Деннис Робинс - Невеста рока. Книга вторая

Шарлотта в знак благодарности попыталась сделать реверанс. Огромная шаль была слишком длинной для нее, доходя до кончиков ее ног, она запуталась в ней и чуть не упала. Молодой человек тут же подскочил и подхватил ее на руки. На какой-то миг он задержал девочку в своих объятиях, ухмыляясь в ее розовое очаровательное личико. Сейчас он восхитился изумительным изгибом ее губ и подумал: как жаль, что она не предназначена для того, чтобы стать служанкой в Клуни.

— Могу я сам отвезти тебя домой, малышка? — небрежно осведомился он.

Шарлотта, оцепеневшая от волнения и ощущающая благоговейный трепет перед молодым джентльменом, который поднял ее на руки, тихо попросила:

— Прошу вас, опустите меня на пол, сэр.

— Да, Вивиан, опусти ее. Она же боится тебя, — с улыбкой проговорила миледи и добавила: — Домой ее отвезет Перкинс, тебе нет никакой нужды снова выходить на улицу в такое ненастье.

Его светлость пожал плечами, поставил Шарлотту на пол и отошел в сторону, постепенно теряя интерес к невинной, юной красоте девочки. Сейчас он уже мрачно думал о невеселой перспективе весь вечер играть с матерью в пикет. Хорошо, что с завтрашнего дня начинаются занятия. Он с удовольствием предвкушал возвращение в школу, где вместе с дружками снова пустится в различные эскапады.

Наконец Шарлотту, тщательно закутанную в шерстяную шаль, кучер отнес в карету. Она была страшно взволнована и возбуждена. Как много ей предстоит рассказать тете Джем! В руке она сжимала коробку шоколадных конфет, которую ей подарила леди Чейс. Красивую большую круглую коробку, завязанную розовой лентой, на крышке которой была нарисована огромная роза. Такие коробки Шарлотта видела в витринах дорогих магазинов, но и во сне представить себе не могла, что когда-нибудь в жизни станет обладательницей такого чуда. Еще сама миледи ласково поцеловала ее в лоб и вложила ей в ладонь соверен! И обещала завтра заехать к мисс Дарнли, чтобы обсудить с ней, что она может сделать для ее племянницы.

— Если ты так любишь книги, то неплохо бы помочь тебе получить кое-какое образование, — напоследок промолвила ее светлость.

Завтра, перед своим отъездом в загородный замок, леди Чейс собирается поговорить с тетей Джем. «О, — думала Шарлотта, — если бы я смогла стать образованной! Если бы смогла прочитать хоть несколько книг из этой великолепной библиотеки! О, какое это было бы счастье!»

И Шарлотта, все еще в состоянии глубочайшего потрясения, сейчас находилась далеко-далеко от земных забот, совсем забыв о красных нитках, так необходимых ее бедной тетушке. Кучер с недовольным видом снова повел карету сквозь туман. Когда они подъезжали к Пимлико, девочка снова стала размышлять обо всем, что увидела, и об удивительных людях, которые столь по-дружески обошлись с ней. Это стоило нескольких синяков и царапин!

И чисто по-женски сейчас она больше думала о молодом джентльмене, нежели о леди Чейс. До чего же он красив! Статная фигура его светлости не выходила у Шарлотты из головы. И она романтически влюбилась в Вивиана Чейса: она была нищей девочкой из сказки, а он — волшебным принцем, который поднял ее на руки, улыбнулся ей, посмотрел на нее своими бирюзовыми глазами и превратил в принцессу. О, если бы она могла вернуться в этот сказочный дом и стать пусть не принцессой, а хотя бы его рабой! О, увидит ли она когда-нибудь его снова?

Глава 3

Очень скоро Шарлотта очутилась в унылой, плохо освещенной комнатке убогого жилища. Тетя Джем встретила ее потоком слез и громкими причитаниями. К ней присоединился полупьяный дядя Альберт, который стенал, громко шмыгая носом.

— О Боже, я уж решила, что мы навсегда потеряли тебя… что тебя украл Ужасный Человек. Никогда больше я не выпущу тебя на улицу в такой туман! — всхлипывала мисс Дарнли.

Эта добрая душа постепенно успокоилась, вновь увидев племянницу. Она засыпала девочку вопросами, и, к ее радости, Шарлотта на все ответила. Было очевидно, что девочка почти не пострадала от падения на мостовую, если не считать нескольких ушибов на ноге и ссадины на лбу. А когда Шарлотта стала описывать карету и дом на Итон-Сквер, тетушка Джем взволновалась не меньше ее.

— Ты только представь! — обратилась она к брату. — Леди Чейс и ее сын! Они так богаты и знамениты! И ее светлость сама собирается приехать к нам завтра, чтобы поговорить со мной. О Альберт, я вне себя от волнения!

— Надо как следует вымыть пол и протереть мебель, — угрюмо заметил мистер Дарнли.

Он только что вернулся из «Трех колоколов». От него страшно разило элем, к тому же выяснилось, что он пропил все свои деньги. Но сейчас никто не обращал на это внимания. Мисс Дарнли была слишком взволнована рассказом племянницы.

— О чудо-то какое! Альберт, ты только послушай, что девочка рассказывает об этом доме на Итон-Сквер! Смотри… она принесла соверен. Наша Шарл разбогатела!

— Ну, а что ты скажешь насчет этого молодого красивого джентльмена, который поднял ее в воздух? — хихикнул мистер Дарнли, подмигивая Шарлотте.

Девочка с ребячьим озорством подмигнула в ответ дяде, рискуя заработать упреки тетушки. Шарлотта с дядюшкой понимали друг друга, и если даже тот и был навеселе, то девочка не придавала этому значения. Да, она должна очень многое рассказать о молодом лорде Чейсе. С печальной гримаской она посмотрела на их старый ковер. Ведь совсем недавно ее ноги утопали в толстом, как перина, ковре леди Чейс, который лежал на полу в ее библиотеке. Высоко подняв стелющуюся по полу шаль, Шарлотта подпрыгнула, а потом надменным тоном проговорила, подражая ее светлости:

— Ханна, будь добра, принеси этой девочке ликеру…

Затем она положила руку на талию и, глядя сквозь пушистые ресницы, совершенно точно изобразила Вивиана Чейса, после чего дядя с тетей долго смеялись до слез. Потом все попробовали конфеты из огромной коробки, хотя Шарлотте так не хотелось открывать ее! Она поцеловала розу на коробке и воскликнула:

— О, моя прекрасная роза! Тетушка Джем, я сейчас чувствую себя как в одной из дядиных сказок! Я хочу… мне хотелось бы… никогда не возвращаться домой!

Сразу воцарилась тишина. Тетя Джем укоризненно взглянула на Шарлотту поверх очков, еле сдерживая возмущение. Дядя Альберт вздохнул и вышел из комнаты. Шарлотта со своей естественной любовью ко всему красивому была ошеломлена обстановкой богатого дома, принадлежащего Чейсам, и сейчас особенно ясно видела бедность своего жилища. О, до чего некрасива и убога эта бедная комната, старая мебель! Как неприятно видеть обрывки тканей и нитки, разбросанные по полу! Заштопанные пыльные занавески неопрятно свисали вдоль грязных окон, выходящих на крыши обветшавших домиков улицы, на которой они жили.

Но ведь это был дом, в котором Шарлотта выросла. Именно здесь она узнала любовь и заботу, ибо совсем не помнила своих родителей. Шарлотта обладала по-настоящему добрым нравом и не могла оскорбить чувства тетушки Джем. И она бросилась к тете, обняла ее и страстно заговорила:

— О, дорогая, милая тетушка Джем, простите, простите меня! Я не это хотела сказать… я хотела сказать, что здесь мне намного лучше. И я никогда не поменяла бы наш маленький дом на все богатства Итон-Сквер.

Услышав эти слова, добрая женщина разразилась рыданиями. Дядя Альберт тоже пустил пьяную слезу. И они все вместе громко заплакали. В конце концов Шарлотте дали хлеба с маслом и молока и уложили спать. Но сначала тетя Джем как следует натерла ей грудь камфарным маслом на тот случай, если девочка подхватила простуду, блуждая по туманной набережной. И прежде чем в холодной спальне загасили свечу, Шарлотта с тетушкой опустились на колени и возблагодарили Бога за то, что он был милосерден к Шарлотте и уберег от копыт лошади.

Некоторое время девочка не могла уснуть и лежала с открытыми глазами. Болели ушибленная нога и лоб. Ее детский мозг был взбудоражен воспоминаниями, не дававшими ей погрузиться в целительный сон. Перед ней все еще стояло красивое благородное лицо Элеоноры Чейс; затем она живо представила себе голубые глаза Вивиана, держащего ее на руках. Удастся ли ей когда-нибудь, когда-нибудь снова увидеть его? Она лежала и блаженно грезила, страшно боясь, как бы эти блаженные грезы не ускользнули от нее навсегда. Она думала, приедет ли завтра ее светлость к тете Джем. Наконец Шарлотта уснула. Но дядя с тетей еще не ложились, а сидели и до поздней ночи разговаривали.

Мисс Джемайма, руки которой никогда не оставались без дела, продолжала шить. Наконец глаза ее так заболели от напряжения и скудного освещения, что пришлось отложить работу и сильно притушить лампу. Боясь разбудить спящую в соседней комнате девочку, они с Альбертом шепотом говорили о происшедшем. Тетушка Джем печально рассуждала о возможностях дочери ее несчастной сестры.