Чужая жена для главы мафии (СИ) - Вестич Виктория

И жму на кнопку детонатора в его руке. Начинает истерично пищать датчик, начиная обратный отсчет от тридцати секунд.

— Вставай! Шрам, вставай! — вою я, пытаясь поднять прижимающего к животу руку огромного амбала, что распластался на земле, — Ты что, твою мать, тут разлегся??! Умереть собрался?!

— Свали, — хрипит, — как ты достала уже, хоть сейчас в покое оставь.

— Черта с два! Я… тебе еще… не всю кровь попортила, — кряхчу я, отдуваясь, и прикладываю все остатки сил, чтобы поднять его, — Скорее, твою же… здесь всё сейчас на воздух взлетит, а мы у самого склада! Какого черта ты такой тяжелый?! — сама не замечая, как слезы без остановки катятся по лицу, кричу я, пытаясь подлезть под руку Шрама, чтобы помочь ему шагать быстрее.

— Убирайся, — морщится он, когда я слишком сильно задеваю рану, — Брось меня здесь, иначе сама сдохнешь.

— Заткнись, идиот! Заткнись, пока я тебя лично не прибила тут! — ругаюсь я, но мой хрип едва слышно. Из-за того, что Шраму приходится перенести на меня вес тела, мой голос почти пропадает. Я из последних сил тащу его прочь от проклятого склада и молюсь всем богам, чтобы то же самое сейчас делал и Камиль по отношению к Северу.

— Давай вниз, к воде, — успевает сказать Шрам, но я, не в силах сделать и шага больше, спотыкаюсь и мы кубарем катимся вниз по склону.

Хорошо, что обрыв не такой высокий и под рыхлой землей внизу нет камней.

— Ты… ты живой там? — надсадно кашляя от забившегося в нос песка, тут же поднимаю голову.

— Добить решила? — стонет мужчина, держась за ребра и сплевывая на землю кровь, — Ложись!

На секунду все затихает. Это похоже на тишь перед сильным штормом, когда не только птицы, но и насекомые исчезают и словно вся жизнь замирает разом в ожидании чего-то грандиозного.

Уничтожающего.

Взрыв прокатился волной, выбивая стекла у стоящих поблизости доков и складов, у припаркованных машин, срывая мелкий мусор с земли и отбрасывая на несколько метров. Вместе с огнем вокруг полетели осколки, как мелкая шрапнель. Кусок горячего перекрытия мазнул по икре, прижигая кожу и, вскрикнув, я отбросила его.

После грохота тишина показалась оглушительной, только медленно кружащий вокруг пепел показывал, что время не замедлилось и не остановилось. Я заторможенно слежу за тем, как хлопья оседают на мою руку и на автомате растираю их, оставляя на коже грязно-серые следы.

И тут в голове словно щелкает и я, спотыкаясь и цепляясь перебитыми пальцами за комья земли, бросаюсь наверх по склону.

— Стой, ты куда?! — кашляя, окликает Шрам, — Да стой же ты, Алина!!!

— Я… я приведу помощь. Будь здесь, — оборачиваюсь я на секунду, окидывая мужчину ошалевшим взглядом, — Просто будь здесь и постарайся не умереть. Я… найду Севера.

— Алина, он был внутри.

Его слова звучат глухим приговором, ударом по затылку, и я упрямо мотаю головой, отказываясь соглашаться с ним.

— Нет! Нет, Камиль вывел его. Он обещал! — по перепачканному лицу текут слезы. Я качаю головой снова, будто самой себе стараясь это доказать.

— Кто тебе это сказал, Леднёв? И ты ему поверила? Да он первый в списке тех, кто мечтал укокошить Севера, — хрипит Шрам.

— Нет… нет… этого не может быть… — выдыхаю я, оседая на рыхлую землю.

Если так, то я… своими руками…

Это ведь я нажала на кнопку.

Это я убила его.

Глава 27

Склад разворочен. То тут, то там валяются куски разорванного металла, внутри полыхает огонь, чадя вокруг густым черным дымом. Я спотыкаюсь обо что-то и чуть не падаю на обугленный металлический остов каркаса, торчащий из земли. Если бы раньше меня передернуло от ужаса, что я чуть не напоролась животом на кусок арматурины, то сейчас я просто отстраненно отмечаю факт, что чуть не погибла нелепо, отшатываюсь и бреду дальше.

От склада остались разве что искореженные наполовину уничтоженные стены, огонь еще не унялся, но я должна… должна. Возможно, он где-то там, еще там, и я просто обязана его вытащить, пока углекислый газ не добил его.

Отодвигаю еле висящие ворота и с диким скрипом вся дверная коробка выпадает, с грохотом падая на землю и поднимая тучу пыли и сажи. Едва успеваю отскочить, чтобы меня не прихлопнуло ими и кашляю от быстро забивающей нос гари. Впереди ничего не видно от дыма и огня, но я все равно шагаю вперед.

— Север! — натягиваю ниже рукав безнадежно испорченного кардигана и зажимаю им рот, чтобы не надышаться едкой гадости.

Быстро идти не получается, вокруг слишком много горящего мусора, сверху то и дело падают куски перекрытия, от жара опаляет лицо и плавится подошва легких сандалий.

— Артур!

Надсадно кашляю, пытаясь пробраться хоть куда-то вглубь. Чтобы найти что? Обугленный труп? Вздрагиваю от этой мысли и отступаю. Нет, нет, только не это… Камиль должен был вытащить его, должен… Под ногами хрустят осколки. Нет, надо искать его снаружи, а не внутри! Он должен быть где-то рядом!

Смириться с мыслью, что Леднёв предал и Север так и остался прикованным там… так и погиб… Кидаю взгляд на беснующийся внутри огонь, от которого слезятся глаза, и бросаюсь вон. Нет, ни за что я не смирюсь с этой мыслью! Если все окажется так… тогда придется Камилю поплатиться за то, что он сделал.

Я успеваю наглотаться дыма, и, оказавшись на улице, жадно хватаю воздух. Кашляю не переставая, согнувшись. Легкие горят, в голове гудит и меня мутит так, что я едва не оседаю на землю от слабости. Знаю, что это все из-за углекислого газа, что надо много дышать и отдохнуть, но у меня нет на это времени. Разгибаюсь и делаю нетвердый шаг вперед.

Резкая хватка за волосы отрезвляет моментально. Кто-то дергает меня назад, больно вцепившись в копну волос на затылке, причем с такой силой, что, не удержав равновесия, я почти заваливаюсь назад, вскрикнув от боли.

Перед глазами возникает изуродованное свежими порезами лицо Паши. Кровь запеклась на них вперемешку с сажей и этот устрашающий вид вместе с полубезумным взглядом заставляет что-то внутри нехорошо екнуть.

— А вот и ты, — тянет приторно-ласково он, — Моя милая женушка. Давно стоило покончить с тобой, — его оскал не сулит ничего хорошего.

Пытаюсь вырваться, но Звягинцев только сильнее наматывает волосы на кулак.

— Это ты втянул меня во все это! По твоей милости я оказалась сейчас здесь! — выкрикиваю я.

— По моей милости ты сейчас здесь и сдохнешь, — Паша почти урчит. Видимо, эта мысль приводит его в такой восторг, что скрыть всполохов злой радости в глазах не удается.

Выворачиваю тело настолько, насколько могу, учитывая, что этот урод мертвой хваткой вцепился в мои волосы, и со всей силы шарахаю коленом между его ног. Звягинцев ослабляет захват, сгибаясь, и этого хватает, чтобы я выдернула пряди хвоста и отскочила в сторону.

Но Паша отходит слишком быстро. Он вскидывает голову, прошивая меня наливающимися кровью глазами, и с утробным рычанием бросается следом. Уворачиваюсь в сторону, но Звягинцев дотягивается исполосованной ладонью до моей шеи и резко разворачивает к себе.

— Ты мне, — произносит он медленно, глядя на меня с нескрываемым отвращением, — как кость в горле все это время. Я нашел тебя специально, наивную дурочку, которая повелась на все эти сказки, что я сочинял. Если бы ты знала, насколько сильно я тебя ненавидел… твой дурацкий голос, твоя привычка напевать в душе, захламлять дом идиотскими безделушками…

Он сдавливает мое горло сильнее, удерживая на месте и медленно, но верно перекрывая доступ к кислороду. Я цепляюсь за его руку пальцами здоровой руки, пытаясь расцарапать кожу или разжать его хватку, но Паше, кажется, все равно. Он сильнее меня, и обе ладони у него целы, в отличие от моих.

— Если бы ты знала, как сильно я мечтал удавить тебя, лежа с тобой в одной постели, — тянет он, наслаждаясь, и наступает. Краем глаза замечаю, что мы идем к тому куску арматуры, на который я едва не напоролась в самом начале, и вцепляюсь в запястье Звягинцева даже сломанной рукой.