Семен Малков - Вертикаль жизни. Победители и побежденные

Поддержка матери и увлекательная работа по созданию технологии ремонта самолетов помогли ему воспрянуть духом и освободиться от тяжести горьких воспоминаний. Он вновь почувствовал себя свободным и способным добиться успеха в жизни.

В свободное время скучать тоже не приходилось. От старой компании медиков он отошел, так как все они переженились, в том числе и Марк Петляк, ставший рентгенологом. Юра Гордон, блестяще закончив институт, женился на своей подружке из одной с ним группы и был уже аспирантом. Но у Тёмы, легко сходящемся с людьми, появились новые друзья, в том числе закадычный — Симка Нехода. Вместе с родителями он только недавно переселился в столицу из Одессы и других товарищей еще не завел.

Красивый и общительный, как все одесситы, «стильный» Симка понравился Тёме, они стали часто бывать друг у друга. Родители Симки приняли Тёму очень радушно, несмотря на то, что жили в большой тесноте — в одной комнате с сыном и чужой старухой. Они взяли над ней опеку, благодаря чему и переселились в Москву. Глава семьи торговал в керосиновой лавке и имел «левые» доходы. Тёма это понял, когда во время обеда заперли дверь, чтобы соседи не видели, как хорошо Неходы питаются.

Симка прекрасно по тем временам одевался, покупая все втридорога у спекулянтов. Он щеголял в таких модных вещах, что иногда и Тёме, чтобы не слишком отстать, приходилось на них разоряться. Так криком мужской моды были туфли, которые делал единственный в Москве мастер-армянин, заменяя подошву на рифленую «платформу». Пришлось приобрести и туфли, и модную болгарскую дубленку, переплатив почти вдвое. В то время хорошие вещи были доступны лишь высоким чинам и спекулянтам.

Таким образом, новый друг помог Тёме очень быстро обрести «стильный» московский облик, и они оба имели успех всюду, где бывали, легко заводя знакомства с приглянувшимися девушками. Но Тёму после всех любовных передряг больше не прельщал «спортивный интерес», а по-настоящему ни одной из девушек он пока не увлекся.

После бедного культурными развлечениями провинциального бытия Тёма с жадностью приобщился к кипучей театральной жизни столицы. Не было нового эстрадного концерта или премьеры, на которых они бы с Симкой не побывали. Но особенно хороши были концерты и «капустники» в одном из самых элитарных клубов — Центральном Доме работников искусств. Туда и повсюду доступ они имели благодаря Леле, а вернее, ее мужу Бандурскому, который стал ответственным секретарем популярной московской газеты.

Международная обстановка все более накалялась. Сталин старался вернуть Югославию в ряды коммунистического альянса. С помощью противников Броз-Тито, внутри страны была организована попытка военного переворота, однако югославский лидер потопил ее в крови, после чего откололся от Коминформа окончательно. Естественно, вся жизнь, и в том числе искусство, были пронизаны политикой. В прессе, литературе и на эстраде, клеймили капитализм и его сторонников, особенно Тито. Популярный куплетист Набатов так и пел:

Тра-та-ти-та, тра-та-ти-та,посмотрите-ка на Тито.Он дошел до Уолл-стрита.Дальше некуда идти-то!

Чтобы компенсировать неудачу, Сталиным был сделан политический крен в сторону Китая. Капиталистическому Западу был противопоставлен союз двух коммунистических гигантов. Москву наводнили одинаковые, как мундиры, синие костюмы китайцев. С утра до вечера назойливо звучала из репродукторов песня «Москва — Пекин», настойчиво убеждавшая советских граждан, что «русский с китайцем — братья навек». Как известно, вскоре две системы померились силами в корейской войне. Никто не победил, и противники довольствовались ничьей.

— Не пойму, зачем это нам было надо? На кой нам Корея? Уйму средств там загубили, а сами ходим с голым задом, — возмущался Илья, зашедший к старшему брату объявить, что решил наконец жениться. — Эта борьба за мировой коммунизм нам ни к чему. Лучше бы своему народу жизнь сделали краше!

— Поменьше болтай, говорун, — не вступая в спор, одернул его Сергей Ильич, — Сам знаешь, чем это может кончиться. — Вместо женитьбы получишь лесоповал! Не посмотрят, что инвалид войны и вся грудь в орденах!

— Но разве за такую жизнь мы на фронте кровь проливали? — никак не мог успокоиться Илья. — Зарплата мизерная, в магазинах ничего нет!

— Вот и хорошо, что покупать нечего. До получки денег хватает, — отшутился старший брат. — Расскажи лучше, на ком женишься, и когда нам ее покажешь. А вся твоя критика — в пользу бедных.

К этому времени Илья Ильич основательно поправил свое здоровье и работал в Торговой палате экспертом по радиотехнике.

— Галя работает вместе со мной, товароведом. Собственно, мы фактически давно женаты, но привести домой я ее не мог из-за мамы. Теперь — другое дело.

— А что изменилось? — не понял Сергей Ильич.

— Сам знаешь, мама очень плоха, почти не встает. Она понимает, что дни ее сочтены, и не возражает, чтобы я привел в дом новую хозяйку.

Вскоре, когда Тёма зашел к ним в Кривоколенный, он застал там черненькую симпатичную женщину, хлопотавшую на кухне. Она была моложе дяди Ильи и у нее уже заметно выпирал животик. Вместо свадьбы был устроен семейный ужин. Собралась вся их родня, и даже баба Ада поднялась с постели, чтобы выпить рюмочку за счастье молодых. Но протянула после этого недолго. Проводить ее в последний путь Тёме не довелось. Он был в дальней командировке уже в качестве работника Быковского авиаремонтного завода.

Тёма был зачислен на Быковский завод старшим мастером ОТК по ремонту транспортного биплана Ан-2, и ему тут же поручили расследовать рекламации, предъявленные эксплуатационными службами аэропортов Еревана и Тбилиси. Если бы не смерть бабушки Ады, эта замечательная командировка осталась бы в его памяти, как наиболее яркое впечатление того времени.

Был конец апреля, погода в Москве была на редкость скверная. То и дело шел холодный дождь и весной даже не пахло. А когда Тёма прибыл в Ереван, там уже царило жаркое лето. По пути очень низко летели над Севаном, и ему на всю жизнь запомнилась дивная красота этого необычного озера. Если в столице Армении стояла августовская жара, то в Тбилиси он окунулся в тепло конца мая. Зелень, в которой утопал этот чудесный город, была по весеннему свежей, и нарядно одетые люди гуляли по празднично украшенным улицам. Когда возвращались в Москву, самолет обходил край грозового облака и Тёме впервые довелось видеть, какая бушует в нем огненная стихия.

Вернулся на завод «на коне», так как отбился от обеих рекламаций, и был назначен ведущим инженером по самолету Ан-2, поскольку его предшественник перешел в главк. У Тёмы началась полоса везения. Китай заказал для высокого руководства переоборудование нескольких самолетов в комфортабельный пассажирский вариант. Вот когда ему пригодилось то, чему учили в МАИ! Вместе с главным инженером завода они с честью справились с этой задачей, получив авторские свидетельства.

Успех пробудил в Тёме творческую жилку. За короткое время ему удалось сконструировать ряд необходимых производству образцов оборудования, которые потом служили заводу еще долгие годы. Особенно важное значение имела диагностика объектов ремонта, а оснащена она была слабо. Тёма обобщил полученный опыт и написал об этом книгу. Называлась она «Дефектация самолетов».

— Я всегда говорила, что у Тёмочки есть способности к научной работе. Он умеет обобщать и пишет хорошо, — заявила Анна Михеевна. — Если бы он тогда попал в ЦАГИ, был бы уже кандидатом.

— А что? Вполне с тобой согласен, — поддакнул ей Сергей Ильич и, бросив любящий взгляд на сына, добавил: — Книжку ты написал здорово, осилишь и диссертацию. Думаю, что пришла пора поступать в аспирантуру.

— В МАИ очень большой конкурс, — неуверенно ответил Тёма. — Принимают тех, кого знают. Мне не пробиться!

— А ты не дрейфь, рискни! — мягко посоветовал Сергей Ильич. — Возможно, с первого раза и не пройдешь, зато, если напишешь стоящий реферат, тебя они оценят и в следующий раз примут. В твоем активе книга и изобретения.

— Отец дело тебе советует, — решительно поддержала его Анна Михеевна. — У тебя, Тёмочка, хорошие шансы! Они там, на кафедре технологии, это оценят. И я попробую нащупать какие-нибудь связи, — она была верна себе. — Министра-то еще не сменили, и референт у него тот же. — Она вдруг рассмеялась. — Кому же, как не тебе, быть ученым! Ведь ты у нас с детства рассеянный, как профессор. Непременно академиком станешь!

И Тёма рискнул. Всерьез занялся подготовкой в аспирантуру. Обложившись научной литературой и сделав несколько переводов из иностранных журналов, он написал реферат о технологических методах повышения гладкости обшивки современных скоростных самолетов. Затем, собрав все необходимые документы, подал их в свой родной институт. Однако на этом счастливая полоса и закончилась.