Обещания, которые мы собирались сдержать (ЛП) - Мерфи Моника

Он, должно быть, чувствует, когда мои мышцы разогреваются и расслабляются, потому что очень скоро он начинает трахать меня всерьез. Трахает меня жестко. Шлепки нашей кожи наполняют комнату, как и запах секса. Несмотря на ранее пережитый оргазм, мое тело возбуждено и готово к работе, и я протягиваю руку между нами, пальцы находят мой набухший клитор, и я начинаю поглаживать его.

Спенс отбивает мою руку, его грубые пальцы рисуют все более мелкие круги вокруг него, пока я не откидываю голову назад, не в силах дышать, когда второй оргазм проносится через меня, оставляя меня бездыханной.

Без сознания.

— Блядь, — прохрипел он, как раз когда я почувствовала первую струю спермы глубоко внутри себя. Вскоре вся моя киска оказывается в ней, его толчки не замедляются, пока он вбивает себя в меня, и в его горле раздается рваный стон.

Я глажу его по спине, когда он опускается на меня. Вверх и вниз, проводя по его гладкой коже, вдыхая аромат его одеколона. Его шампуня. Он все еще внутри меня, и мне интересно, буду ли я всегда помнить, что чувствовала в этот момент, когда думала о Спенсе.

Как он стал частью меня.

— Я слишком тяжелый. — Он начинает отстраняться, но я крепче сжимаю его, не давая ему уйти.

— Нет, — шепчу я, с трудом сглатывая. Мимо густых эмоций, заполняющих мое горло, от которых мне хочется плакать. — Не уходи. Не сейчас.

Он лежит там мгновение, уступая моей просьбе, пока не может больше терпеть. Когда он выходит из меня, сперма вытекает, смачивая мои бедра и кровать подо мной, и я чувствую пустоту. Я почти хочу затолкать его сперму обратно внутрь, чтобы забрать частичку его с собой, когда буду уходить, но я не делаю этого.

Я не хочу, чтобы он спрашивал почему.

— Я должен был надеть презерватив. — Он падает на бок рядом со мной, его рука тянется между моих ног, чтобы собрать сперму.

Я отталкиваю его руку, но тут же жалею об этом. — Оставь это. Я в порядке.

Он поглаживает меня, вверх и вниз, его пальцы медленно двигаются. Нежно. — Здесь кровь. — Он поднимает пальцы, чтобы показать полоски крови, смешанные с его спермой. — Ты действительно была девственницей.

— Ты когда — нибудь сомневался во мне? — У меня тоненький голос. Обиженный.

— Не совсем, — говорит он, его рука полностью покидает меня, когда я смотрю на него. — Да ладно, Сил. Ты склонна говорить много сумасшедшего дерьма.

Мой взгляд смягчается. Он прав.

— Но ты знаешь, что ты единственная для меня, — пробормотал он, искренний блеск в его взгляде ошеломляет.

— Ты скажешь что угодно, чтобы затащить девушку в свою постель, — поддразниваю я, желая скрасить момент.

Искренность сменяется болью, но я не обращаю на это внимания.

— Тебе понравилось, когда я кончил в тебя? — спрашивает он, звуча почти… застенчиво?

Мой милый, милый Спенс. Он романтик. Рыцарь в сияющих доспехах. Всегда бежит мне на помощь.

Но теперь ничто не может спасти меня. Даже он.

Я вскидываю бровь. — Ты когда — нибудь раньше входил в девушку без презерватива?

Медленно, он качает головой, наклоняясь для очередного поцелуя. — Никогда.

— Обещаешь? — Не давая ему поцеловать меня, я кладу руку ему на грудь, прямо над его все еще быстро бьющимся сердцем.

— Да, — шепчет он мне в губы, его язык проскальзывает между ними, а его пальцы снова проникают внутрь меня. Он играет с моей киской, его пальцы находят мой все еще чувствительный клитор, и мое тело отвечает, как шлюха, которой оно является для этого мужчины. — Я хочу заставить тебя кончить снова.

— Но я так устала. — Я уворачиваюсь от его ищущих пальцев, ненавидя, что отталкиваю его.

Если бы я могла, я бы позволила ему трахать меня всю ночь напролет, позволила бы ему заставлять меня кончать снова и снова. Но мы не можем этого сделать.

У нас закончилось время.

Ему не нужно говорить ни слова, но я чувствую его разочарование во мне. Оно остается на его коже, отдается эхом в его голосе, когда он настаивает: — Сильви. Позволь мне. Ты же знаешь, что хочешь этого.

— Нет, не хочу. Мне нужно поспать. — Я оглядываюсь на него через плечо, не обращая внимания на надутое выражение на его слишком красивом лице. Перед ним так трудно устоять, но я должна. — Это был мой первый раз, Спенсер. Мне больно.

На самом деле нет, но мне нужно выбраться отсюда.

— Оу. Мой бедный малыш. — Он больше не спорит со мной. Просто притягивает меня к себе, его мускулистые руки скользят по моему торсу, эти большие руки раскинуты по моему животу, удерживая меня на месте. Я чувствую, как его член толкает мою задницу. Он все еще возбужден. Если я не буду следить за ним, мы можем увлечься, и он снова окажется внутри меня. Это было бы так легко. Между мной и Спенсом всегда все легко — пока это не так. — Давай я принесу мочалку. Я вытру тебя.

— Нет. — Я качаю головой, мои волосы касаются его лица, и он отталкивает их. — Просто… позволь мне лечь здесь и закрыть глаза. Это всего на несколько минут.

— Хорошо. — Он целует мой висок, его губы задерживаются. Я чувствую, как он вдыхает мой запах, и мое сердце, клянусь Богом, разрывается.

Широко раскрывается, выплескивая все мои сдерживаемые эмоции наружу. Повсюду. Я могла бы истечь кровью в этой постели и умереть на руках этого мальчика, и никто бы не усомнился в этом. Меньше всего я. Он убивает меня самым приятным способом. В конце концов, я причиню ему боль, и он возненавидит меня. Мне придется жить с собой, нравится мне это или нет.

Мы ничего не говорим, тишина его квартиры на мгновение убаюкивает меня. Пока я не просыпаюсь, как мне кажется, всего через несколько минут, хотя я не знаю времени. В комнате темно. Вдалеке слышен шум города. Гудок клаксона. Вой сирены.

Мне нужно идти.

Оставаясь неподвижной, я сосредоточилась на ровном дыхании Спенса. Оно медленное и глубокое. Он крепко спит. Он всегда умел быстро засыпать.

Я завидую ему в этом.

Осторожно, чтобы не потревожить его, я выскальзываю из постели и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него в последний раз, прежде чем уйти.

Он лежит на боку, одеяло натянуто до пояса, глаза закрыты, губы приоткрыты. Он выглядит таким умиротворенным. Такой красивый. Его темно — каштановые волосы рассыпаются по лбу, и мне хочется откинуть их назад. Поцеловать его лоб. Вдохнуть его, как он делал это со мной раньше.

Прошептать, что я люблю его.

Я не делаю ничего из этого. Я смотрю на него еще мгновение, пытаясь запечатлеть этот момент в своем мозгу для будущих воспоминаний, а затем выбегаю из спальни, бегу по коридору голая, иду на кухню в поисках своего пальто. Я подхватываю его с пола и надеваю, наступая прямо на стекло, которое я разбила, вздрогнув, прикусив губу, чтобы не закричать.

У меня нет времени вытаскивать стекло из ноги, хотя я быстро счищаю его. Я влезаю в босоножки на шпильке, еще раз затягиваю пояс пальто на талии и проверяю, нет ли в кармане телефона.

Вытащив его, я отмечаю время на экране, и меня охватывает беспокойство. Меня не было дольше, чем предполагалось.

Мама может искать меня.

Страх захлестывает меня, и я игнорирую уведомления на телефоне, засовывая его обратно в карман пальто. Я выбегаю из его квартиры, медленно закрывая дверь. Я спускаюсь на лифте на первый этаж, машу швейцару, которого я подкупила ранее его любимым печеньем из ближайшей пекарни, и быстро выхожу из здания.

За эти годы я достаточно часто бывала у Спенса, чтобы швейцар узнавал меня, но я всегда люблю дать ему небольшое угощение за то, что он никогда не доставлял мне проблем.

Только когда я сажусь на заднее сиденье своей машины и еду домой, я чувствую себя достаточно смелой, чтобы проверить уведомления на телефоне. Там есть сообщение от мамы.

Конечно, есть.

Приезжай домой сейчас же.

Я уверена, что она знает, где я была и с кем. Она терпела мои увлечения, как она их называет, со Спенсером в течение многих лет и в основном смотрела сквозь пальцы.