Мне плевать!

Мне очень хочется хлопнуть себя по лбу и уткнуться в стол. Как же она красиво меняет тему. Ну, и правильно, не сейчас же разбираться в том, почему Андрей девочкам отец, а вот дедушка к ним не имеет никакого отношения. Причём сам бывший муженёк уже составил два и два и сейчас активно сверлит мать взглядом и даже не собирается изображать заботу.

– Воспитывать вы тоже никого не будете, – объявляет Мила. – Понимаете, Алла Валентиновна после того, как вы поступили с маленьким ребёнком, оставлять вам девочек никто не собирается. Виктория Павловна, вы уже видели материалы дела об отравлении Вероники Комаровой? – Судья кивает, но её перебивает Алла Валентиновна.

– Я её не травила! Это вы травите таблетками, а народные средства ещё никого не убили, – с явным возмущением отчитывает женщина молодую, зарвавшуюся, по её мнению, девушку. – Вот будут у тебя свои дети, и посмотрим, как ты их в могилу сведёшь этой химией, – нервный, совершенно неуместный, смешок вырывается из уст этой поборницы натуральности.

Никто и не спорит, что в каких-то случаях лучше попить траву или совсем ничего не пить, но мозгами тоже нужно думать, кому и что ты даёшь. Особенно ребёнку. Самолечение – не вариант, потому что и таблетками тоже можно навредить. Могла же она позвонить мне или врачу? Могла. Просто не захотела.

– С вами полиция будет разбираться, а не я. Успокойтесь. Андрей Васильевич, если вы всё это затеяли для того, чтобы отказаться от детей, то могу вас уверить, что отказаться можно и Ясмина Робертовна не против такого исхода дела, – поясняет Милана. – В нашем случае есть тот, кто готов взять все обязательства по обеспечению и воспитанию детей на себя. Все юридические проволочки с нотариусом, органами опеки и судом могу взять на себя, – вот только для этого мне нужно выйти замуж за Алекса, но это условие Косолапова не озвучивает. Я пока не готова к новому браку, хоть Саша и не просто намекает, а уже нагло примеряет на меня свою фамилию. И ещё, потому что я не решила до конца, как поступить. Стоит ли идти на поводу Ксюшиных капризов? Возможно, позже Андрей одумается и захочет общаться с детьми. Это дело не на пять минут и рубить с горяча не стоит. – А сейчас мы решаем совершенно другие вопросы.

– Балаган какой-то эти бракоразводные процессы, – жалуется Виктория Павловна и потирает виски. – Ясмина Робертовна, вам ещё есть, что сказать?

– Нет, – чётко отвечаю.

– Ну хоть одни не требуют мексиканского скандала. И то хлеб. Решение суда будет озвучено через два часа в этом же малом зале.

Судья поднимается и уходит из кабинета, следом за ней хвостиком в дверной проём просачивается девушка, а вот мужчина просит нас освободить помещение и закрывает за нами дверь.

– Ну, что? Ты рада? – Обращается ко мне уже теперь точно бывший муж. – Даже почтила нас своим присутствием, – вежливый тон не скрывает того бешенства и ярости, что искрят вокруг Комарова.

Андрей стоит напротив и непонятно чего добивается своими колкими фразами. Никакой реакции от меня он не увидит, внутри давно всё выгорело, сегодня догорели последние головёшки. И сейчас не хочется спорить. Тем более, что моя грозовая туча с ясными синими глазами уже надвигается с крейсерской скоростью. Я смотрю на него и улыбаюсь. Мне сейчас влетит, но это не страшно. Страшно, если его не станет рядом. Он – моя опора. Он – тот, ради которого мне хочется меняться.

Алекс подходит и сгребает в свои объятия. С ним надёжно. И уютно.

– Спелись, значит. Риверс, ты должен мне вернуть рестораны. Я выполнил свою часть сделки. Ясмина теперь твоя.