Я не прощу 2 (СИ) - Бузакина Юлия

– Марина, – представляется коллега из следственного комитета.

– А я – Ушаков Владимир Борисович, а рядом со мной Макар. Мы с вашим мужем одно время вместе в следственном комитете работали. Кто ж знал, что пять лет спустя снова пересечемся? Эх, хорошо у вас здесь, душевно! – улыбается мне зеленоглазый брюнет. В его волосах пробивается седина. Он старше, и сразу видно, старший по званию.

– Очень приятно, Владимир Борисович, – тепло улыбаюсь я.

Москвичи сегодня гуляют. У них гостиница по соседству с рестораном, тоже с видом на набережную, так что они без стеснения налегают на водку.

Олег от спиртного отказывается: он за рулем. На обиженные возгласы поясняет: – Сын приехал, надо забрать от родителей.

Мне приносят холодный морс и тоже предлагают выпить. Я не отказываюсь из уважения к компании. Олег просит официанта принести для меня мартини со льдом.

Украдкой отпиваю маленький глоток мартини, а сама посматриваю в окно. Летняя набережная в нашем городе не меняется: фонтаны, памятники, сочная зелень, уличные кафешки, плавно идущие по мутным водам реки прогулочные катера.

Взгляд почему-то падает на памятник, стоящий на противоположной стороне дороги. В душу стучатся воспоминания пятилетней давности: Андрей Соколовский и его красивая молодая жена в пышном свадебном платье, свита из высокопоставленных гостей и несущийся со всех ног к отцу маленький Артемка.

«Это папа! Папа!»

А мы с сестрой Маргаритой упорно бежим с набережной, стараясь унести его как можно дальше: я на каблуках, и она с двумя порциями тающего мороженого в руках…

Чувствую, как Олег толкает меня под столом коленом.

– Оль, очнись, за тебя пьют! – шепчет он.

Вздрагиваю, виновато улыбаюсь и беру со стола бокал с мартини.

Ох, и всколыхнул же мой сын то, что мирно спало на дне моего сознания, своим вчерашним признанием! Зачем только он нашел Андрея в сети? Не знает, что лучше не будить зло. А Андрей Соколовский стал еще большим злом, чем раньше. У него в руках теперь еще больше связей и денег, и не в нашем захолустье, а в столице. Если захочет отнять у меня сына, как знать, выстоим ли мы с Олегом против него в этот раз?

Веселье за нашим столом продолжается. Живая музыка подхлестывает.

Начинаются танцы. Мне кажется, я не танцевала уже сто лет! Но я так счастлива, что дело закрыто! Мы с Мариной на одной волне: мартини и водка снова и снова подталкивают к танцам.

Гости довольны: вечер складывается отменно.

Уже темнеет, когда мы просим официанта принести счет.

– Я все оплачу, – машет рукой Олег.

– Ты что, Олег Юрьевич?! Как можно?! В складчину все оплатим! – хмурится Владимир.

Воспользовавшись суетой, я принимаю решение отлучиться: клюквенный морс и мартини делают свое дело.

– Олег, я – припудрить носик, – шепчу мужу.

– Тебя проводить? – Он посматривает на меня.

– Нет, что ты! Я быстро.

– Возвращайся скорее, мы для тебя песню заказываем! – поднимает палец вверх московский коллега. Зеленые глаза горят, видно, что ему не терпится снова пуститься в пляс.

Марина хитро ему улыбается: ей тоже хочется танцевать. Внезапно я понимаю, что между зеленоглазым Ушаковым и Мариной нечто большее, чем просто служба. Скорее всего, у них неофициальный служебный роман. Наверное, это запрещено уставом, но здесь, на левом берегу, все преграды растворяются в крепкой водке и ароматном дыме от жарящегося на мангале шашлыка.

Я запираюсь в дамской комнате, привожу в порядок прическу, посматриваю на себя в зеркало. Щеки горят, глаза пылают. Ух, давно мы так не веселились! В зале меня ждет песня в подарок, надо идти.

Выхожу обратно. Тороплюсь вернуться за столик и на входе в зал внезапно врезаюсь в мужчину. Поднимаю глаза и цепенею от страха. Круглое лицо, перебитый нос, холодный взгляд…

Узнаю утреннего визитера. Только сейчас он пьян вдрызг.

– О, цыпа! Надо же, и тут в вечернюю смену подрабатываешь? – хмыкает он.

Я молчу. Опустив глаза в пол, пытаюсь его обойти, но не получается. Он дергает меня за локоть.

– Куда пошла?! Я с тобой разговариваю!

Пытаюсь вырваться, но боль в руке становится сильнее.

– Отпустите! Я здесь не одна! – шиплю сдавленно.

– Не, цыпа, я тебя второй раз за день встречаю, и сейчас ты никуда не пойдешь! Порепетируем твои будущие обязанности в моем офисе? Отсосешь у меня?

– Пустите, я замужем!

– Отработаешь, тогда отпущу! – С гадкой ухмылкой эта мразь тянется к пряжке ремня на джинсах.

– Не понял… – слышу изумленный рык Олега. От стыда и унижения меня бросает в жар. Понимаю: он вышел в темный холл ресторана и все услышал.

Обидчик удивленно выпускает мою руку.

– Ты какое право имеешь к моей жене прикасаться?! – рычит Макаров.

Тот хочет что-то сказать, но не успевает: Олег уверенно наносит ему удар в лицо. Кровь брызжет на стену.

Макаров умеет бить. Прямым ударом в солнечное сплетение заставляет бандита согнуться пополам.

– Берега попутал, мразь?!

Утренний визитер крупнее и шире Олега, он отчаянно отбивается и не отступает, но ярости Олега нет предела, и боксерские навыки сопернику не помогают.

Ему на помощь из зала выбегают его друзья – судя по виду, тоже из боксерской лиги. Они отшвыривают Олега в сторону, налегают уже втроем, толкают его на пол. Бьют его все вместе.

Я кричу. Закрыв лицо руками, визжу так громко, что закладывает уши.

На мой крик выбегают московские гости. Слышен звон битого стекла, грохот выстрелов…

У бандитов пистолеты. Несмотря на неофициальную встречу, москвичи тоже держат при себе табельное оружие. Начинается самая настоящая перестрелка, и я оседаю по стене на пол. Чувствую сильную руку Олега.

Он дергает меня на себя, тащит к выходу. Сплевывает на ходу кровь, вытирает разбитое лицо.

К входу с обеих сторон несутся дежурные полицейские машины.

Как черти из табакерки, из ниоткуда появляются оперативники. Они при исполнении. У них полицейские дубинки, которые идут в ход. Бить они умеют не хуже, чем мой муж. Пара минут, и в холле ресторана кровавое месиво, на которое я не могу смотреть. Оперативники вяжут моих обидчиков, надевают на них наручники и уверенно выводят из ресторана.

Круглолицый зло смотрит в мою сторону. Его лицо все в крови. Хочет что-то сказать, выплевывает угрозу вместе с кровью, но полицейский грубым толчком в спину заставляет его сесть в полицейскую машину.

Я неотрывно слежу за тем, как захлопывается дверца.

– Оль, ты как?

Я вздрагиваю. Понимаю, что Олег с тревогой нависает надо мной.

Напряженно сглатываю.

– Не знаю…

Поднимаю голову и с ужасом рассматриваю ссадины на его лице. Взгляд скользит по разбитой витрине ресторана. Понимаю, что здесь нашу годовщину мы с Олегом точно не будем отмечать.

– Вот это веселье! – Ушаков толкает покосившуюся входную дверь ресторана. Его зеленые глаза горят, теперь уже от досадливого недоразумения. – Давно мы в такой заварушке не участвовали! Не скучно вы тут живете на юге, Олег Юрьевич! И было бы понятно, если бы из-за фабрики драку устроили, так нет – женщину не поделили!

– Не смешно совсем. – Олег забирает у Марины добытый на кухне ресторана лед и прикладывает его к разбитой скуле.

Я вдруг понимаю, что Олега не повязали с остальными только благодаря нашим гостям. Это заслуга Ушакова, который быстро сориентировался в ситуации.

Олег испытующе смотрит на меня, сканирует полным досады взглядом.

– Оля, нам с тобой надо серьезно поговорить.

Я теряюсь. Нервно сжимаю руки, опускаю глаза.

– Ладно, до встречи, – понимающе кивает Ушаков. – Мы еще немного по берегу прогуляемся и такси вызовем. Созвонимся, Олежек.

Коллеги по очереди пожимают Олегу руку и вскоре уходят. Я понимаю, что вечер безнадежно испорчен.

Мы остаемся один на один у входа в ресторан.

– Что ты молчишь, Оля?! Что он тебе предлагал, а?! – наступает на меня Макаров. За пять лет наших отношений я еще ни разу не видела его таким злым.