Маркиз САД - ФИЛОСОФИЯ В БУДУАРЕ (БЕЗНРАВСТВЕННЫЕ НАСТАВНИКИ)

истечение которой погружает мужчину в безумие, достаточно пламенное, чтобы

дать ему самые сильные наслаждения, каких он только может чаять в жизни.

Евгения - Ах, как бы я хотела увидеть эту жидкость!

С.-А. - Этого можно добиться простым движением руки; посмотри, как он

напрягается, когда я его касаюсь! Эти движения называются поллюцией, а как

говорят распутники, действие это называется мастурбировать.

Евгения - О! друг мой милый, позволь мне помастурбировать этот

великолепный член.

Долмансе - Я больше не могу! Пусть она делает, что хочет, сударыня:

такая наивность вызывает у меня ужасную эрекцию.

С.-А. - Я против такой горячности. Долмансе, будьте благоразумны,

истечение семени, смирив живость твоих животных имстинктов, замедлит и

наши рассуждения.

Евгения (касаясь яичек Долмансе) - О! как мне жаль, мой добрый друг,

что ты противишься моим желаниям! А эти шарики, они зачем так называются?

С.-А. - Они обычно называются яички... а по ученому - теститула. В

этих шариках находится источник того животворного семени, о котором я тебе

только что говорила, и истечение которого в матку женщины производит

человеческий род; однако мы не будем долго останавливаться на таких

деталях, Евгения, они больше относятся к медицине, чем к распутству.

Красивая девушка должна стремиться лишь к соитию, но никогда к зачатию. Мы

пропустим все то, что касается пошлого механизма производства себе

подобных, и будем говорить в основном и единственно о распутных

наслаждениях, дух которых ни в коей мере не касается деторождения.

Евгения - Но, дорогой мой друг, если этот огромный член, который едва

умещается у меня в руке, проникает, как ты утверждаешь, в такое маленькое

отверстие, как у тебя сзади, это должно причинять женщине сильную боль.

С.-А. - Происходит ли такое проникновение спереди или сзади, когда

женщина еще к этому не привыкла, она всегда испытывает некоторую боль.

Природе заблагорассудилось проложить нам путь к счастью лишь через

страдания; однако, победив их, мы чувствуем ни с чем не сравнимые

наслаждения, и то, что мы испытываем при введении такого члена в анальное

отверстие - несомненно, наиболее предпочтительно в сравнении со всеми

теми, что может вызвать такое проникновение спереди. Да и скольких

опасностей в таком случае избегает женщина! Меньше риска здоровью, и

никакого - забеременеть. Сейчас я не буду распространяться об этом

наслаждении; наш общий наставник, Евгения, вскоре подробно объяснит нам

его, и дополнив теорию практикой, надеюсь, убедит тебя, моя милая, что из

всех наслаждений совокупления это - единственное, которое ты должна

предпочесть.

Долмансе - Заклинаю вас, сударыня, поторопитесь с рассуждениями, я

больше не могу; сейчас я против воли извержу семя, и этот страшный член,

уже поверженный, не сможет более служить вашим наставлениям.

Евгения - Как! он поникнет, ах, дорогая моя, если потеряет то семя, о

котором ты говорила!.. О! дай мне принять его, я хочу увидеть, каким он

станет... И потом, мне так хочется посмотреть на это извержение!

С.-А. - Нет, нет. Долмансе, встаньте; согласитесь, ведь это - награда

за труды, и я не могу вручить вам ее раньше, чем вы это заслуживаете.

Долмансе - Ладно; однако, чтобы лучше убедить Евгению во всем, что мы

раскроем ей о наслаждении, что мешает вам начать ласкать ее на моих

глазах, например?

С.-А. - Ничто, конечно же, и я возьмусь за это с тем большей

радостью, что этот урок распутства лишь поможет нашему делу. Ляг вот сюда

на канапе, моя милая.

Евгения - О! Боже! Приют очарования! А зачем все эти зеркала?

С.-А. - Затем, чтобы повторяя отражения в тысячах вариантов, они до

бесконечности преумножали одно наслаждение в глазах тех, кто вкушает его

на этой оттоманке. Ни один уголок тел, таким образом не может быть скрыт:

необходимо, чтобы было видно все полностью; это как будто множество пар,

собранных вокруг тех, что связаны любовью, множество подражающих их

наслаждению, множество великолепных картин, возбуждающих дерзкие ласки, и

будто дополняющих их.

Евгения - Какая прелестная уловка!

С.-А. - Долмансе, помогите жертве раздеться.

Долмансе - Это нетрудно, остается ведь лишь снять этот газ, и

обнажить самые сокровенные прелести. (Раздевает ее, и его взгляд сразу же

устремляется к ее ягодицам.) Наконец-то я вижу их, эти божественные и

драгоценные дары, к которым так пламенно стремлюсь!.. Черт возьми! какая

смуглость и свежесть, совершенство и изящество!.. Никогда не видел ничего

подобного!

С.-А. - Ах! хитрец! даже первые слова лести выдают твои вкусы и

влечения!

Долмансе - Да может ли быть на свете что-нибудь прекраснее? Ну где

найдет любовь божественней алтарь?.. Евгения... великолепная Евгения, дай

мне расточить этим ягодицам нежнейшие из ласк! (Гладит и с воодушевлением

целует их.)

С.-А. - Перестаньте, распутник!.. Вы забыли, Евгения принадлежит мне

одной, она - лишь высочайшая награда за ожидаемые от вас наставления; лишь

получив их, она станет вам платою. Смирите вашу пламень, или я рассержусь.

Долмансе - Ах, плутовка! это ревность... Ну что ж, предайтесь мне

сами; я так же буду поклоняться вам. (Снимает сорочку с г-жи де Сент-Анж и

ласкает ее ягодицы.) Ах, какая прелесть, ангел мой... не меньшая краса!

Дай, я сравню их... дай, полюбуюсь вами обеими: Ганимед рядом с Аенерою!

(целует ягодицы той и другой) Я хочу навсегда запечатлеть в памяти

очаровательное зрелище таких красот, так не могли бы вы, сударыни,

обнявшись, подольше дать моему взору насладиться видом этих прелестных

полушарий, мною боготворимых?

С.-А. - Ради бога!.. Ну, что, вы довольны? (Они, обнявшись,

становятся спиной к Долмансе)

Долмансе - Лучше нельзя: именно этого я и хотел; а теперь двигайтесь

со всею горячностью сладострастия; пусть ваши полушария ритмично

опускаются и приподнимаются, как будто вы следуете ощущениям

наслаждения... Так, так, прелестно!..

Евгения - Ах, милая моя, как хорошо с тобой! Как называется то, что

мы делаем?

С.-А. - Это называется заниматься петтингом, дорогая... Ласкать друг

друга; однако, давай, изменим позу; посмотри на мое влагалище... так

называется храм Венеры. Взгляни вот сюда, где моя рука; я его сейчас

приоткрою. Видишь этот холмик, он называется лобок: к четырнадцати или