Мистики дракона (ЛП) - Ив Джеймин

Вздохнув, я приготовилась к оставшейся части долгой прогулки. В конце концов, мы достигли чего-то вроде Т-образного участка, и близнецы решили свернуть налево, тропинка начала довольно круто спускаться вниз. Я все еще пыталась создать в своей голове образ Кракова. Это место напомнило мне подземные изображения муравейников или камеры под пирамидами в Египте. Единственным источником света в этой секции были маленькие кристаллы, вделанные высоко в каменные стены.

— А что было дальше по другой дорожке? — спросила я, посчитав Т-образную секцию странной.

Я не разглядела, кто из близнецов, но мне показалось, что ответила Апельсинка.

— Это зона для общения. Они берут по пятьдесят заключенных за раз — не больше, и у них не хватает охранников, чтобы контролировать их. Это происходит дважды в неделю, по несколько часов на группу.

Только два раза в неделю. Эти заключенные, должно быть, в буквальном смысле сумасшедшие.

— Откуда вы так много знаете о внутренней работе тюрем? — Эти сучки были такими подозрительными. Я пожалела, что здесь нет папы или черверняшек. Мне нужен был кто-то рядом. Я была в меньшинстве, и мне не хватало жизненно важной информации.

— Мы стары, мы уже давно живем в сверхъестественном мире. А Краков — это тюрьма, которая важна для нас. — Снова Апельсинка и на удивление легко делится информацией. Обычно, когда сумасшедшие болтают без умолку, это потому, что они собираются вас убить. Но близнецы наверняка знали, что не смогут убить меня. Они тоже были отмечены, и у них так же не было уязвимых мест.

Но, возможно, они знали, в чем наши слабости. Я не была удивлена, что та Четверка ничего не знали, никто не собирался сообщать им об этом, но я подумала, что близнецы, возможно, знают.

Холод начал меня беспокоить. Было так холодно, что у меня перехватило дыхание и заледенели глаза. На ресницах выступила влага, а губы пересохли и потрескались. Я мечтала о еде, теплой постели и обнаженном Брекстоне. Может быть, я смогла бы есть еду с обнаженного Брекстона, лежа в постели. Да… да, это был отличный план.

Я поняла это, когда мы приблизились к нижним уровням тюрьмы. Энергия становилась все сильнее, защита давила на меня. Стали видны элементы, вплетенные в решетки камер заключенных, и, повинуясь инстинкту, я прижалась поближе к каменной стене. Впервые за долгое время мой взгляд упал на заключенных. Я несколько раз моргнула. В отличие от печальных душ наверху, все те, кто был внизу, сидели совершенно неподвижно, не издавая ни звука, и все смотрели прямо на свои прутья, будто могли видеть сквозь волшебное одностороннее стекло. Единственным утешением было то, что они не следили за мной взгядами, но все равно было жутковатое ощущение, что они видят происходящее.

В этом ряду я узнала нескольких известных преступников среди сверхов. Насколько я помнила из уроков истории, это был раздел для преступников, которые создали широкую известность в мире людей. Я зарычала, когда в поле зрения появилось знакомое лицо — колдун, по белым глазам которого я сразу узнала его. Я не была уверена в его настоящем имени, в сообщении он упоминался как Ростовский потрошитель. Он был серийным убийцей худшего сорта. Он любил молоденьких девушек, заманивал их, насиловал и пытал. Жаль, что его заключение не предусматривало ежедневного потрошения. На самом деле я была немного удивлена, что он все еще жив. Строгие меры безопасности и раздельное проживание в этой тюрьме позволили ему сохранить рассудок. Что было чертовски обидно.

Только в этой маленькой секции было трое ворот, восемь охранников, и единственной, кто хотя бы дважды взглянул на нас, была женщина-оборотень, но напарник немедленно заставил ее замолчать ударом правой в челюсть. Именно так были подавлены все женщины-охранницы, которых мы видели, что меня очень разозлило. Близнецы были сучками-манипуляторшами, они не заботились ни о ком, кроме себя. Типичные сирены, которые настолько привыкли контролировать мужчин, что думали, будто могут контролировать все.

Когда мы дошли до конца тропинки, там больше не было ни решеток, ни какого-либо отклонения от пути. Это была каменная стена, тупик.

— Итак, какой у нас теперь план? — Я была весьма горда тем, сколько сарказма прозвучало в моих словах.

Они обернулись, и ухмылки, похожие на улыбки близнецов, чертовски нервировали. Мне захотелось врезать им обеим по носу.

Они заговорили одновременно.

— Теперь мы открываем стену.

Конечно, конечно. Открываем стену.

— Как вы собираетесь это сделать? — спросила я. Волосы встали дыбом, когда эти двое обступили меня с обеих сторон. Я немного отступила назад, слегка приподняв обе руки, чтобы при необходимости дать им отпор.

Апельсинка сверкнула в мою сторону темными глазами и сверкнула белыми зубами.

— Полегче, просто немного крови.

Немного чего? Только не в мое дежурство, сестра, я ни для кого не проливаю кровь. Я никогда не давала крови Максимусу, хотя любила его больше жизни. Я начала отступать быстрее, сохраняя определенную дистанцию между собой и ними. Они перестали преследовать меня примерно на полпути к этому небольшому участку, и я как раз задумалась, какого черта они делают, когда они обе развернулись и набросились на мою слабоумную сестру.

Я без колебаний сменила направление, но знала, что был слишком далеко, чтобы успеть вовремя. Все, что я могла делать, это в ужасе наблюдать за происходящим.

Они были гораздо опытнее, чем она. Апельсинке не потребовалось много времени, чтобы достать нож, и движением, которым гордился бы любой специалист, она вонзила его Мише в бок, проведя между ребер. Изо рта моей близняшки вырвался сдавленный вскрик, и она тут же потеряла сознание. Я слышала ее прерывистое дыхание и поняла, что они проткнули ей легкое.

Мой первый удар с разворота пришелся Лимонке по затылку, ударив ее лицом о камень. Она без промедления отскочила назад и развернулась, чтобы напасть на меня. По ее щеке, поцарапанной в том месте, где она ударилась о стену, стекала струйка крови. Я зарычала, и мои руки превратились в когти, когда я набросилась на нее. Мне нужно было добраться до Миши, а Лимонка стояла у меня на пути.

Обернувшись через плечо Апельсинки, я заметила, как она наклонилась, чтобы поднять моею близняшку на руки. Взбешенная, я ударила Лимонку локтем в челюсть. Но я снова не смогла вовремя дотянуться до Миши. Апельсинка отбросила ее к стене, преграждавшей путь.

Брызнула кровь, когда она ударилась о камень, и тогда я почувствовала магию. Между нами пронесся разряд силы, древней и сильной, какой всегда ощущалась магия Луи.

Лимонка попыталась увернуться от меня. Я развернулась и ударила ее. Я нанесла хороший удар, потому что она отвлеклась, пытаясь дотянуться до сестры. Прекрасная возможность. Я ударила ее еще раз, уворачиваясь от ее слабых попыток защититься, и, наконец, мой локоть сбил ее с ног. На этот раз она осталась на месте. Пнув ее один раз в живот, я перепрыгнула через ее тело и бросилась на помощь Мише.

Земля содрогнулась, и я заскользила по камням, чтобы добраться до близняшки, подхватила ее на руки и оттащила подальше от падающих обломков. Что бы ни натворили эти сучьи близнецы, они обрушили стену. С грохотом она развалилась, камни покатились по полу, оставляя за собой вход в то, что выглядело как еще одна небольшая каменная площадка.

Близнецы стояли над тем местом, где я баюкала Мишу, и смотрели на меня сверху вниз.

— Иди за мной, или твоя сестра умрет. — Апельсинка выглядела взволнованной, и это напугало меня больше, чем ее гнев.

Я слышала хриплое дыхание Миши, ее тихие всхлипы, от которых у меня по спине пробегали панические мурашки. Я превратила свою панику в гнев, усмехаясь, когда рычание сорвалось с моих губ.

— Отмеченный не может умереть.

Близнецы переглянулись, прежде чем повернуться ко мне, и синхронно рассмеялись мертвым, пустым смехом сумасшедших.

— Конечно, отмеченный может умереть, и для Миши начался обратный отсчет. Ты же не хочешь откладывать.