Стейси Борел - Бендер (ЛП)

Когда была произнесена заключительная речь, и церемония завершилась, я начала пробираться сквозь толпу к своему мужчине. Как только мы встретились взглядами, Камден стал двигаться ко мне навстречу, раздвигая разделяющих нас людей. Он будто освобождал мне дорогу: при виде него люди отходили в сторону. Я прыгнула в его распахнутые руки, и он подхватил меня, заключая в сокрушительные объятья, отрывая от земли. Просто от запаха, от восхитительного сочетания аромата мыла и его чистой кожи, я почувствовала, что мне уютно, и я дома. Я уткнулась своим лбом в его.

— Поздравляю, Блу.

— Спасибо, — улыбнулась я.

Он держал меня на весу, я болтала в воздухе ногами, а вокруг ходили люди. Между нами был момент близости, и никто не осмелился бы нам помешать. Он поцеловал меня в нос, а затем, нежно в губы. От сладкого томления я вся расплавилась.

— Ну, посредством тяжкого труда ты, наконец, добилась своей цели – получила степень. Что собираешься делать дальше?

Я откинулась назад, положив палец на подбородок:

— Хмм… присоединюсь к цирку?

Он усмехнулся:

— Как всегда, умничаешь.

Я улыбнулась в ответ. Целуя его, я заметила, что к нам шли остальные члены семьи, и быстро изогнулась, чтобы Камден опустил меня вниз. Но как только я вроде бы встала на ноги, как тут же взмыла вверх в удушающих объятиях Доджера…, а потом и Тёрнера. А у бедного Ригли не было шанса, потому что Камден просто выступил вперёд и сказал: «Нет». Я хихикнула и хлопнула его по руке.

Мейси прошла ко мне, раздвигая парней плечами, словно босс, со словами: «Всем разойтись, она моя лучшая подруга». Мы обнялись, и я стояла и впитывала каждую каплю любви и поддержки, которые она мне дарила. Ну, в самом деле, могла ли быть на свете девушка удачливее меня?

— О, боже, надо уже прекращать, а то я сейчас расплачусь, — пробормотала я ей в волосы.

— Смирись с этим, ты, большой ребёнок, — она шлёпнула меня по заднице, и я услышала возглас Ригли. — Я горжусь тобой, Киган. Ты это заслужила.

Шмыгнув носом, я растроганно произнесла:

— Спасибо. Я люблю тебя, Мейси.

— Я тоже тебя люблю.

Потом подошли остальные члены семьи, говоря слова напутствия и восхищаясь, какой удивительной, по их мнению, я была. Когда я уже думала, что моё сердце разорвётся от счастья, ко мне подошла мама. Мы, по большей части, преодолели трудности, которые нас разделяли. Сара была довольна и получила внимание, которого заслуживала, и это было всё, что действительно имело для меня значение. Сложности в наших отношениях постепенно сходили на «нет», и я видела, что мама действительно прилагает усилия, чтобы делать всё правильно. Не знаю, повлияли на неё мои слова или предупреждение Камдена, но я просто была рада, что она старалась. Глядя на неё теперь, я знала, что всё будет хорошо. Мы обе хотели этого.

Мама обхватила ладонями моё лицо и улыбнулась мне. Её улыбка была отражением моей.

— Ты прекрасно справилась, моя девочка. Не могу поверить, что Бог благословил меня иметь такую дочь, как ты, — слеза скатилась по её щеке. — Ты стала прекрасной молодой леди, Киган. Я горжусь тобой.

Плотина слёз, наконец, прорвалась, и они хлынули из моих глаз:

— Люблю тебя, мама. Мы всегда будем вместе – ты и я. Всегда.

Я обняла её, зная, что никогда не забуду это мгновение.

Сзади подошёл Камден и положил руку мне на поясницу, давая этим понять, что пора выдвигаться. Мы собирались в дом его родителей на праздничный обед, а потом, как всегда, планировался бейсбол. Что бы делало всё это сборище людей в доме Бруксов, если бы не было бейсбола?

Я подошла к одной из своих одноклассниц, с которой сблизилась за год прошедшей учёбы, чтобы сказать, что мы уезжаем. Я узнала, что Аннабелль Китон была одна на этом свете. Не то, чтобы у неё не было друзей. На самом деле, у неё было много знакомых. Однако, где-то в середине семестра она рассказала мне, что её родители погибли в автомобильной катастрофе, и что с тех пор (тогда ей исполнилось шестнадцать), она живёт самостоятельно. Может быть, поэтому мы так легко сошлись. Мы обе перестали быть детьми гораздо раньше положенного возраста. Так или иначе, я хотела, чтобы мы с ней отпраздновали наш выпускной день вместе с семьёй, которая, я знала, хорошо её примет. Аннабелль ответила, что она захватит сумку и последует за нами на собственном автомобиле. Я кивнула, и мы поехали к Бруксам.

К нашему приезду угощения от Донны были готовы, и мы сразу сели за стол, наполнив тарелки, и приступив к еде. Непринуждённая беседа была в полном разгаре, и мы весело проводили время, болтая, и дразня друг друга, точно так же, как и обычно. Я улыбалась тому, как легко со всеми общается Аннабелль, как будто постоянно обедала с этими людьми.

— Итак, Аннабелль, какое направление сестринского дела тебя интересует? — спросил Тёрнер.

Она посмотрела на него в лёгком замешательстве. Он не произнёс в её сторону ни слова с тех пор, как я познакомила их, и его внезапный интерес застал её врасплох. Прочистив горло, она ответила:

— Может быть, спортивная медицина или работа в родильном отделении.

— Трудно представить более далёкие друг от друга направления. А к чему ты склоняешься больше?

Прежде чем ответить, Аннабелль почему-то посмотрела на меня:

— Э-э, на самом деле, я ещё не решила. Я надеялась работать там же, где и Киган.

Уголок его рта приподнялся; и впервые с того времени, как узнала его, я увидела блеск в его глазах.

— Вы не похожи на двух девочек, даже туалет посещающих вместе. Нет необходимости работать исключительно в паре, поэтому скажи мне, что больше подходит тебе?

Аннабелль нахмурилась, явно раздосадованная его вопросом:

— Ну, если к моей голове приставить пистолет и потребовать выбрать немедленно, я бы назвала спортивную медицину. Но я слышала, что вскоре открывается несколько родильных отделений, так что, скорее всего, я пойду туда.

— Хмм, — всё, что ей было сказано в ответ.

Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга, после чего Тёрнер отвернулся и включился в разговор на другой стороне стола. Аннабелль же казалась искренне смущённой. Она вопросительно посмотрела на меня, но я только пожала плечами. Я понятия не имела, что это значит. Сначала я, было, решила, что Тёрнер заинтересовался моей подружкой, но быстро отмела эту мысль. Тёрнер был безнадёжным дамским угодником, и Аннабелль была определённо не его типа. Она потрясающе выглядела, но была милой и скромной, совсем не из тех, кто сразу «выкладывает карты на стол», как того ожидал бы Тёрнер.

— Время выдвигаться на поле, дамы и господа! — громогласно объявил Ригли, вставая из-за стола и хрустнув пальцами.