Джон Норман - Дикари Гора

— Я не хочу быть связанной! — закричала она. — Я не знала, что это будет так. Я слишком беспомощна! Пожалуйста, развяжите меня! Освободите меня! Ослабьте мои путы! Не держите меня больше связанной! Нет! Пожалуйста! Господин!

Я рассматривал её, а она смотрела на меня в страхе, и беспомощно изгибалась.

— Что Ты знаешь обо мне?

— Ничего, только то, что Вы — мой Господин.

— Что я мог бы сделать с тобой? — спросил я.

— Всё что угодно, — ответила она.

Я убрал руки, разрешая ей свести колени, она немедленно и сделала, в страхе, крепко сжимая их вместе.

— Вы связали меня как свинью.

— Свинья, не является гореанским животным. Скорее, Ты связана как самка тарска.

— Значит, Вы связали меня, как самку тарска!

— Не льсти себе, что Ты сможешь наслаждаться столь же высоким статусом, как у свиньи или у самки тарска. Твой статус ещё ниже, чем у этих презренных животных потому, что Ты — рабыня.

— Значит, Вы связали меня, как рабыню!

— Вот теперь Ты говоришь правильно, — похвалил я её.

— Что Вы собираетесь сделать со мной?

— Всё, что я пожелаю!

Она застонала, и слегка потянула шнуры, связывающие её запястья с лодыжкам.

— Ну что, теперь Ты начинаешь ощущать, что это значит для женщины, быть связанной мужчиной?

— Да, Господин, — прошептала она.

— Ты можешь убежать?

— Нет, Господин.

— Ты бессильна?

— Да, Господин. Я полностью бессильна.

— Что будет с тобой сделано?

— Я не знаю! — заплакала девушка. — Я беспомощна. Я — рабыня. Я в Вашем милосердии. Вы тот, кто решает, что должно быть сделано со мной.

— Возможно, я выпорю тебя, отстегаю своим ремнём, — рассуждал я. — А может быть, пну тебя, а потом снова и снова, убеждая тебя в твоей никчёмности. Или, я встану на колени сев на твоё тело, и буду систематически хлестать тебя по щекам, пока Ты не запросишь пощады. А ещё я могу просто ради моего развлечения, бессмысленно избивать тебя.

— Пожалуйста, Господин, не надо.

— Возможно, это должен быть хлыст, — задумался я. — Пожалуй, я использую на тебе хлыст. Буду стегать долго, как упорную самку кайилы.

— Нет, Господин, — взмолилась она. — Пожалуйста, не надо, Господин!

— Ты действительно настолько непокорная?

— Нет, я не непокорная. Я послушная. Я покорная. Я готова доставлять Вам удовольствие, и я желаю доставить его Вам.

— Возможно, я забью тебя до смерти. Но возможно, я возьму тебя.

Она в ужасе смотрела на меня.

— Что бы Ты предпочла, быть забитой или взятой? — наконец спросил я.

— Взятой, Господин, — отчаянно закричала она. — Я прошу взять меня.

— Взять как свободную женщину, — решил уточнить я, — с некоторой долей уважения к её достоинству, гордости и статусу, или взять как рабыню?

— Я — рабыня, Господин. Я молю о том, что положено рабыне.

Я смотрел на девушки колени, крепко сжатые вместе.

— Разведи колени в стороны, и широко.

— Да, Господин.

— Теперь, проси, — приказал я ей.

— Я умоляю, Вас Господин.

В некоторые моменты, мне приходилось затыкать её рот её же волосами, скатанными в клубок, а когда и это не помогало, то я ещё и зажимал ей рот своей рукой. Её глаза были просто бешеными. Она дико пиналась в гибких, черных кожаных путах, снова и снова. Тогда, пожалев, я развязал её конечности, и позволил ей выпрямить её трясущееся тело на моих одеялах. Затем, пальцем я вытянул клубок влажных волос изо рта. Она задыхалась, и дрожала. Я держал рабыню, прижав к себе, ещё несколько минут, чтобы она, тем временем, в тепле и под защитой моих рук, могла бы внести некоторые поправки в то новое измерение, которое она обнаружила в своем существе.

— Что это было? — счастливо прошептала она.

— Это был маленький, — заверил её я.

— Что это было? — шепотом повторила она.

— Это был первый, как мне кажется, из твоих рабских оргазмов, — пояснил рабыне, и, поднявшись, подобрал и бросил ей крошечную рабскую тунику.

— Надень это, — приказал я.

Она с трудом натянула свою влажную одежду, и я осторожно взяв девушку на руки, и отнес к её месту на цепи. Я аккуратно положил девушку на траву. Когда я взял открытый ошейник, чтобы закрыть его на её горле, она взяла руками мои запястья, и стала нежно их целовать. Она смотрела на меня своими глазами прекрасными и кроткими.

— Я даже не представляла, что это могло бы быть так, — тихо сказала она.

— Это был только маленький, — усмехнулся я.

— Неужели может быть больше? — удивилась девушка.

— Ты ещё не начинала изучать, что это такое быть рабыней.

Она испуганно посмотрела на меня.

Тогда я защёлкнул ошейник на её горле.

— Ты знаешь кто, в конечном счете, окажется твоим лучшим тренером?

— Нет, Господин.

— Ты сама, собственной персоной. Девушка, непосредственная, нетерпеливая к удовольствиям, изобретательная и умная, контролирующая свои собственные действия и чувства, стремящаяся всячески улучшить и усовершенствовать их. Ты сама будешь в значительной степени ответственна за превращения себя в превосходную рабыню, которой Ты скоро станешь.

— Господин?

— Ошейник, — сказал я, касаясь стальной полосы на её горле, — одевается снаружи, он лишь окружает рабыню, настоящее рабство приходит изнутри.

— Господин?

— Рабство, — объяснял я ей, — истинное рабство, всплывает изнутри тебя, из глубин твоего собственного Я. И Ты, мое прекрасное, маленькое, рыжеволосое домашнее животное, я уверяю тебя, как свидетель твоего сегодняшнего поведения и твоих действий этой ночью, истинная рабыня. Не борись со своим рабством. Позволь ему свободно, спонтанно, искренно, сладко и беспрепятственно вырваться наружу и заявить о себе. Это — то, что Ты есть!

— Да, Господин.

— А кроме того, — усмехнулся я, — это спасет тебя от многих встреч с ударом плети.

— Да, Господин.

Тогда я отвернулся и оставил её на цепи, рядом с остальными спящими рабынями.

— Господин! — окликнула она, но я не обернулся. Она осталась там, на караванной цепи, куда я её приковал. Она была всего лишь рабыней.

Я возвратился к своим одеялам, и ляг снова, чтобы успеть задремать на несколько енов перед тем, как лагерь шевелился.

Не произошло ничего особенного. Я просто сделал одолжение для Гранта, моего друга, вскрыв гибкотелую, рыжеволосую девушку для него, одну из его рабынь.

Безусловно, она была симпатичная, и первая на караване.

14. Хорошая торговля. Прыщи. Я изучаю кое-что из Ваниямпи. Стебли кукурузы. Знак. Грант и я продолжаем двигаться восток