Анн-Мари Вильфранш - Тайны любви

— Пустите, или я закричу! — предупредила Ивонна яростным шепотом. Арман бесцеремонно тискал ее и дергал соски.

— Кричите сколько угодно. Ваши друзья прибегут сюда, и вы предстанете перед ними в таком вот виде. А я скажу, что вам стало скучно с ними, вы решили развлечься и послали за мной.

Не успела Ивонна найтись с ответом, как он запечатал ей рот долгим поцелуем. Она сопротивлялась изо всех сил, но Арман протолкнул язык между ее губ и вскоре почувствовал, как дрожит ее тело.

— Зачем?.. — прошептала она, когда поцелуй наконец прервался. — Зачем вы это делаете со мной?

Он не удостоил Ивонну ответом и просунул руку между ее колен, забираясь под платье. Ей удалось схватить и удержать его руку, когда он коснулся обнаженного тела над краем шелковых чулок.

— Нет, Арман, прошу вас, не здесь и не сейчас! Завтра. Я приду к вам домой, обещаю.

— Хорошо, завтра. Приезжайте пораньше. Я сделаю с вами нечто ошеломляющее, захватывающее дух…

— В одиннадцать, — быстро ответила Ивонна. — Я буду у вас в одиннадцать и останусь на весь день, даю вам слово.

Но надежды ее были напрасны: Арман не отказался от намерения урвать сегодня удовольствие, даже если на завтра было обещано куда большее. Пользуясь преимуществом в силе, он проталкивал руку все выше меж бедер Ивонны, как та ни старалась его удержать, прижимая свою руку сверху. Она изо всех сил пыталась сдвинуть ноги, но в тот момент, когда он прижал ее к стене, они были беззаботно расставлены, и теперь старания Ивонны оказались напрасными: ступни Армана находились между ее туфельками.

Она даже было присела, сгибая ноги в коленях, чтобы как-то сжать бедра, но рука Армана упрямо продвигалась все выше под платьем. Наконец его пальцы проскользнули в штанишки и коснулись нежной кожи под ними — тут Ивонна громко, судорожно вздохнула, признавая свое поражение, и выпустила его руку.

— Пожалуйста, Арман, не надо, — в ее голосе почти не осталось надежды. — Подождите до завтра. Завтра будете делать со мной все, что хотите.

В ответ он пробежал пальцами по завиткам густых волос. Ивонна прекратила всякое сопротивление, больше не видя смысла в том, чтобы сжимать бедра, когда пальцы Армана уже поглаживали нежные врата ее сокровищницы. Она расслабилась, приняв более естественное положение, — и через секунду ощутила, как палец Армана вошел в нее.

— Вы говорили, что вас возбуждает собственная беспомощность, — процедил Арман, криво улыбаясь. — Ну так вот, дорогая Ивонна, вы сейчас также беспомощны, как в тот день, когда приехали ко мне и я задрал до потолка ваши ноги, чтобы вы неподвижно лежали на спине и не мешали мне забавляться с вами. Сейчас я делаю то же самое.

Уже два пальца были между ног Ивонны, раздвигали ее плоть, подбираясь к потаенному бутончику. Когда твердый палец вошел в ее влажную мякоть, у нее вырвался протяжный вздох.

— А если меня начнут искать и кто-нибудь заглянет сюда? — прошептала она расслабленно.

— Кто бы ни вошел, он получит удовольствие от вида вашей обнаженной груди — и моей руки у вас под платьем.

Продолжая одной рукой ласкать Ивонну, Арман расстегнул брюки и, взяв ее руку, просунул ее в отверстие в белье. «Пощупайте!» — приказал он ей. Поначалу Ивонна отказывалась от принудительного содействия, но твердость и сила плоти, подрагивающей под ее ладонью, сделали свое дело. «Ну ладно», — сказала она со вздохом и пожала обнаженными плечами, как бы решаясь уступить. Взялась за орудие Армана и стала водить рукою вверх-вниз, между тем как оно становилось все длиннее и тверже.

Арман снова нашел ее губы и стал ласкать языком ее язык, в том же ритме, в каком его пальцы дразнили бутончик Ивонны. Врата были открыты и готовы впустить его, и он устремился вперед. Переступив порог, гость попал в просторный вестибюль тесного дворца; сделав еще шаг, очутился в тронной зале, где был принят весьма любезно; и наконец третий шаг привел круглоголового гостя в святая святых.

К этому моменту Ивонна перестала беспокоиться, что кто-то зайдет и увидит, как Арман ублажает ее, притиснув к стене кабинета. Он же двигался сильно и размеренно, обхватив ее обеими руками, наслаждаясь формой и гладкостью ее ягодиц. Ивонна так же ритмично раскачивалась ему навстречу. Раздвинув ее голые ягодицы, Арман прижал палец к маленькому упругому узелку между ними.

Ивонна тихо вскрикнула и стала еще сильнее и быстрее тереться об него животом. С каждым движением вперед она ощущала, как проскальзывает в нее твердая плоть, с каждым движением назад в нее все глубже погружался палец с другой стороны. А что же Арман?

Он одновременно исследовал оба чувствительных места Ивонны, нежные отверстия поочередно стискивали его указательный палец и мужское орудие, словно стремясь удержать в сладостном плену.

Ивонна застонала прямо в его открытый рот и впилась алыми ногтями в рукав пиджака. Тяжело дыша, Арман ускорял ритм, пока Ивонна не забилась в его объятиях, как лист на ветру. Долгий спазм прошел по ее телу, и в ту же секунду Арман выплеснул в нее свое желание серией мощных толчков. Задыхаясь от восторга, Ивонна вскрикивала и стонала, пока партнер не пришел в себя настолько, что начал опасаться, не услышат ли их. Она наконец тоже успокоилась и откинулась к стене с глубоким вздохом удовлетворения.

— Вы чудовище, — сказала она, с любопытством заглядывая Арману в лицо. И обвела пальцем линию его черных усов — этот жест проделывали многие женщины. — Чудовище, — повторила она. — Что, если бы Жан-Роже, встревоженный моим долгим отсутствием, отправился на поиски и обнаружил нас в своем кабинете? Как бы вы объяснили ему, отчего мое новое платье от Пакена задрано до пояса, а трусики спущены до колен? Он, как вы, наверное, знаете, не ревнив, но был бы в высшей степени возмущен, обнаружив, что вы со своим неумеренным аппетитом угрожаете испортить званый ужин, который он дает в честь двух членов правительства и одного владельца газеты, с их ужасными женами и любовницами. Он мог выйти из себя, и вам бы не поздоровилось…

— А, так ваш муж сегодня здесь? Мне и в голову не пришло. — Арман поспешно отодвинулся от Ивонны и застегнулся. — Вы должны были меня предупредить.

— Какая разница? — Она натянула трусики, одновременно вскальзывая в опущенное с плеч платье. — Кроме того, мне нравится, когда вы со мной грубо обращаетесь — вы даже не представляете, какой это живительный контраст с тем облизываньем и сюсюканьем, что обычно достаются на мою долю. А если уж говорить начистоту, я чудовищно скучала на этом приеме Жана-Роже, и мне было просто необходимо развлечься. Кто же мог это сделать лучше вас? До свиданья, Арман.