Пэппер Винтерс - Слезы Тесс (ЛП)

Я открылась, приветствуя. Мой нос был заложен от рыданий, и я не могла перевести дыхание, но его аромат цитрусовых смешался с моим и с болью, которую он пометил страстью.

Я качнулась к его эрекции, молча умоляя.

Он сделал шаг назад, оставляя меня висеть как пленницу, которой я и была. Кью ошибался, когда говорил, что принадлежать ему не было романтичным или сексуальным, или забавным. Я никогда не чувствовала подобного. Такую раскрепощенность. Свободу.

Мир потемнел, когда Кью надел мне на глаза повязку, надежно завязав. Его пальцы задели мою шею, послав мурашки и дрожь по моей коже. Мне стало слишком жарко, и капелька пота опустилась на верхнюю губу.

— Сейчас я возьму тебя под свой контроль, Тесс.

Я быстро кивнула, мое сердце дико колотилось.

Кью схватил одной рукой мою грудь. Что-то острое сжалось на моем соске. Я хотела бы видеть, что это. Кью взял в ладонь мою вторую грудь; вес того, что он прикрепил к первой груди, послал мне необычные чувства.

Кью пробормотал:

— J'adore tes seins. — Обожаю твою грудь.

Такой же зажим атаковал мой второй сосок, отправив метеоры желания к моему лону.

Я одновременно пульсировала от крови, которая отливала от сосков и от следов хлыста. Я захныкала, когда кровь помчалась быстрее.

Кью схватил меня за заднюю часть шеи, притягивая для поцелуя. Его язык мягко погладил мой, наше дыхание смешалось.

Я застонала, опьяненная его вкусом.

Тяжело дыша, он прервал поцелуй; что-то мягкое и кожаное скользнуло по моему животу. Я съежилась, пытаясь понять, что это было. Мне не нравилась повязка на глазах, которая лишила меня зрения. Она делала все намного чувственнее, возбуждающе.

Кью вдохнул.

— С каждым ударом, который делал, я становился только тверже. — Я застонала, когда кожаная штука ужалила низ живота прямо на лобке. Я попыталась согнуться, но цепи крепко удерживали меня натянутой, доступной для любой пытки, которую он припас. — Ты хочешь знать, насколько далеко во мрак я готов зайти? Я хочу крови. Я хочу, чтобы ты рыдала у моих ног. Я хочу разорвать тебя на гребаные кусочки. Это пугает тебя?

Еще один удар, на сей раз пониже груди. Мои раненные ребра вспыхнули от боли, а зажимы сдавили соски, пока я корчилась, пытаясь избежать еще одного удара. Я не могла отрицать, что напряжение оттого, что я была полностью в его распоряжении, заставило мою киску пульсировать, но я не понимала почему. Почему подчинение возбуждает меня? Почему причинение боли возбуждает Кью?

Мой голос был едва слышимым:

— Да, это пугает. Чрезвычайно пугает, — моя честность шокировала нас обоих. Тяжело дыша, я спросила: — Почему ты хочешь сделать мне больно, maître? (прим. пер. фр. — Господин)

Кью внезапно влепил мне пощечину ласковой рукой. Это было не больно, но слезы жгли глаза под повязкой.

— Я отменяю свое разрешение о том, что ты можешь говорить.

Я склонила голову, наказанная. Понятия не имею, почему.

Кью сделал круг вокруг меня, проводя флоггером по моей коже.

— Речь не о том, чтобы сделать тебе больно, сладенькая Тесс. Речь о том, чтобы заклеймить тебя. Твоя кожа чиста как снег, и я помечу ее. — Он ударил меня флоггером по попе. Этот удар оставил отметину от хлыста и вспыхнул агонией. — Это неправильно, но мне нужна твоя боль, — прошептал он мне на ухо. — Я непобедим, когда причиняю тебе боль.

Изображения мрачного ужаса наполнили меня. Каждый мускул в моем теле молил о побеге. Стоп-слово танцевало на кончике языка. Я сильнее этого. Я согласилась на это. Я не скажу его... пока что.

Кью со всей силы ударил меня. Превратив укус пчелы в укус гигантской осы, но я не проронила ни слова.

Он застонал, проводя пальцем по новой ране.

— Так чертовски идеально.

Я едва дышала, желая увидеть. Нуждаясь в этом.

— Ты заслужила награду, Тесс. — Он сказал это так нежно, как будто я была хорошей девочкой и заработала чупа-чупс. Но его доминирование убедило меня, что я не получу мороженое.

Боль вновь превратилась в нежную западню страсти, и я приветствовала огонь. Приветствовала следы, которыми заклеймил меня Кью.

Он сорвал с меня повязку и поцеловал, удерживая за волосы так, чтобы я не отстранилась, пока трахал мой рот своим языком, не позволяя дышать.

Я тяжело дышала и задыхалась, но в тот момент, когда он отступил, я хотела большего. Я бы хотела умереть, пока он целовал меня.

Его бледные глаза вспыхнули, когда он встал передо мной на колени.

— Положи ноги на мои плечи, — приказал он.

Я моргнула:

— Мои ноги тебе на плечи? — я вспыхнула, смущаясь от мысли о том, что он будет так близко к моей киске — раскрытой и обнаженной. Я была настолько влажная, что она сочилась вниз по моему бедру. Я покачала головой, неспособная стать настолько уязвимой.

Кью вытянул руку и шлепнул меня по заднице. Его рука ударила прямо по следу от хлыста. Я закричала.

— Сделай, как я сказал, Тесс. — Он сделал акцент на моем имени, и это было именно то, чего он хотел. Это напомнило, что он владеет мной, поэтому у меня не было выбора.

Нерешительно, я подняла ногу и положила на его плечо. Его взгляд устремился к моей киске, выражение лица потемнело от желания. Неловкость окрасила мои щеки в красный. Когда моя вторая нога уверенно осталась стоять на полу, он зарычал:

— У тебя две ноги. Положи их обе на мои плечи, — тон его голоса был грубым, грудь тяжело вздымалась.

Его страсть подстегнула мою женскую храбрость. Подпрыгнув, я переместила вес на цепи и оседлала плечи Кью — подвешенная, в его полном распоряжении. Он схватился руками за мою попу, его бицепсы напряглись. Он не отрывал взгляд от моей киски.

— Ты так чертовски прекрасна. — Он легонько поцеловал внутреннюю часть моего бедра, обдувая ее горячим дыханием. — Вот твое вознаграждение за то, что позволила мне причинить тебе боль, — проникновенно сказал он. Когда его рот коснулся моего клитора, я откинула голову назад.

Мои ноги раздвинулись на его плечах, давая ему полный доступ, и он воспользовался возможностью.

Его язык не был робким, обводя мой клитор, облизывая, посасывая. Погружаясь в мою влажность, трахая меня как одержимый.

Это было слишком. Слишком интенсивно. Я стонала, хныкала, корчилась и извивалась. С каждым щелчком его языка, каждым посасыванием перед глазами взрывались сотни звезд.

Он так глубоко вошел языком внутрь, что я закричала, желая, чтобы это его член так глубоко погрузился в меня.

— Пожалуйста, Господин... еще... — мое тело более чем готово быть заклейменным, раненым, вновь возбужденным в этом страстном удовольствии.