Великан (ЛП) - Райли Алекса

— Извини, я спущусь по лестнице. Встретимся в вестибюле, — говорю я, указывая на дверь рядом с лифтом.

— Почему? — растерянно спрашивает она.

— Я… я слишком большой, — смущённо бормочу и, сунув руки в карманы, иду к лестнице.

Вдруг маленькая ладошка обхватывает моё предплечье.

— Тогда я тоже спущусь с тобой. Мне не помешает упражнение, — говорит она.

— Тебе этого не нужно, — отвечаю, лаская взглядом маленькое соблазнительное тело.

Мой толстый член пробуждается, причиняя боль, и я напоминаю себе, что нужно успокоиться, иначе спугну Тинни.

— Очень мило с твоей стороны, — говорит она, пока мы спускаемся по лестнице и выходим в вестибюль.

— Всего лишь констатация факта, — бормочу и стискиваю руки в карманах в кулаки, чтобы сдержаться и не прижать её к себе.

Мы выходим на улицу, и Тинни вновь цепляется за моё предплечье.

На улице полно народу, и я знаю, что она делает это только для того, чтобы её не толкали, но большинство людей, которые видят меня, сами отходят в сторону. Это одна из причин, почему я не люблю часто выходить на улицу. Я хожу за продуктами поздним вечером в круглосуточный магазин. Людей мало и меньше косых взглядов в мою сторону, но такие походы очень редки. Обычно всё можно купить в интернете.

Не говорю Тинни, что был в магазине два дня назад. Просто возьму несколько вещей, сделав вид, что мне тоже нужно было идти в магазин. Я до сих пор удивляюсь, что мы столкнулись друг с другом вместо того, чтобы мне пришлось постучать в её дверь. А потом она попросила меня пойти с ней. Это ведь хороший знак. Верно?

Прогулка до магазина проходит слишком быстро, или, по крайней мере, время пролетает слишком быстро. Так всегда, когда я с Тинни.

— Может, возьмём одну тележку на двоих? Правда, у меня огромный список того, что нужно купить, но места должно хватить для наших покупок. Потом мы сможем разделить их на кассе, — предлагает она, и я соглашаюсь.

Я беру тележку и качу её по проходу. Тинни кладёт в неё продукты из своего списка, попутно рассказывая о своих любимых блюдах. Она спрашивает меня о хлебе, который я делаю, и когда мы добираемся до прохода для выпечки, беру для неё некоторые принадлежности и говорю ей, что научу её нескольким простым рецептам. Я счастлив, что мне не придётся выдумывать очередной предлог увидеться с неё.

Когда мы подходим к проходу с детскими товарами, я останавливаю тележку и смотрю на полки с игрушками, одеждой, памперсами и ещё бог знает чем, что может понадобиться ребёнку.

— Хм, тебе тут что-то нужно? — робко спрашивает она и добавляет. — Я бы хотела когда-нибудь завести детей.

— Я тоже, — вздыхаю. Улыбка, способная осветить ночное небо, расцветает на губах Тинни и мне нравится, что эта улыбка из-за меня.

Когда Тинни останавливается взять зубную пасту, она оказывается рядом с полкой, заполненной рядами презервативов. Я смотрю на разноцветные коробочки, и мне начинает казаться, будто они подмигивают мне.

Однажды, когда был моложе, я ради любопытства пытался надеть презерватив на свой твёрдый член… но он разорвался. Хотя это был самый большой размер, который вообще выпускали.

Тогда я попытался надеть второй, но смог натянуть его лишь наполовину.

Бросаю взгляд на Тинни, которая тоже задумчиво смотрит на презервативы. Скольжу взглядом вниз по её телу и думаю о том, как мой большой член пытается войти в неё. Нет. Это было бы невозможно. Да и не делает никто презервативы для «снежного человека»!

— Тебе, гм, нужно что-нибудь ещё? — спрашивает она, глядя на меня, а потом снова на презервативы.

Наверное, я уже слишком долго стою и смотрю на них. Но покачав головой «нет», неожиданно даже для себя, выпаливаю:

— А тебе?

Тинни снова смотрит на коробочки, потом вновь на меня. Её взгляд скользит вниз по моей груди, животу, к промежности и она, облизнув губы, отводит взгляд.

— Мне? Нет… у меня ещё не было… — растерянно бормочет она и замолкает.

Член в шортах снова набухает, и я толкаю тележку вперёд, чтобы скрыть от неё возбуждение. Мне кажется, я понимаю, что хотела сказать Тинни. Эрекция от этого грозит разорвать шорты. И я, стараясь обуздать себя, представляю себе свою двоюродную бабушку Миртл в бикини.

Подхожу к кассе и начинаю выкладывать все товары на ленту. Девушка-кассир ахает, увидев меня, но ничего не говорит. Она начинает сканировать товар, а Тинни сказав мне, что что-то забыла, бежит обратно к полкам. Прежде чем девушка успевает вернуться, кассир заканчивает, и я расплачиваюсь за вещи Тинни.

— О боже, Булл, мне так жаль. Вот, возьми, — она роется в сумочке, и я кладу свою руку поверх её, чтобы остановить.

— Я угощаю, — говорю ей, и она радостно мне улыбается.

— Ты действительно большой плюшевый мишка, — говорит она, и я слышу, как фыркает кассирша.

Нахмурившись, смотрю на неё, и та, опустив голову, сканирует бумажные тарелки, которые Тинни забыла взять в первый раз. Потом смотрю на Тинни, и замечаю, как она бросает «смертельный» взгляд на кассира, когда вручает ей свои деньги. Не знаю почему, но это согревает мою грудь.

Как только Тинни расплачивается за свои вещи, хватаю сумки с тележки и выхожу на улицу с ними в руках.

— Давай я помогу тебе понести пакеты, — говорит она, и я приподнимаю бровь.

— Думаю, я справлюсь, — говорю я, и она смеётся.

— Знаю, но не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным.

Я начинаю что-то говорить в ответ, но прежде чем успеваю закончить, какой-то парень врезается в меня и, потеряв равновесие, падает. Это несчастный случай, но как только он падает, то начинает ругаться.

— Смотри, куда прёшь, ты, похожий на снежного человека ублюдок, — говорит он, глядя на свой треснувший мобильник. — Ты должен мне телефон, придурок.

— Вы должны смотреть, куда идёте, а не смотреть в свой телефон! — кричит Тинни, вставая на мою защиту.

Обычно такие парни, как он, даже пикнуть бояться человеку моего роста, но возле магазина собралась толпа, и люди смотрят. Это то, что я ненавижу больше всего, и теперь все взгляды направлены на меня. Я должен прекратить это, чтобы вытащить Тинни отсюда.

— Извини, — говорю я, залезая в карман и хватая визитку.— Просто позвони, и я позабочусь об этом.

— Да уж, конечно, — ворчит парень, поднимаясь с земли с разбитым телефоном. — Ты ждёшь, что я поверю в это, придурок?

Меня называли и похуже, но я не могу сейчас ввязываться в драку. Я бы мог закопать этого парня на десять футов под землю, но слишком много свидетелей, и самое главное, что Тинни со мной. Я решаю попытаться решить всё мирным путём и, поставив пакеты, достаю бумажник.

— Если этого недостаточно, позвони по этому номеру, и я позабочусь, чтобы ты получил то, что тебе нужно, — говорю я, протягивая ему тысячу. Не думаю, что его телефон стоит так много, но я провёл большую часть своей жизни, пытаясь избежать конфликта.

— О, я так и сделаю, — он самодовольно прячет деньги и смотрит на Тинни. — Просто держи свою чихуахуа подальше от меня.

Тинни издаёт какой-то странный звук, но прежде чем она успевает сказать хоть слово, я хватаю придурка за шею и толпа громко ахает.

— Ты можешь оскорблять меня сколько угодно, и можешь утверждать, что твой дерьмовый телефон стоит больше тысячи долларов. Но как только ты скажешь хоть одно плохое слово о моем Ангеле, я сверну тебе шею, — он издаёт булькающий звук, цепляясь за мою руку. — А теперь извинись перед леди.

— Извини, — хрипит он из последних сил.

Я сжимаю его шею сильнее всего на секунду, чтобы убедиться, что он понял намёк, а затем позволяю ему упасть на землю. Толпа расступается, когда я хватаю пакеты и поворачиваюсь к Тинни.

Она делает шаг мне навстречу, глядя на меня широко распахнутыми от шока или страха глазами. В этот момент я ненавижу то, что сделал, и безумно хочу вернуть время вспять.

— Прости, — шепчу и, развернувшись, шагаю обратно к дому.