Люби меня

– Улетел он после вашего плюс-минус­-контакт-взрыва, – продолжает Данька так же легко. – В космос, блядь. Понимаешь, Соня-лав? Весь день твой Георгиев как обдолбанный проходил. На таких вот колесах, – расширяя глаза, демонстрирует зрительно. – С его характером это пиздец какая дикость, уж поверь мне. А ты пришла и наорала на него из-за какой-то шмары.

– Но… – теряюсь в эмоциях. – В любом случае, он с ней спал!

Пытаюсь возмущаться, но радость все равно вырывается и запускает внутри меня фейерверки.

Я не ошиблась с тем, что чувствовал Саша. Ему, как и мне, очень понравилось все то, что происходило между нами.

– Это косяк, да, – соглашается Шатохин. Замолкает, чтобы несколько раз меня покружить. Снова прижимает и слегка запыханно информирует: – Он это понял. И выводы сделал. Не надо чуть что об этом вспоминать. Не выноси ему мозг больше, чем он сам себе его выносит.

– Ты просто делаешь все, чтобы упростить жизнь другу. Обо мне не думаешь, – смею возмутиться я, прекрасно осознавая, что Даня и не должен этого делать.

– Все, мне пора кого-нибудь трахнуть, – заявляет скучающим тоном, даже не пытается меня переубеждать. – Тебе задание на белый танец: пригласить гребаного принца.

– Даня… – выдыхаю шумно. – Почему я должна? Пусть он делает шаги.

Стоит только подумать о том, чтобы подойти к Саше, тело топит жар.

– Потому что он до сих пор здесь. Из-за тебя. Это его шаг, – высекает Шатохин безапелляционно.

И не поспоришь ведь… Поворачиваю голову, смотрю на стоящего у шалаша Георгиева, и сердце заходится. Он наблюдает за нами. От одного этого интенсивного зрительного контакта внутри меня все сладкой дрожью отзывается.

«Твои губы как горячая сахарная вата…»

Действительно ли говорил так? Может, Шатохин выдумал?

Да ну… Зачем ему выдумывать?

Может, они с Георгиевым сговорились?

Да ну… Даня бы так со мной не поступил.

Доверяю ему. Но когда он уходит, все равно не решаюсь подойти к Саше. Если бы не это платье… Может, и осмелилась бы. А так страшно. Очень страшно, что оттолкнет и не даст даже объясниться.

«Твои губы как горячая сахарная вата…»

Продолжаю пить шампанское, танцевать, хохотать и веселиться.

Будто ничего и не беспокоит. Будто все прекрасно. Будто мир вращается вокруг меня.

Но в один момент все же… Заряжает какая-то особенная мелодия. Еще не слышу текста, когда ощущаю безумнейший внутренний подъем.

Глаза в глаза.

В темноту ночи плывут слова, поднимаются над нами, и на землю словно бы небо обрушивается.

Глубокая внутренняя дрожь. Колкие мурашки по коже. Сердцебиение – как выстрелы на поражение.

Два вздоха. Удерживая Сашин взгляд, иду к нему через танцпол.

«Твои губы как горячая сахарная вата…»

«Это лучшее, что со мной было…»

«Я не могу без тебя…»

«Никого я не целовал…»

«Я никуда не уеду…»

Эти фразы ложатся на льющуюся по пространству пронзительную мелодию и образуют с ней завораживающую композицию. Она и помогает мне добраться до Георгиева.

Не касаюсь. Не приглашаю. Ничего не говорю.

Все так же напряженно, глядя в его глубокие темные глаза, начинаю перед ним чувственно двигаться. Так близко, что когда Саша слегка наклоняет голову, ощущаю на лице его дыхание.

«Твои губы как горячая сахарная вата…»

Прохожусь по ним языком. Привлекаю внимание. Плавно двигаясь, в танце пячусь. Заманиваю Георгиева за собой на площадку. Он тянется, идет… Уже не позволяет увеличить расстояние. За каждым моим шагом назад следует его наступление. Пока не оказываемся в центре. Там, когда Саша в очередной раз делает шаг вперед, я ступаю навстречу.

Мягко сталкиваемся, а будто разбиваемся. Он ловит руками мои плечи, я скольжу ладонями по его груди. Не скрывая трепета, ласково прижимаюсь.

Саша вздрагивает. Выразительно вдыхает, раздувая грудную клетку настолько, что моему телу тесно становится. Но он не дает отстраниться. Обжигая кожу плеч, ведет ладонями мне за спину. Прочесывает, сзывая новое полчище мурашек. И притискивает так крепко, что на мгновение танец стопорится.

Секунда, две… Я перевожу дыхание и приподнимаю голову. Касаюсь губами его подбородка.

Дрожь у него. Дрожь у меня.

Еще на миг застываю. Медленно двигаю бедрами, перебираю ногами… Саша отражает. Танцуем. Качаемся. Получается.

Господи… Господи… Господи, как же мучительно-сладко и томительно жарко мне с ним танцевать…

Сжимает… Сжимает… Сжимает так крепко, словно силу эту больше некуда деть.

Мое сердце грохочет, будто потерянное. Но и Сашино в этот миг просто бешено в мою грудь стучит. И от этого вибрации внутри меня нарастают до таких пределов, что попросту страшно становится.