гнусно захихикал.

— А ты заметил, какими любовными взглядами они смотрели друг на друга? — спросила миссис Суэйн. — Кто бы мог подумать, что она — такого сорта? Ясно как день, что его светлость прогнал ее из дома!

— А еще мать троих детей! — добавил мистер Суэйн.

Но Шарлотта не слышала этого. Помолившись, она уселась возле камина и погрузилась в прерывистый сон, то и дело просыпаясь в тревоге о предстоящем дне.

Как известно, английский климат знаменит своими частыми переменами погоды, и утро наступило теплое, влажное и насыщенное золотыми солнечными лучами — предвестниками весны.

Шарлотта (которая очень неохотно взяла у Доминика немного денег, ибо Вивиан не дал ей с собой ни пенса и у нее не было выбора) умылась, привела себя в порядок и вскоре, сразу после восьми часов утра, уехала из «Колокола» на наемном экипаже. Ее ужасала мысль о том, что Вивиану станет известно о ее ночлеге в Харлинге, и она стремилась как можно скорее покинуть эту местность.

Миледи заметила лукавые взгляды супругов Суэйн и дерзость в их голосах, когда они прощались с ней, хотя она почти не разговаривала с ними. И когда она наконец очутилась далеко от Харлинга, то почувствовала себя намного лучше.

Мучительные мысли постоянно преследовали ее. Она пыталась избавиться от них, но никак не могла перестать думать о том, что именно сейчас Элеонора отправится к ней в опочивальню и вместо нее встретит там отца. Дай Бог, чтобы он не был слишком груб с ней, как с ее несчастной матерью. Гертруда, конечно, уже вернется из Лондона с остальными двумя девочками. Она будет не только изумлена, но и сильно расстроена, обнаружив, что миледи нет в замке. А что же сделает Вивиан? Уволит Гертруду и вернет эту ужасную няньку, которую так не любит Элеонора? И действительно ли он собирается воплотить в жизнь свою угрозу, втянув ни в чем не повинного человека в сфабрикованное дело о разводе?

Вот в таком прискорбном состоянии Шарлотта и прибудет в Пилларз спустя несколько часов. Она остановится только один раз на полпути, чтобы дать передышку лошадям и немного подкрепиться самой. К дому Маршей она подъедет к полудню.

Флер с Певерилом помогли смущенной и совершенно ослабевшей Шарлотте выйти из экипажа. Супруги были крайне взволнованы и встревожены за нее.

— Боже, дитя мое, что с вами? Какая беда постигла вас, дорогая? — спросила Флер, участливо глядя в смертельно бледное лицо подруги.

Прежде чем Шарлотта смогла поведать друзьям свою ужасную историю, ее заставили выпить кофе и немного бренди. Начав говорить, она тут же запнулась и залилась горючими слезами. Но потом все же взяла себя в руки и рассказала историю до конца. Затем снова разрыдалась.

— Что будет с Элеонорой? — стонала она. — И как нам спасти мистера Ануина?

Флер с Певерилом в ужасе переглянулись. Затем Певерил сказал:

— Ну конечно же, Вивиан Чейс не ведает, что творит, и тем самым не может нести юридическую ответственность, равно как и воспитывать детей. Наша бедняжка Шарлотта должна выиграть это дело на основании того, что ее муж ненормальный.

— Сумасшествие еще надо доказать, — вздохнула Флер, которая сидела на диванчике рядом с Шарлоттой, ласково гладя ее по голове. — Все это чудовищно, но, похоже, у него на руках козырная карта. К тому же немногие захотят выступить и, поклявшись на Библии, заявить, что он сумасшедший. Но как ужасно, что в это дело втянут Доминик Ануин!

Шарлотта повернула к ней заплаканное лицо.

— Я люблю его всем сердцем, Флер, — дрожащим голосом проговорила она. — А он любит меня. И все же мы ни в чем не виноваты, ведь мы почти незнакомы. Какая-то ирония судьбы, не правда ли?

— Да, весьма плачевно для вас обоих, — заметила Флер, и ее огромные фиалковые глаза наполнились слезами.

Однако старый художник предложил посмотреть на все с чисто практической стороны, по-мужски.

— Подождите. Успокойтесь, дорогая, — произнес он, дотрагиваясь до плеча жены. — Давайте-ка лучше приготовим для нашей гостьи комнату, а потом попытаемся взглянуть на происшедшее с более оптимистической точки зрения. В любом случае, наш дом всегда к услугам Шарлотты. Она может оставаться здесь столько, сколько пожелает.

Шарлотта поднесла к губам кружевной носовой платочек и отрицательно покачала головой.

— Вы очень добры ко мне, сэр, но я приехала к вам в полном отчаянии и не должна оставаться здесь. Эта история скоро разойдется по всей Англии. Мое имя будет втоптано в грязь, и с моей стороны было бы весьма неблагородно дать свету возможность осуждать вас, тех, кто по-дружески принял меня.

Супруги заверили ее, что не боятся никакого осуждения. Шарлотта Чейс и Доминик Ануин были ни в чем не повинными людьми, ставшими жертвами коварной и жестокой ненависти. С чего бы это их подвергать остракизму?

— Я так и думала, что вы отнесетесь ко мне со всей добротой, но Вивиан и без того совершил уже достаточно скверных дел. И я не хочу, чтобы вред, причиненный им, распространился и на вас, — настаивала Шарлотта.

— Успокойтесь, дитя мое, и будьте уверены, что мы-то сумеем постоять за себя, — мягко произнес Певерил и улыбнулся ей своей очаровательной улыбкой.

Так Шарлотта обрела покой в красивом и уютном имении Пилларз среди своих любящих, добрых друзей.

Глава 33

Тем временем в Лондоне Доминик Ануин оставил обычные, повседневные дела и отправился в Холборн, чтобы посетить контору своего адвоката. Там он и поведал всю историю мистеру Гловеру.

— Все это дело — чудовищный и гнусный розыгрыш, — завершил он свой рассказ, расхаживая по кабинету, сцепив руки за спиной. Лицо его было бледно и сурово. — Лорду Чейсу нельзя позволить взять верх в этом деле.

Мистер Гловер, выслушав собеседника в тревожном молчании, в смятении посмотрел на своего выдающегося клиента.