Малая: Жизнь после тебя (СИ) - Салах Алайна

Я оборачиваюсь, собираясь спросить ее о загруженности зала, однако вместо миловидного конопатого лица, вижу грубоватую физиономию одного из вчерашних посетителей.

— Привет, красотка, — угрожающе басит он. — Сегодня ты одна, без крыши?

9

Идиотка, — с противным свистом проносится у меня в голове. — Какая же ты, идиотка, Линда. Дались тебе эти чаевые. Что теперь делать? Совать их этому бандиту и умолять его тебя пощадить?

— Что вам от меня нужно? — Я изо всех сил пытаюсь демонстрировать спокойствие, которого нет и в помине. На деле я в ужасе.

— Нужно, чтобы ты сейчас выбросила всю эту херню, — он указывает взглядом на бутерброд, по-прежнему зажатый у меня в руке, — и пошла со мной. Та дверь открыта?

Не способная вымолвить ни слова, я мотаю головой. Ворота со стороны черного входа открываются лишь в двух случаях: чтобы запустить службу доставки продуктов и выпустить поржавевший "Опель" Паши.

Мужчина на секунду задумывается и вновь оценивающе оглядывает меня с ног до головы, словно прикидывая, сложно ли будет меня расчленить.

— Выйдем тогда через зал. Начнешь орать или звать на помощь — будет хуже. Если начнут задавать вопросы — говори, что дома трубу прорвало и тебе нужно срочно уехать.

С каждым его словом я все сильнее ощущаю головокружение и панику. Не верится, что это происходит наяву, даже несмотря на то, что я много раз представляла самый ужасный исход ситуации, в которой оказалась. Реальность куда страшнее фантазий. Даже если бы была возможность сбежать, я бы не сумела этого сделать — ноги обмякли, став ватными, и дрожат.

— Оглохла? — В два шага оказавшись рядом, короткостриженный выдирает из моих рук бутерброд с кофе и вышвыривает их в урну.

Жалобно пискнув, я пытаюсь пятиться назад, но он перехватывает мое запястье.

— Только вякни, — предупредительно цедит он, нависая надо мной. — Сломаю.

Онемев от шока, я позволяю затащить себя внутрь здания, и словно тряпичная кукла, безвольно тащусь за похитителем по коридору. В висках панически стучит: это конец, это конец. Если со мной действительно собираются сделать то, о чем предупреждал Север, то лучше мне умереть. Может быть, будет возможность на ходу выпрыгнуть из машины. Или вскрыть вены.

— Запомнила, что говорить? — Короткостриженный больно сдавливает мое запястье. — Тебе нужно срочно уехать, потому что дома прорвало трубу.

Картинка перед глазами начинает дрожать и расплываться, и мне с неимоверным усилием удается кивнуть. Хватка на моей руке исчезает, но легче не становится. Это конец, это конец.

Дверь в зал распахивается, в уши врезается гул разговоров и звяканье столовых приборов. Мимо проплывает растерянно- размытое лицо Паши.

— Линда, а ты куда?

— Мне надо… — еле слышно выдавливаю я, продолжая покорно шагать к выходу. Еще никогда в жизни мне не было так страшно. Кажется, если я что-то сделаю не так, мой похититель может достать нож или пистолет.

Солнечный свет бьет в глаза до рези, и подступившие слезы свободно начинают свободно течь по щекам. Сквозь мутную пелену я вижу приближающиеся очертания огромного внедорожника. Сейчас меня затолкают в него и это точно будет конец.

Водительская дверь распахивается, и наружу выходит мужчина, лицо которого кажется мне знакомым.

— Оставь девчонку, — требовательно произносит он, направляясь нам навстречу. — Это наша.

Я наконец его узнаю, и внутри яркими огнями вспыхивает надежда. Это Игорь, друг Севера, веселый балагур, с которым мы общались на гонках.

— А какого хера она пасется у нас, Шаман? — угрожающе цедит мой спутник. — Раз уж Север ее крышует. Если такая ценная, надо присматривать лучше.

— Давай не будем препираться, — обманчиво спокойно предлагает мой спаситель. — Я ведь уже сказал — она наша. Увезешь ее с собой — война начнется, совсем как в старые-добрые. Тебе оно нужно?

— Это наше кафе.

— Она не приедет сюда больше. — Игорь кладет ладонь мне на плечо и уверенно подталкивает к своей машине.

Истерично всхлипнув, я хватаюсь за ручку водительской двери и кое-как забираюсь в салон. В безопасности нервная система моментально сдает и, я, уткнувшись лбом в колени, начинаю реветь навзрыд.

10

— Все, она у меня. Приехал как раз вовремя. Ее Боксер успел перехватить… Нет, не кипишил. Я тоже думал, что его прессануть придется. Рядом сидит… — Игорь на меня косится. — В шоке немного, но скоро оклемается. Да не, ничего я ей не выговаривал. Я ж не воспитатель младшей группы. Оставил это для тебя.

Глядя в окно, я в оцепенении слушаю этот разговор. На смену шоку и панике пришла глухая апатия. То, что Север расспрашивает Игоря обо мне, не вызывает никаких эмоций. Нет ни благодарности за спасение, ни укоренившегося к нему презрения… Я не чувствую ничего. Хочется и дальше продолжать так же неспешно катить по городу, не зная конечного пункта назначения. Может быть, со временем я смогу оценить его помощь, но пока вот так.

— Ты как, малая? — Отложив телефон, Игорь поворачивается ко мне. — Пить или есть хочешь? Больно уж бледная.

Я качаю головой. Нет, не хочу. Ничего не хочу.

— По пути в одно место заедем. Я отойду минут на десять, — продолжает он, не смутившись моим молчанием. — Подождешь в машине. Дверь ведь запирать не нужно? А то если сбежишь, наш общий друг мне всю плешь проест.

— Не сбегу, — сиплю я, глядя себе на под ноги. Все равно некуда.

Спустя какое-то время машина заезжает во двор незнакомого офисного здания. Напоследок окинув меня выразительным взглядом, Игорь покидает салон и скрывается за массивной металлической дверью.

Я опускаю взгляд себе на ладони, рассматривая извилистый рисунок. Вот эта короткая черточка, похоже, линия моей жизни. Хотя когда-то я полагала, что проживу лет девяносто, как моя прабабушка.

Удивительно, как реальность порой расходится с тем, что мы представляем. Полгода назад я видела себя женой Родиона, гордо носящую фамилию Винокуровых. Закончившей университет с отличием, путешествующей, планирующей детей, как и все обычные люди. Тогда я не могла вообразить, что придется скитаться по съемным квартирам, бросить учебу и работать официанткой в кафе средней руки, наскребая денег на еду и аренду. И все по его вине. Севера.

Потерев крошечное пятнышко на боковом стекле, я отвлекаюсь на неясное движение впереди и поднимаю глаза. Большой темный внедорожник подъезжает вплотную, и еще до того, как я успеваю прочесть цифры на его номере, из водительской двери выходит Север. Отшвырнув окурок в сторону, он выдувает струю дыма и по-хозяйски ныряет в салон. Стремительно заполнившие воздух запах табака и туалетной воды заставляют меня плотнее вжаться в кресло.

— Ну что, не послушалась? — Его взгляд царапает мою щеку. По тону не ясно, хочет он меня отчитать или просто констатирует факт.

Сосредоточившись на кнопке бардачка, я молчу.

— Пойдем, пересядем. Со мной поедешь. У Шамана еще дела есть.

Это предложение тоже не вызывает никаких эмоций. Ни сопротивления, ни одобрения.

Отстегнув ремень безопасности, я выскальзываю из машины и пересаживаюсь к Северу.

— Испугалась? — Выезжая из двора, он салютует кому-то рукой. — Теперь, надеюсь, ясно, что на работу возвращаться не стоит?

Я продолжаю молчать. В кафе я больше не вернусь, но поддакивать Северу не хочется.

— Подыскивай работу спокойно. Нормальную только. О деньгах не беспокойся. Жить тебе есть, где.

Через мгновение телефон в кармане джинсов звякает звуком банковского уведомления.

— Это на первое время, — следует пояснение. — Купи продукты и все необходимое.

Странно, но именно этот жест заботы возвращает меня в тело. Сначала я ощущаю сильнейший холод в руках, а вслед за ним острую ненависть. Потому что только сейчас я в полной мере осознаю последствия того, что он сделал.