Белль Аврора - Неукротимый (ЛП)

Моя грудь начинает болеть. Я еще не решил, нравится ли мне вся эта любовная ерунда или нет.

— Я обещаю, что не оставлю тебя, — шепчет она волшебные слова.

И таким вот образом...

..Лекси становится моей.

Вернувшись на работу, я жую кончик ручки, сидя за своим столом и вспоминаю остальную часть нашего сегодняшнего разговора. Я должна работать, но мой разум застопорился на одном человеке. Твитч. Наша беседа была короткой, но казалось, что так много уместилось в этой немногословности.

Он целовал меня вновь и вновь, а затем спросил:

— Ты моя? Только моя?

И то, как он это спросил, с такой неуверенностью в голосе, как будто не знал ответа на свои вопросы. И это успокоило меня, осознание того, что он был также не уверен во всем этом, как и я. В его вопросах не хватало обычной для него уверенности, и они звучали почти наивно. Я искренне ответила ему:

— Если ты впустишь меня и пообещаешь попытаться для меня, то да. Я твоя.

Отстранившись и взглянув на меня сверху вниз, в уголках его глаз появились морщинки.

— Так что, мы все решили? Ты – моя девушка?

Покраснев, я опустила подбородок.

— Я-я думаю да. Обычно это так и происходит. Я знаю, ты не любишь меня….

— Я полюблю тебя, — перебивает он.

— ...пока что, но это не столь важно для меня. Я готова поработать над этим, если ты думаешь, что сможешь рассказать достаточно, чтобы я смогла понять тебя. Это все, что мне нужно, Твитч. Помоги мне понять тебя, — прошептала я у самого его уха. — Просто впусти меня внутрь.

Обняв, он крепко сжимает меня, пряча свое лицо в изгибе моей шеи и бормочет:

— Я попытаюсь, малышка. Я попытаюсь.

И я поверила ему.

Как все это произошло так быстро, я, правда, понятия не имею.

В одну секунду – я прихожу, чтобы предложить Твитчу помощь – помощь, в которой он отчаянно нуждается, – а в следующую секунду я теряю анальную девственность. Потом я кричу на него и в итоге, я становлюсь девушкой Твитча.

Невесело хихикнув, я качаю головой. Это может стать самой большой ошибкой в моей жизни.

Или это может стать самым прекрасным подарком. Тем, который я заслужила.

Есть что-то такое в Твитче. Он просто...неукротимый.

Все в нем неукротимо. И бескомпромиссно. И беспредельно.

Он – бушующий огонь, а я – мотылек, летящий на свет этого пламени.

Рано или поздно я обожгусь.

Смогу ли я перенести этот опаляющий жар?

Как я могу довериться этому мужчине после всего, через что мы прошли за такое короткое время? Мое сердце даже не пропускает удара, как мой мозг выдает ответ.

Легко.

Из-за того, что я провожу послеобеденное время пересматривая свое решение связать себя с таким мужчиной как Твитч, мой мозг превращается в кашу.

Я несу моральную ответственность в рамках моего сектора, помогая всем, кто нуждается в этом. Я знаю, Твитчу нужна помощь, даже если он и не верит в это. Это не секрет, что у этого парня проблемы с контролированием своего гнева, граничащие с жестокостью. Мне интересно, во что я вовлекаю себя. У него есть секреты. Секреты, которые глубоко зарыты.

Размышления о том, что возможно произошло с ним, заставляют мое сердце сжаться. Люди не становятся такими как Твитч беспричинно.

Что-то ужасное привело его к этому. И я буду терпеливо ждать, когда он, наконец, захочет открыться мне. Что-то подсказывает мне, что, давая ему обещание, о котором он практически умолял, не оставлять его, его доверие ко мне возросло до небывалых высот.

Твитч попросил подождать его у меня дома, после работы. Он сказал, что освободиться после обеда, и мы проведем эту ночь в его доме.

Все внутри меня говорит мне не ехать. Не быть всецело в его распоряжении. Мне нужно быть независимой.

Но все, о чем я могла думать – это то, как много потерянного времени нам предстоит наверстать. Честно говоря, разузнать о Твитче побольше было для меня важнее всего остального. И сегодняшняя ночь отлично для этого подходила.

Я написала ему, что поеду с ним, и что ему лучше всего приготовиться к серьезному разговору.

И это именно то, чем мы занимаемся – разговариваем.

Я нашла его в своей комнате, когда вернулась домой, роющимся в моем нижнем белье. Он прикусил губу от отвращения:

— Серьезно, малышка?

— Что? — спросила я.

Он вытащил мои розовые хлопковые трусики и растянул их между своих пальцев. Делая из них рогатку, он отправил мои трусики в полет через всю комнату, потом подошел к кровати.

Сев, его глаза принялись рассматривать мое тело, как будто он раздевал меня взглядом. Это заставило меня почувствовать себя немного не в своей тарелке. Я не привыкла, чтоб меня так тщательно обсматривали.

Он притянул меня к себе так, что я оказалась между его ног. Его руки путешествовали по моим бокам, затем по моей груди и потом обратно вниз. Он рассеянно пробормотал:

— Такое тело.

Выйдя из своего задумчивого состояния, он продолжил:

— Такое тело – это подарок. Поэтому оно должно быть завернуто в подарочную упаковку. Мне нравится, когда мои подарки сексуально завернуты, — проведя кончиком пальца от моего пупка до холмика, он произнес: — Мне нравятся, когда мои женщины одеты в шелка и кружева, в оборочки и бантики. Я не наряжаюсь в красивую одежду, но я люблю женщин, которые красиво одеваются.

Затем взглянув на меня снизу-вверх, он заявил:

— Будешь красиво одеваться и тебе никогда от меня не избавиться.

Из его уст это все прозвучало очень мило. И очень по-мужски. И по-настоящему дискриминирующе.

Феминистка внутри меня шикнула и зашипела, в то время как сексуально возбужденный подросток внутри меня прислонился к стене и мечтательно вздохнул.

Не желая, чтобы он прочел мои мысли, я поддразниваю его:

— Ты – мой сталкер. Я не смогу избавиться от тебя даже если попытаюсь.

— Мне нравится Лекси, — скривил он губы. — Она забавная. Хотя я и не большой поклонник Алексы. Она, как бы, отстойная.

Я была сбита с толку.

— Но я – Алекса. И Лекси. Мы одна и та же личность.

— Нет, — усмехнулся он. — Точно так же, как я иногда Твитч, а иногда... — мои глаза распахнулись шире.

Пожалуйста, скажи мне. Откройся мне. Пожалуйста.

Его улыбка на секунду дрогнула перед тем, как он произнес:

— Давай. Поехали домой.

Домой.

С Твитчем.

Это показалось мне таким правильным, что мой мозг отказался работать. Открыв рот, я просто кивнула, и мы ушли.

Домой.