Тери Сан - Я решился. Мы встретимся (СИ)

   Санька только прикрыл веки на мгновение, выражая то ли благодарность, то ли согласие. Хрен его знает, не силён я в физиогномике, особенно в санькиной. Я просто от него тащился.

   Нет, до самого главного в душе у нас не дошло. Скорее так, разрядка перед боем.

   Хотя я несколько переосмыслил значение "помыться вдвоём" и "потереть друг другу спинку". Какое там спинку? Мы потёрли друг другу всё, до чего смогли добраться наши похотливые, жадные руки, изощряясь и соревнуясь друг с другом и не желая уступать. Даже наш первый секс был похож на поединок, кто первый не выдержит и кто одержит победу.

   Нужно ли говорить, что я позорно проиграл. Санька, широко ухмыльнувшись, укусил меня за мочку уха и шепнул игриво:

   - Ухватись за что-нибудь покрепче.

   И затем скользнул вниз проворным гибким угрём.

   Впервые в жизни я порадовался, что у меня такая большая и удобная ванная и, самое главное, в ней есть, за что ухватиться.

   Если бы не было, я бы с воём рухнул вниз. А затем Санька, улыбаясь и глядя на обессиленного меня, внезапно откинулся назад, удивительно гибкий как акробат и, опёршись о скользкое дно ванны рукой, обхватил свой член и принялся дрочить, не отрываясь, глядя на меня. Он кончил прежде, чем я сообразил ему помочь. Потом, стоя в струях воды и расслабленно лаская друг друга, мы целовались до умопомрачения. Я на мгновение испытал смущение, но оно моментально исчезло под сияющим взглядом Саньки.

   А потом была невыносимая после всего произошедшего процедура расстилания кровати. Санька не стал мне помогать, оставшись в ванной чуть дольше, а я мучился с чистым постельным бельём и в то же время ощущал, как всё замирает в груди при мысли, что мы будем спать вместе. "Словно мальчишка втрескавшийся", - это была единственная досадная мысль по поводу всего происходящего. Была ещё и другая, но над ней пока не хотелось думать. Я хотел Саньку, но подставлять свою задницу, честно скажу ...даже при одной мысли меня мороз по коже продирал, но вот что-то мне подсказывало, что Санька тоже предпочитает отнюдь не ведомую позицию.

   "Фигня разберемся", - подумал я, закидывая тело на пододеяльник, и, кажется, задремал, по-свински забыв заглянуть к Саньке, и хотя бы ради приличия сказать ему пару слов.

   - Да ты никак спать собрался, проти-и-и-ивный? - жарко дыхнули мне в ухо таким блядским пидорастическим тоном, что я моментально подскочил и заржал, увидев Саньку, корчащего мне похотливо-манерные рожи.

   - Нужный эффект достигнут, - сообщил Санька и скользнул на меня сверху, проводя рукой по бедру, ненавязчиво отыскивая то, что позорно дрыхло, в отличие от своего более-менее проснувшегося хозяина.

   - Я надеюсь, зрело поразмыслив, ты осознаешь, - шепнул он таким сексуальным голосом, что мой член моментально проснулся и воспрял, словно скаковая лошадь, услышавшая звук трубы: - Что мы будем делать всё что угодно, но только не спать.

   - Предлагаю вышивать крестиком, - ляпнул я бодро и взвыл, выгибаясь дугой, когда эти пальчики чуть сжались.

   - Научишь? - насмешливо спросила эта Зубастая тварь голосом Саньки, и, сделав ещё пару движений, Санька ненавязчиво переместил свои пальцы чуть ниже. Я напрягся и, поймав всезнающий взгляд, ощутил себя виноватым, когда Санька, впившись в мой рот, тактично вернул руку на прежнее место, а затем гибким движением, не разбивая поцелуя, оказался сидящим на моём животе.

   - Ну что, лошадка, - насмешливо уронил он, когда перед глазами у меня, кажется, уже плавали восхитительные пьяные звёздочки от осознания того, что он сидит на мне, приняв меня почти целиком, обхватив так божественно туго, что все мысли были лишь только об одном: не кончить раньше времени.

   - Поскакали? - и он сделал первое осторожное движение.

   Это была самая безумная скачка в моей жизни. С одной стороны можно смело заявить, что я трахал Саньку, но при более честном размышлении я должен был признать, что это Санька трахал меня.

   Боже, как он меня трахал! Ни с одной бабой у меня в жизни не было ничего подобного. Ну, естественно, как-то я пытался намекнуть бывшей на анальный секс, и мы даже попробовали, но толком ничего из этого не вышло. Я буквально ободрал себя, пытаясь пропихнуться в тесную до невозможности задницу.

   Да и Ленка развопилась от боли так, что мы прервали этот процесс в самом начале и больше не пытались повторить.

   Впрочем, все эти мысли и воспоминания пришли потом после того, как я собственнически обняв Саньку, курил прямо в постели. Саня периодически перехватывал у меня сигарету, делал кроткие ленивые затяжки и возвращал обратно, предпочитая блуждать пальцами по моему животу. В отличие от Саньки, больше похожего на танцора, я - спортсмен, и у меня был пресс, по которому, надеюсь, Санькиным пальцам было, где разгуляться.

   На момент самого же процесса я не мог думать абсолютно, лишь смутно удивился, осознав, что Санька где-то раздобыл смазку. Запах этой смазки подозрительно напоминал мне мой крем после бритья.

   А затем голова моя отлетела в очередной раз, и я кончил. Услышал хриплый почти гортанный вскрик, увидел, как глаза Саньки буквально закатились, блеснув белками, и в следующий момент он содрогнулся, сжимая меня так, что я едва не кончил второй раз, а мой живот стал влажным и липким.

   - Неплохо, лошадка, - насмешливо выдал Санька, приземляясь на меня.

   - Каков наездник, - отозвался я, отдышавшись, и прибавил, не желая признавать поражение:

   - Однако, загонял ты лошадку, скотина малолетняя.

   - Угу, - безмятежно отозвался Санька и задумчиво посмотрел вниз: - Лошадь пала вся в мыле, - констатировал он. Мне захотелось прибить паршивца.

   - Не переоценивай себя, наездничек, - только и смог сказать я. - Это крепкое животное выдерживало и не такие скачки.

   - Ну, ТАКИХ скачек, - ехидно заметил Санька, выделив слово голосом, - у неё ещё явно не было.

   Я просто не нашёлся что сказать, но Санька, мой мудрый сфинкс, заткнул мне рот поцелуем.

   И проваливаясь в сон уже почти под утро, измученный и измотанный этой невозможной Зубастой тварью с острым языком, я внезапно осознал, что счастлив. Абсолютно, совершенно, стопроцентно счастлив, наполненный до предела этим родным и ласковым теплом.

   Когда я проснулся, был уже, наверное, вечер. Санька всё ещё спал, удобно устроив голову на моём плече. Во сне он казался совсем другим. Лицо такое детское и беззащитное, и, хоть это и казалось невозможным, наверное, ещё более красивое. Я смотрел на него неотрывно почти минут десять. Не смотрел, а просто любовался им.