Роузи Кукла - Анжела

— Я тоже хочу!!! Хочу как они.

И смеется. Ее чертовские красивые глазки прищурены и весело прыгают у меня перед самыми глазами. Она продолжает налезывать на меня и все время хихикать.

— Анжи! Дорогая, я тоже хочу так!!! — Яростно шепчет она мне прямо в самое ухо.

Ее шепот мне в самое ухо оглушает. Я отталкиваю ее от себя, и она змейкой скользит вниз, вдоль моего тела, а затем вдруг, припадает ртом к моей киске. От неожиданности я замираю, а она, воспользовавшись моим замешательством, разводит руками и крепко подхватывает мои ноги, глубоко зарывается лицом между моих ног. Секунду я чувствую ее горячие губы и язык, который врываются между моих маленьких губок и неумолимо лезет дальше, внутрь моего лона.

Обнаженной спиной и ногами я чувствую, как в меня больно упираются кончики веток куста. Я, наконец-то прихожу в себя, и руками, с силой стараюсь, оторвать голову Млады, от себя. Я борюсь сразу с двумя, с впивающимися в мое тело ветками и Младой. Секунду мне кажется, что я побеждаю. Но затем меня предает мое тело. С каждым мгновением я ощущаю, как вместе с рывками моего тела, под натиском бешеных ласк, мои руки слабеют. Я чувствую ее горячие губы и скользкий и горячий язык, ощущаю щемящие касания, лизания, остро тянущие толчки ее языка. Мое тело, все эти долгие месяцы ждущее ласк, вместо борьбы, с каждой секундой слабеет и наливается ответной страстью. Я все еще пытаюсь сохранить преданность своей любимой Женьке и сопротивляться, поэтому громко шепчу ей.

— Млада! Прекрати! Что ты делаешь!!!

— Ты слышишь… милая!!! — Внезапно срываются у меня с губ, эти, такие желанные слова.

— Милая, милая, моя девочка! — уже страстно шепчу я. — Что ты со мной делаешь? Ты губишь меня! Ми. ла. я! А..а..а!!! — Стону.

Я слышу, но уже не понимаю, что я дальше шепчу ей. Мне уже кажется, что это не Млада, а Женечка, сладко ласкает и терзает мое лоно. Я вся обращаюсь к ней, навстречу своей вывернутой и чувствительной плотью. Ощущаю каждое прикосновение и движение ее влажного и горячего языка, внутри немеющего в истоме и восторге тела. Я понимаю, что не могу этого видеть, но у меня перед глазами все время ее распростертые губы и язык, проникающий в меня сильно и глубоко. Я начинаю ощущать, как под непрерывным натиском необузданной, в своей страсти Млады, я начинаю чувствовать и ждать ударов этой чудесной волны вожделения, которая с каждой секундой все, нарастая, поднимается изнутри меня. Вот уже первые волны ее сотрясают мое тело, заставляя сжиматься внутри все мои внутренности и мышцы. Я уже почти нечего не чувствую вокруг, кроме этих волшебных накатов, посылаемых мне Младой. Сквозь эти накаты вдруг прорывается мысль. А как же любимая, как же Женечка? Но я, тут, же теряю эту мысль, под ударами языка Млады, безжалостных ощущений от его глубокого проникновения в самое лоно.

— Еще, еще! — Шепчу я, вместо слов раскаяния и отчаяния.

— Еще, еще, милая! — Почти в полуобморочном сознании шепчу я.

И вдруг, когда я ее еще не жду, на меня налетает и захлестывает, сокрушающая весь окружающий мир волна оргазма.

— Нет!!! А…а!!!

Видимо громко кричу я, потому, как в последнее мгновение перед сладким провалом чувствую на губах, горячую ладонь Млады, которая прикрывает мой перекошенный страстью рот.

Несколько секунд я ничего, кроме этих волшебных, изливающихся толчков изнутри лона, не чувствую.

А затем на меня валится действительность. Буквально наваливается, вместе с тяжестью потного тела Млады. Я продолжаю еще ощущать эти наркотические приливы к лону и даже все еще не могу открыть глаза, а руки уже подхватывают и тянут, к лицу, скользкое тело Млады. Я ощущаю ее дыхание и тут же касаюсь ее рта, своими жадными губами. Поцелуй сбивает дыхание и я, отстраняясь от ее лица, жадно хватаю горячий воздух. Открываю глаза. Прямо в самое сердце заглядывают ее темно коричневые зрачки. Ощущаю на себе ее горячее, мокрое и не легкое тело. Облизываю губы. Чувствую привкус собственных соков, захваченных с ее губ. И тут, я уже не могу сдерживаться и со стоном, преодолевая нестерпимую боль в спине, приподнимаю наши тела и переваливаюсь на бок, а затем сажусь.

— Ты меня раздавила. — Говорю я, и не глядя на Младу, яростно пытаюсь растереть тыльной стороной ладони онемевшую спину.

Поднимаю лицо и встречаюсь с насмешливыми и милыми глазами Млады. Она улыбается, а затем, молча наклонившись за мою спину, начинает растирать ее ладонью. Слышу, как она, за моей спиной тихо смеется.

— Да, да! — Говорю я нарочно сердито.

— Ты, меня буквально, раздавила. Раздавила физически, это раз и морально, это два.

— Поэтому, я тебя в следующий раз, не пощажу! Это три!

Я вижу рядом с собой ее обнаженные ноги и живот, темный холмик волос ее лона, на которых различаю следы наших соков. Меня нестерпимо тянет коснуться их и я, не сдержавшись, накрываю своей ладонью ее торчащий холмик. Лоно горячее, мягкое и я чувствую, как пульсирует под пальцами ниточки вен и в ладонь упирается, словно отлитая из мягкой резины, упругая трубочка на ее бугорке. За моей спиной, ее ладонь замирает и смех тоже. А затем, она, обхватив мою шею, рукой, согнутой в локте, снова легко валит меня на спину. Я опять чувствую в спине боль от колких веточек и травы и тут же ощущаю ее горячее дыхание на лице, а затем поцелуи. Она целует мои глаза, щеки, нос, а затем, страстно припадает к моим губам. В ответ я захватываю ее губы и, раскрывая рот, тяну их в себя в глубоком поцелуе. Сквозь поцелуи слышу гулкие удары своего и ее сердец, чувствую горячую и мягкую ткань ее груди. Завороженная ее необузданной нежностью я сама страстно притягиваю и сжимаю ее в объятиях, и еще сильнее тяну к себе ее губы. Мы так страстно целуемся, что я снова начинаю чувствовать тепло, которое опять разливается по лону. Мне опять нестерпимо больно спине от этих надоедливых веточек. Теперь уже я, переваливая ее тело и удерживая его под собой, прижимаюсь к ее колыхающейся от волнения груди. Мои руки лихорадочно мечутся и наконец — то находят ее груди, которые я тут же поочередно сжимаю, тяну, продолжая целовать ее в губы. Наши тела, мокрые от пота, от горячих приливов крови, продолжают тесно соприкасаться в приятной истоме. Млада, что-то страстно мычит и пытается говорить, но я заглушаю ее своими тягучими поцелуями. Губы ее очень приятны в поцелуи. И я, пользуясь своей очередью в ласках, все никак не могу насладиться их вкусом, мягкой, но упругой формой. Я целую ее и целую. Целую до головокружения, до перехвата воздуха в легких. Я чувствую, как она чувственно открывает навстречу мне свой рот, как уступает дорогу моему языку, обжигая меня ощущениями открытой и горячей, живой плоти десен, языка. Я так увлекаюсь, что подряд несколько раз больно стукаюсь своими зубами о ее зубы и тут же зализываю их кончиком своего напруженного языка.