Деннис Робинс - Невеста рока. Книга вторая

Только однажды она с ужасом вспомнила о той страшной ночи, когда Сен-Шевиот в ярости разрушал ее прекрасную комнату.

— О, какая жалость! — обратилась она к Певерилу. — Ваш рисунок — мои руки… помните, та маленькая картина… я вспомнила, как этот негодяй разорвал ее на кусочки!

Певерил опустил взор на ее совершенные руки в лайковых перчатках, которые любезно одолжила славная миссис Гомм.

— Не печальтесь об этом, — произнес он. — Я напишу их снова.

Карета остановилась у первой заставы, где стражник у шлагбаума взимал пошлину за проезд.

Потом они снова отправились в путь по широкой дороге и так и сидели рука об руку, пока карета с грохотом проезжала через Ахсбридж. Флер рассматривала окрестности Лондона — жалкие полуразвалившиеся лачуги, в которых теснились бедняки, грязные, пыльные улочки, огромные толпы народа. Такое зрелище только у Раббины вызывало восторг. Это был самый волнующий день в жизни деревенской девушки.

— Боже, я в Лондоне! — все время приговаривала она.

И вот наконец карета подкатила к громаде церкви св. Мартина, где вышли все пассажиры. Флер, Певерил и Раббина пересели в красивый кеб, который являлся тогда новейшим средством передвижения, и в нем завершили свое путешествие. Кеб привез их в Воксхолл-Гарденз. Флер наконец облегченно вздохнула, когда Певерил подвел ее к дому своих друзей.

Супружеская чета Тейлоров занимала небольшой старенький дом, расположенный в числе элегантных, хотя и скромных строений, появившихся в эпоху Георга II. Эта улочка заканчивалась рядом еще более изящных домиков, примерно в двух минутах ходьбы от реки.

Когда Певерил позвонил в дверной колокольчик, Тейлоры находились в комнате, переделанной Луком в художественную мастерскую-студию, где в свободное время он занимался живописью. Была суббота, и он вернулся домой раньше, чем обычно.

Когда Лук увидел, кто стоит перед дверью, его радость была неподдельна. Он любил Певерила Марша и относился к его семье и горбунье-сестре с искренним уважением и привязанностью. Лук глубоко сожалел, узнав о решении Певерила покинуть Лондон, чтобы найти какое-нибудь прибежище в деревне для больной сестры Элспет.

Алиса вышла следом за мужем. Они с любопытством разглядывали молодую женщину в сером и сопровождающую ее служанку. Певерил крепко обнял друга и произнес:

— Мне надо многое рассказать. И я буду чрезвычайно обязан тебе, если смогу воспользоваться твоим гостеприимством, и не только я, но и эта леди со служанкой.

— Ну конечно, конечно, — дуэтом проговорили Тейлоры, будучи славными и добрыми людьми.

Лук не считался таким вдохновенно талантливым художником, как его давний школьный приятель, но был достаточно сведущ в искусстве, чтобы признать незаурядный талант Певерила Марша.

Очень обрадовавшись встрече с другом, Лук повел гостей через узкую прихожую в гостиную. Миссис Тейлор следовала за мужем, испытующе разглядывая молодую даму. Интересно, приходится ли эта женщина Певерилу женою?

Раббину отослали на кухню — помочь служанке Тейлоров, Эмме, приготовить ужин.

И вот в маленькой гостиной Алисы, которую Флер нашла обставленной с безупречным вкусом, насколько это могли позволить стесненные средства, Певерил, приглаживая нервными пальцами волосы, произнес:

— Это долгая история, друзья мои. Но сначала я должен буду попросить вас соблюдать величайшую секретность. Очень важно, чтобы ни одна живая душа не узнала, что я нахожусь у вас, равно как ни в коем случае нельзя разглашать имени прибывшей со мной дамы.

— Пожалуйста, снимите шляпку и будьте как дома, — обратилась миссис Тейлор к Флер. Та последовала ее совету, и тут же потрясающее зрелище ее тонкого лица в ореоле золотых волос заставило Тейлоров забыть о приличных манерах, и они с изумлением уставились на гостью. Певерил улыбнулся. Он словно читал их мысли. Затем кивнул Луку, низенькому крепкому мужчине с веселыми глазами и непослушными жесткими кудрями, ниспадающими на лоб, а также с бакенбардами, весьма модными в Лондоне.

— Да, да, — сказал Певерил. — Она красива, не так ли?

— Необычайно! — вырвалось у Лука. Сейчас он смотрел на Флер глазами тонкого ценителя-художника и не мог отвести взгляда от ее фиалково-синих очей.

— Ради Бога, не заставляйте бедную Флер так краснеть! — с улыбкой проговорила Алиса. Флер благодарно взглянула на женщину, которая выглядела по-матерински доброй, глядя на гостью блестящими, веселыми, лукавыми глазами.

— Что ж, расскажи-ка нам все, дружище, — промолвил Лук. — Я уверен, мы найдем комнаты для вас обоих, не правда ли, Алиса, любовь моя? Ты, Певерил, можешь спать у меня в студии, а наша гостевая спальня будет к услугам леди. Однако нам страшно не терпится узнать, что происходит и чем ты занимался с тех пор, как покинул Лондон.

Певерил взял руку Флер в свою…

— Всему свое время, — ответил он. — Для начала я должен назвать вам настоящее имя этой леди.

— Каким бы ни был твой секрет, он никогда не выйдет за пределы нашего дома, — твердо проговорил Лук.

— Тогда слушайте, — произнес Певерил. — Это Флер, леди Сен-Шевиот, жена барона Кадлингтонского из Бакингемшира, откуда мы только что прибыли.

Когда Певерил кратко изложил им историю своей первой встречи с печально известным бароном, Тейлоры сохраняли глубокое молчание. Они молчали и тогда, когда Певерил рассказал им о знакомстве с женой Сен-Шевиота.

Когда юноша замолчал, Лук Тейлор поднялся со своего места и, сложив руки за спиной, нахмурившись, в гневе прошелся по комнате.

— Господи, Певерил, услышав твой рассказ, я просто вышел из себя! — воскликнул он сердито. — Этот барон, должно быть, совершенно ненормальный!

— Иногда мне тоже так казалось, — прошептала Флер.

Алиса, добросердечная славная женщина, забыв о титуле и высоком положении гостьи, подошла к Флер и ласково обняла ее.

— Бедное дитя! — проговорила она со слезами на глазах, что крайне редко с ней случалось. — Как мне горестно было узнать о том, что вам довелось претерпеть! И как я ненавижу за все это человека, которого вы называете мужем!

— Я знал, что вы оба прореагируете именно так, — произнес Певерил, и его красивое лицо засияло от благодарности. — Вы видите в каком мы сложном положении. К тому же, весьма возможно, этой ночью я убил человека. В любом случае, если Хоумок остался жив и барон узнает, что его жена сбежала со мной, то будут выпущены на свободу все черти из преисподней!

— Как я рада, что ты ее спас! — воскликнула Алиса. — Бедный ребенок останется здесь под моей опекой столько, сколько нужно! И ты тоже, Певерил, ведь ты самый близкий друг Лука.

Лук повернулся и положил свою сильную руку на плечо Марша.

— Конечно… оставайтесь с нами в нашем скромном жилище, — проговорил он. — Только нужно вести себя крайне осторожно. Вам надо на некоторое время затаиться. Ты, Певерил, отрасти бороду и занимайся живописью под вымышленным именем.

Марш почесал подбородок и громко рассмеялся.

— Да, борода, пожалуй, пойдет мне на пользу. Я буду совершенно неузнаваем. А что касается живописи, надо заниматься ею побочно, как это делаешь ты, Лук. Зарабатывать себе на хлеб я буду торговлей.

— У тебя великолепное образование и незаурядный ум, и я уверен, что смогу подыскать тебе какое-нибудь подходящее дело.

— А что же с леди Сен-Шевиот? — начала Алиса. Флер тут же приложила палец к губам.

— Нет, нет, не надо произносить это имя… больше никогда. Для вас я Флер.

— Дай вам Бог счастья, — с чувством проговорила Алиса, обнимая ее. — Мне придется хорошенько постараться, чтобы откормить вас как следует, — улыбнулась она. — Вы такая худенькая, дитя мое. Несколько недель отдыха в нашем скромном доме, мои желе, восстанавливающие силы, и домашние настойки, и вы очень скоро оправитесь. И будете совершенно здоровенькая!

— Но как же теперь называть Флер? — спросил в задумчивости Певерил. — Ей нельзя снова носить фамилию родителей — Роддни.

— Увы, нет, — печально согласилась Флер.

Певерил с беспредельной нежностью посмотрел на нее.

— А может быть, вам дать мое имя? — прошептал он.

Щеки Флер порозовели. Их взгляды встретились, и она тут же отвернулась, боясь, что сердце ее сейчас разорвется. А он добавил:

— Даст Бог, когда-нибудь… Когда-нибудь это будет так.

— У меня появилась мысль, — быстро вмешалась Алиса. — Сейчас Флер может сойти за молодую вдову и назваться моей девичьей фамилией, Трелони. Родом я из Корнуолла. Итак, Флер Трелони, разве это звучит плохо?

— Очень мило, — согласилась Флер. — Я не могу выразить, насколько больше мне нравится это имя, нежели леди Сен-Шевиот.

И она вздрогнула.