Папина дочка (СИ) - Салах Алайна

— Ты, как и всегда, хочешь все и сразу, — Александр смотрит на меня с иронией. — Все наладится. Но возможно придется немного подождать.

Я понуро вдыхаю. Теперь я знаю точно: терпение не мой конек.

— Но я постараюсь сделать все, чтобы это случилось как можно скорее, — мягко добавляет он.

Заулыбавшись, я прижимаюсь щекой к его пальто.

— Спасибо. Ты всегда знаешь, что сказать, чтобы мне стало лучше.

Миловидная хостес на входе встречает нас с профессиональной приветливостью, и мои опасения относительно плохого обслуживания моментально исчезают.

— Нас ожидают мои родители, — говорю я, передавая пальто в гардероб. — Столик на Каролину Демидову.

Глаза девушки распахиваются в узнавании.

— Да-да, конечно. Вилен Константинович с супругой только что подошли.

— Мне показалось, что девушка меня узнала, — шепотом сетую я, склонившись к Александру. — А оказывается, узнала не меня, а папу.

— Ну, твой отец — достойный конкурент за внимание, — шутливо замечает он. — Я их вижу. Стол у окна?

Его левая ладонь сжимается и разжимается, выдавая, что и Александр, при всей своей внешней невозмутимости, способен волноваться. Я нахожу это особенно милым. Что такой сильный и успешный мужчина, как он, переживает из-за ужина с моими родителями и ему важно их благословение.

Мама замечает нас первой и, прервав оживленный разговор с папой, царственно выпрямляется. Выражение ее лица становится отстраненным, но не враждебным, что в свете серьезности нашего конфликта уже маленькая победа.

— Здравствуй, Лина! — Папа встает и, тепло меня приобняв, смотрит на Александра. — Привет, Саша.

Я с замиранием сердца наблюдаю, как они пожимают друг другу руки. Невидимый человечек внутри меня с облегчением смахивает со лба капли пота. Войной в воздухе не пахнет, хотя присутствует заметное напряжение.

— Ирина, это вам, — вежливо улыбнувшись, Александр опускает перед мамой букет белоснежных эустом, которые она обожает.

— Спасибо. — Ее губы дергаются вниз в попытке не выдать улыбку. Неловко кашлянув, мама смотрит на папу. — Вилен, а что мы будем заказывать?

Я украдкой закатываю глаза. В погоне за поддержанием имиджа оскорбленной матери, мама напрочь забыла о том, чтобы поздороваться. Я припомню это, когда в следующий раз в театре она начнет сокрушаться на поводу того, что зрители не соблюдают этикет, приходя на представления в футболках и джинсах.

Мы рассаживаемся. Александр ведет себя безукоризненно: выдвигает для меня стул и первым поднимает сумку, которую я ненароком роняю.

— Что будешь пить? — он доверительно склоняется ко мне, когда я просматриваю меню.

— Думаю. Может быть, бокал просекко…

— Лина, мы с мамой решили взять французский мускат, — вклинивается папа. — Не хочешь попробовать?

— А он не крепковат? — я поднимаю брови в сомнении.

— Вилен, Каролина сама выберет, что ей пить. — Голос мамы звучит непринужденно, но это только на первый взгляд. — Она ведь теперь полностью самостоятельная и может сама принимать решения.

Неловко рассмеявшись, папа накрывает ее ладонь своей в немой просьбе не накалять обстановку.

— Спасибо за поддержку, мам, — я улыбаюсь так старательно, что трещат щеки. — Но я не против муската. Нальешь мне немного, пап? Если не понравится — я что-нибудь другое закажу.

Повернувшись к Александру, я нарочито ласково воркую.

— А ты что будешь, Саш?

Даже не видя маму, я ощущаю, как она вздрагивает. Ничего. Чем раньше она осознает то, насколько у нас все серьезно, тем будет лучше для нее.

— Я поддержу большинство, — отвечает он, закрывая страницы винной карты. — Пусть будет мускат.

— Единогласно. — удовлетворенно произносит папа, которого выбор Александра, кажется, обрадовал. — Неплохой ресторан ты выбрала, Лина. Странно, что я никогда здесь не был раньше. Карта вин разнообразная, меню тоже.

— Я думаю, пока рано судить, насколько он хороший, — не задерживается очередной токсичный комментарий от мамы. — Нам еще даже закусок не принесли.

Я смотрю на нее в неверии. Что происходит? Эустомы от Александра настолько ее впечатлили, что она решила целиком переключиться на меня?

— «Шале» — очень приличный ресторан, — Александр под столом сжимает мое колено в знак поддержки. — На прошлой неделе я по рекомендации Каролины ужинал здесь с партнером. Он довольно известный в Европе ресторатор и был впечатлен местной кухней.

Беззвучно хмыкнув, мама углубляется в меню. Мы с папой переглядываемся. Его взгляд красноречиво говорит: «ты же знаешь, что это у нее пройдет». Мой в ответ транслирует: «Нужно было заказать вина еще на входе».

Неловкую паузу, повисшую после того, как были названы заказы, нарушает папа.

— Саша, слышал, твой проект в Черногории вышел на финальную стадию. Как обстоят дела с местными? Есть свои нюансы?

Я смотрю на папу с благодарностью. За то, что вовлекает Александра в диалог и за то, что делает это так непринужденно. Папа как никто понимает в сложностях масштабных строек, и потому его интерес выглядит неподдельным.

— Да, нюансов хватает, — откликается Александр. — От особенностей менталитета никуда не денешься. Местные подрядчики ценят не столько скорость и бюджет, сколько уважение к их ритму и традициям. Нам пришлось прилично перестроить подход и тем самым растянуть сроки строительства. Плюс было много экологических заморочек.

— В нашем регионе похожая история с сельхозпредприятиями. Нельзя просто прийти с готовым решением. Нужно чувствовать землю и людей. А с экологической экспертизой там строго? Европейские стандарты бьют по карману?

Я подношу воду к губам и смотрю на маму. Оставшись без верного союзника в лице папы и прикрытия в виде меню, она явно чувствует себя не в своей тарелке. Смотреть в телефон было бы верхом неуважения, а еду, на которую можно было бы отвлечься, еще не принесли.

Побарабанив пальцами по столу, она находит меня глазами.

— И как тебе живется в новой квартире? Привыкаешь?

— Да, все хорошо. — От того, насколько все хорошо, на моем лице расцветает улыбка. — Докупаю разные мелочи для дома. Кстати, помнишь то постельное белье, которое тебе так понравилось? Бренд купил у меня рекламу и подарил два комплекта.

Я знаю, что делаю. Домашняя утварь — это ахиллесова пята мамы. Она просто не сможет не ввязаться в диалог.

— Ты имеешь в виду тот, который ты показывала в интернет-магазине? — в ее глазах вспыхивает неподдельный интерес. — Из страйп-сатина?

— Нет, другой. Шелковый. Который я дарила Леону и Лие на новоселье.

— О, да, это шикарное постельное белье, — кивает мама, на мгновение забыв, что со мной ни в коем случае нельзя соглашаться. — Я уже год им пользуюсь и оно как новое. По возможности передай мои благодарности производителю.

— Обязательно передам.

— Но все же съемное жилье есть съемное жилье, — сочувственно произносит она через паузу. — Сколько его ни украшай — так и останется чужим.

Александр и папа продолжают увлеченно беседовать об особенностях ведения бизнеса в Европе, благодаря чему я чувствую готовность убрать клинок и не обороняться. Откуда-то приходит уверенность, что чем бы ни закончился сегодняшний ужин, между нами все будет хорошо.

— Саша подобрал для меня потрясающую квартиру, которая совсем не нуждается во вложениях. Я покупаю лишь то, что смогу забрать в свой будущий дом. Когда вы с папой придете в гости — вы сами в этом убедитесь.

Неопределенное бормотание мамы скрадывается появлением официанта, держащего на подносе бокалы и бутылку золотистого муската.

— Ну вот и вино подоспело, — добродушно басит папа. — После тяжелой рабочей недели радуюсь ему как будущей пенсии.

Пока официант наполняет бокалы, мамин пристальный взгляд обращается к Александру.

— Я позволю себе неудобный вопрос, если вы не против. А как Марк отреагировал на ваши отношения с Каролиной?

Я замираю. Вот зачем? Для чего бить по самому больному? Александр и без того переживает разлад с Марком, чтобы удовлетворять ее любопытство.