Кира Стрельникова - Назови меня своей

Кровь давно превратилась в пряный сироп, в который щедро добавили жгучего перца, сердце беспорядочно колотилось, мешая дышать, крик застрял в горле, и в какой-то момент я сорвалась в пропасть, беспомощно забившись и дав наконец волю скопившимся переживаниям. Да, я снова кричала на радость моим хозяевам, захлёбываясь невыносимо яркими ощущениями, чувствуя, как по щекам текут слёзы и сознание балансирует на краю, грозя покинуть меня от избытка чувств. Господи… Кажется, сегодня я потеряла ещё одну частичку себя прежней, отдавшись сразу двум носфайи и получив от этого удовольствие. Что со мной станет утром, когда окончательно осознаю случившееся здесь, в этом доме? Не хочу, не буду об этом думать, сейчас я слишком опустошена и обессилена, даже двигаться не могу.

Тело слегка ломило, между ног немного саднило, и свести их стоило некоторых трудов. Кажется, меня отцепили от наручников, и я тряпичной куклой осела на диван, прикрыв глаза и не думая ни о чём. По спутанным волосам провела чья-то ладонь, и голос Валентина словно издалека спросил с нотками беспокойства:

— Лёля? Ты в порядке?

Я наскребла силы кивнуть, и даже разлепила непослушные, опухшие губы, чтобы пробормотать:

— Да, милорд…

И тут он меня удивил. Слегка прижав к себе, поцеловал в макушку и тихо поправил:

— Валентин, крошка. Зови меня по имени, когда мы одни.

Меня хватило лишь на то, чтобы снова слабо кивнуть. Глаза неудержимо закрывались, после шквала эмоций сознание настоятельно требовало отдыха. Да и в ванную неплохо бы, наверное… Краем уха я услышала шорох, после чего меня обхватили сильные руки и легко подняли.

— Пойдём, Лёля, — теперь со мной заговорил Мартин, направляясь к двери из комнаты. — Выйдем через чёрный вход, нас никто не увидит.

Если честно, я находилась в таком состоянии, что мне было совершенно всё равно, даже если бы он пронёс меня в таком расхристанном виде через весь дом, под взорами гостей. Однако очередной признак заботы отозвался в груди теплом, там словно зашевелилось что-то пушистое и мягкое, устраиваясь поудобнее, и мои дрожавшие губы тронула тень улыбки. Они… странные, мои хозяева. Сочетание жёсткости и в то же время некоторой своеобразной доброты по отношению ко мне вызывало замешательство, ведь они своё уже получили ещё днём, и не было нужды заботиться обо мне именно сейчас. Ох. Кажется, я в очередной раз запуталась, пытаясь найти желаемое в поступках лордов, хоть как-то оправдать моё нездоровое влечение к ним и странную тягу разделять их несколько непривычные мне, если не сказать больше, развлечения. А может, они искренни со мной?.. Может, действительно я вызываю у них чуть больше интереса, чем просто пища и игрушка?..

Коротко вздохнув, я прикрыла глаза и поудобнее устроилась в объятиях Мартина, убаюканная его мерным шагом. Упрямые мысли проснулись и лезли в голову, не давая покоя, тревожа и раздражая, потому что вместе с ними в сознание потихоньку просачивалось то самое осознание только что случившегося. Безжалостная память подсовывала картинки, как я бесстыдно извивалась и просила продолжать, те ощущения, которые испытывала, без всякого стеснения подглядывая за другими. И всё это сплелось в запутанный клубок противоречий, в котором я завязла, в голове билась лишь одна мысль: я порочна до самой глубины души, и уже неважно, пряталось ли это во мне с рождения, или носфайи сделали меня такой. В последнем я сомневалась, слишком уж мало времени прошло и слишком быстро и охотно я принимала те изменения, которые со мной происходили. Тело, как и сознание, охватили апатия и оцепенение, я смотрела перед собой неподвижным взглядом, едва ли воспринимая происходящее вокруг. Кажется, мы спустились по узкой лестнице с деревянными перилами, прошли коротким коридором и вышли где-то сбоку от дома, рядом с дорожкой, уходившей в тёмный парк. Надо же, уже успело стемнеть, а мне думалось, прошло совсем немного времени.

— Лёля? Что-нибудь болит? — голос Мартина, в котором звучала неподдельная забота, ворвался в мои рассеянные мысли свежим сквозняком, заставив несильно вздрогнуть.

Я подняла на него взгляд, и ответила, немного покривив душой:

— Нет, милорд.

Глаза цвета гречишного мёда чуть сузились, старший вампир наклонил голову, внимательно рассматривая моё лицо.

— Мартин, Лёля, — мягким тоном поправил он, а потом добавил предупреждающе. — Во-первых, не ври, во-вторых, вижу, ты уже что-то надумала, — носфайи сел в предупредительно распахнутую водителем дверь ожидавшего нас лимузина, устроил меня на коленях, и рядом молча опустился Валентин. — А теперь рассказывай, — он заставил откинуться ему на руку, и ладонь Мартина легла на мой живот.

От его пальцев потекла приятная прохлада, успокаивая и унимая саднящие ощущения в деликатных местах, я же, вяло пошевелившись, попыталась собрать остатки мыслей и послушно сформулировать ответ на его «во-вторых».

— Я… всегда такой была? — наконец пробормотала, теребя тонкую ткань юбки и глядя в тёмное окно лимузина. — Почему мне это нравится? Я ведь даже не подозревала, что… — запнулась, почувствовав, что эмоции потихоньку возвращаются, и глаза снова начинает щипать. — Что такое может быть, как это может доставлять мне удовольствие?..

— А не всё ли равно, Лёля? — спокойно отозвался Мартин, тихонько поглаживая мой многострадальный живот. — В чём причина, ведь важно то, что тебе хорошо. Зачем задумываться над истоками? Ты такая, какая есть, мы уже говорили. Ты — полуночная¬, ты предназначена для таких, как мы, а значит, в тебе уже заложены нужные качества, — Мартин улыбнулся, непривычно нежно. — И никакое воспитание их не уничтожит, они будут дремать до определённого времени, а потом проявят себя в подходящий момент, — его взгляд стал выразительным.

Возможно, он прав, я не знаю. Я не знаю, насколько могу верить ему, им обоим, правду ли они говорят или всего лишь то, что мне надо услышать. Длинно вздохнув, я прикрыла глаза и прислонилась лбом к плечу Мартина, чувствуя только усталость и ничего больше. Хочу просто побыть одной, отключить мысли и посидеть в тишине.

— Если хочешь, в нашей библиотеке можно почитать о полуночных, — неожиданно предложил Валентин, его ладонь легла на мою лодыжку и медленно погладила. — Я дам тебе нужную книгу.

Вот даже как. Им так важно моё душевное равновесие? Впрочем, они же сами сказали, от этого зависит вкус моей крови. На моих губах мелькнула невесёлая улыбка: Лёля, опять думаешь не о том. Давно пора смириться с тем, что больше, чем есть, ты не получишь, и никогда не узнаешь, в самом ли деле ты важна вампирам, какая есть, или это всего лишь забота о домашней зверушке, которая скрашивает досуг.