Алексей Князев - Это было жаркое, жаркое лето

- Ну как повозил? - Анатолий пожал плечами. - Нормально и повозил... Он Бугая на два дня куда-то отправил на своей машине, вот и экспроприировал меня у тебя, - пошутил он.

- Это я знаю, - отмахнулась Таня, - пришлось мне два дня раскатывать на другой тачке и с другим охранником - противным таким, кашляет еще все время.

- Это Дырокол, - подтвердил Анатолий, - он в лагерях туберкулез заработал, наверное, недолечили.

- А почему Дырокол? - с любопытством поинтересовалась Таня, рассматривая выколотую на груди любовника оскаленную тигриную морду.

- Все тебе расскажи... - усмехнулся тот, и неожиданно для себя признался:

- Знаешь, я пока эти дни возил его, все боялся, что он про нас с тобой спросит. Иногда посмотрит так как-то, по-особенному - ну, думаю, уже все знает... Ну, что я тебя... - Он не смог подыскать нужного слова и замолчал.

- Дерешь во все щели, - спокойно подсказала ему Таня. - Не бери в голову, - продолжила она, - дерешь, ну и дери себе на здоровье.

- Тебе хорошо говорить, - проворчал Толик, - тебе-то в любом случае ничего не будет.

- А тебя он что, расстреляет? Или за яйца подвесит? - насмешливо поинтересовалась дочь Мышастого. - Тогда, если ты такой трус, чем ты лучше того культуриста? - задумчиво задала она вопрос как бы сама себе.

- Да какого еще, в конце концов, на хер, культуриста?!

- подскочив на кровати, бешено заорал Анатолий...

Пока он, беснуясь, носился по комнате, выкрикивая бессвязные угрозы ни по чьему конкретно адресу и даже не соизволив в горячке одеться, Таня с интересом его разглядывала, открыв в нем какие-то неизвестные для себя стороны... Вот тебе и Молчун... - подумала она, прикуривая сигарету и с любопытством наблюдая, как его пенис, стараясь поспеть за скачущим по комнате хозяином, выписывает какие-то замысловатые траектории, напоминающие пляску святого Витта. - Да в нем, оказывается, вон темперамента-то сколько... - И тут же перескочила на мучивший ее вопрос:

- Зачем все-таки ее любимый папочка посылал куда-то Бугая? Ведь он старался расставаться с ним как можно реже, до конца доверяя лишь этому своему проверенному телохранителю. Видимо, задумал какое-нибудь интересное дело - то-то в последнее время ходит весь какой-то одухотворенный, словно в предвкушении чего-то, даже с мамочкой не скандалит - не до того ему сейчас...

- Ну как, угомонился? - поинтересовалась она, глядя как ее запыхавшийся любовник тяжело дыша бухнулся рядом с ней на кровать.

- Привязалась, понимаешь, со своим культуристом... - проворчал тот, чувствуя себя немного неудобно за недостойную мужчины истерику.

- Каким еще культуристом? - с искренним удивлением спросила Таня, целуя ему грудь. - А эта наколка что означает? - невинно поинтересовалась она, постепенно спускаясь ниже, к животу.

- Ну, вроде как опасный я, значит, и всякое там такое... - оттаивая, ответил он.

- Вот сейчас я и проверю, какой ты у меня опасный... - ласково проворковала девушка, добравшись губами до искомого места. - Ты мой тигр...

Но Анатолию сейчас нужно было совсем иное - он еще не до конца освободился от распиравшей его ярости. Грубо схватив Таню, он одним резким движением перевернул и бросил ее на спину, а потом двумя руками с такой силой сжал ее груди, еще не до конца позабывшие прежние истязания, что женщина громко застонала от боли.

- Сейчас ты узнаешь, какой я опасный тигр... - прорычал он, мощными толчками вонзаясь в податливо пропускающую его плоть. - И про культуриста своего, и про другое... Сейчас ты у меня все-все узнаешь... Сучка...

***

Трясясь в купе скорого поезда, даже под мерный убаюкивающий стук колес Чиж все никак не мог заставить себя уснуть. Уже в течение нескольких дней, позабыв про нормальный сон, он вновь и вновь возвращался мыслями ко второму визиту к соседу Волкова - психиатру Кириллу Матвеевичу. То, что открылось ему после сеанса, проведенного профессором, просто не могло уложиться в голове - до того страшно было ему осознавать, что после этого вся его жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов и теперь он вообще затруднялся сказать - где правда, а где ложь, и кто же он все-таки есть на самом деле. После открывшейся ему правды о себе, того, во что он никак не мог и не хотел до конца поверить, ему легче было бы согласиться с тем, что он был похищен инопланетянами, побывал на их тарелке и сгонял с ними куда-нибудь на Альфа Центавра - до того не правдоподобно-фантастически звучала его собственная история...

Когда он окончательно решился на этот сеанс, профессор встретил его без какого бы то ни было удивления. Стоя в дверях, он смотрел на Чижа приветливо и, как тому показалось, почему-то с некоторым оттенком жалости.

- Проходите, молодой человек. - Он посторонился, пропуская Александра мимо себя и закрыл входную дверь на замок.

- Я знал, что вы обязательно придете, - добавил он, ведя того к своей комнате. - Будем надеяться, что вы хорошо все обдумали и приняли окончательное, взвешенное решение. Кстати... - Профессор уже сидел в кресле напротив Чижа, с интересом на него поглядывая. - Что вам говорил обо мне наш общий знакомец Шура Волков? Если, конечно, не секрет.

- Почему секрет? - пожал плечами Чиж. - Говорил, что вы... - Он неожиданно запнулся.

- Пьяница? - весело подсказал ему Кирилл Матвеевич и они одновременно, с каким-то облегчением рассмеялись...

- Да уж... - протирая платочком выступившие от смеха слезы, резюмировал профессор, - бывают же такие люди! Сколько уже живу с ним в одной коммунальной квартире, казалось, давно должен привыкнуть, а вот - все никак. Ну, то что он водит сюда определенного сорта женщин - их еще бомжихами, кажется, в газетах называют, - это в принципе, его личное дело; хотя когда одна из них обчистила почти всех наших жильцов, то получилось уже не столько комично, сколько... Ну да ладно! - Он махнул рукой. - А вот когда он трепет где ни попадя всяческие глупости о других... А узнал я об этом следующим образом, - принялся вспоминать Кирилл Матвеевич:

- Зашел ко мне один старинный приятель и долго не решался завести какой-то разговор, хотя видно было, насколько сильно его что-то гложет. Ну, тогда я сам предложил ему высказаться - в чем, дескать, дело? Так он начал издалека, что пьянство, мол, последнее дело, что я еще не такой старый, чтобы вот так себя губить... И только после этих его слов я вдруг понял, что он ведет речь именно обо мне. Помилуйте, - взмолился, - да кто же вам сказал, что я пьянствую? Я ведь и не припомню, когда пил-то в последний раз, поверьте! Как же, - отвечает, - зашел я давеча, а вас, Кирилл Матвеевич, дома не оказалось. Ну, тогда ваш сосед, весьма милый молодой человек, затащил меня к себе в комнату и все про вас рассказал.

Где-то около часа мы с ним о вас беседовали... - Профессор усмехнулся. - И представляете, Саша, только с превеликим трудом мне удалось его переубедить; да и то, когда прощались, по его взгляду я понял, что какие-то сомнения у него все-таки остались... Ну, я дождался Волкова и спросил у него: в чем дело, зачем людям про меня всякие небылицы рассказываешь? А он, не моргнув глазом и отвечает: как же, Кирилл Матвеевич, а не мы ли с вами с полгода назад, на восьмое марта бутылкой сухого похмелялись? Я говорю ему но ведь это же ты похмелялся, а я пригубил за компанию, когда ты же меня и попросил - разве не помнишь? Молчит, глазами хлопает - с него все как с гуся вода. Он, Саша, и на работе у вас такой?

- Хуже... - Чиж махнул рукой. - Всех там уже задолбал, простите за выражение. Уже сколько раз я хотел было врезать ему за всяческие проделки, да за язык длинный, а в последний момент все как-то рука не поднималась убогий он какой-то, что с такого взять?

- Вот это вы точно, Саша, подметили - именно что убогий, другого слова и не подобрать. А вот вы, как мне показалось еще с первой нашей встречи, получили совсем неплохое воспитание и, наверное, образование. Разве вы всю жизнь проработали слесарем?

- Да в том-то и дело, - сокрушенно развел руками Чиж, - если бы я все четко помнил... А все эти чертовы провалы в памяти... Помните, как у Леонова в "Джентльменах удачи" - здесь, говорит, помню, здесь не помню... Он указал рукой на различные участки головы.

- Да-да, - задумчиво ответил профессор и посерьезнев, произнес каким-то будничным голосом:

- ну что, будем работать?

Только в этот момент Александр сообразил, зачем профессор так долго рассказывал ему про этот забавный эпизод с собственным "пьянством" - просто он внимательно следил за состоянием своего пациента и ждал, когда его отпустит волнение, которое может помешать делу. Значит, профессор счел, что с ним уже можно начинать работать...

Утвердительно кивнув, Александр почувствовал, как его словно залихорадило. Сейчас... Сейчас он переступит ту самую грань, преодолев которую, станет уже невозможно вернуться в тот простой и понятный мир, в котором он живет ныне. Ведь черт его знает, какие тайны собственной жизни могут ему вскоре приоткрыться, и каким человеком он после этого станет. Но и по-другому он тоже поступить не мог. Не мог он просто жить как ни в чем ни бывало дальше, так и не приоткрыв завесы окутывавшей его тайны, на которую ему впервые указал профессор Кирилл Матвеевич. И только одна-единственная мысль согревала его душу, оставляя надежду на счастливую в любом случае, как бы не повернулось дело, жизнь. Его любовь к Ольге... Он знал, что каким бы он не оказался, пусть даже коварным инопланетянином, обманом вселившимся в тело земного человека, он все равно будет ее любить. Эх, если бы только она сейчас была рядом... Он бы взял ее тонкую, нервно подрагивающую руку, крепко сжал в своих ладонях, и с ней ему совсем-совсем не было бы страшно...