Клетка (СИ) - Рейвен Елена

— Да, таких уродов надо сажать. А что с мамой твоей?

— Дон, скоро наберет, как узнает, где она.

— Хорошо, — я не двигаюсь с места, и он тоже не совершает попыток приставать. Лежим и напару пялимся в потолок.

— Вась?

— Да?

— Если он сейчас найдет маму, ты же сможешь сесть за руль? Машина внизу, во дворе, но маму надо будет забрать и отвезти в дом в Мытищах. Или в клинику в Серпухове.

— Конечно, — я прекрасно понимаю, что он мог бы и сам сесть за руль, но с ЧМТ всё может быть довольно непредсказуемо. — Правда, я не водила машину с того момента, как получила права.

— У меня автомат, так что не парься, — и он снова берет звонящий телефон. — Нашел? Где? ЧТО? Вот же твари! Да, я сам, спасибо, Дон.

— Что?

— Они заперли её в приют для бомжей.

— Вот уроды! Поехали прямо сейчас, заберем её. Только ты оденься, — усмехаюсь, намекая на его голый торс.

— А что? Тебя это отвлекает?

— Нет, просто на улице мороз, а лечить тебя от ещё одной лихорадки нет никакого желания.

— Эх, а я думал, получится тебя отвлечь.

— У тебя это и так получается, — ворчу себе под нос, наблюдая, как Ворошилов натягивает через голову футболку.

Вскоре мы уже в “Тойоте”, и Мамба нервничает и прикрикивает, когда я едва не наезжаю на забор. Огрызаюсь, замечая, что предупредила его, предлагаю вызвать такси, но Саша отказывается. Кое-как освоившись за рулем, выруливаю на дорогу, пока Ворошилов вбивает в навигатор адрес, присланный Доном.

Маму Саши мы и правда находим в приюте, молчаливую и сжавшуюся в углу. Она не пьяная, как боялся всю дорогу Ворошилов. Наоборот, взгляд таких же, как у Мамбы, карих глаз ясный и сфокусированный. А ещё виноватый, как у собаки, которая натворила дел. Забираем её и отвозим в дом в Мытищах, там Саня отводит маму в душевую и оставляет её искупаться. А в это время мой телефон разрывается от звонка Тани. Разговор короткий и максимально информативный.

— Мне нужно на работу, Саш, — сообщаю, едва лишь мужчина спускается со второго этажа.

— Я хочу поехать с тобой.

— Но твоя мама…

— Этот дом она продать не сможет, — вроде бы шутит, но я вижу напряжение на лице Ворошилова и не знаю, почему. — Подожди меня, Вась.

— Ладно, — соглашаюсь, хоть и не понимаю, что происходит.

— Я люблю тебя, — он делает шаг ко мне навстречу и обнимает, прижимаясь губами к волосам.

— Саша, я не могу… — выдыхаю, понимая, что если скажу ему о любви, все снова может сломаться. И этот маленький мир может разбиться вдребезги.

— Я буду ждать сколько нужно, Лисенок, — он ещё раз целует меня и отпускает.

— Ты должен знать, что сегодня приедет в клуб Костин.

— Но ты же не пойдешь с ним… — и без того бледное лицо Ворошилова становится мертвецки бледным.

— Эй! Ты же не собираешься потерять сознание здесь? Я не буду тащить тебя до дивана.

— Я в порядке, — отмахивается Мамба. — Просто не знаю, как реагировать на твоё признание.

— Нормально реагировать, — хмурюсь. — Я предупредила тебя, но это не значит, что я пойду с ним в вип. А ты сразу думаешь обо мне худшее… Знаешь, Саша, наверное ты не готов ещё перевернуть страницу…

— Нет! — он снова притягивает меня в объятия. — Прости, просто я не могу спокойно воспринимать, что моя женщина ходит с кем-то в вип…

— Мой долг закрыт, и теперь я только танцую, ну, или на своё усмотрение встречаюсь. Больше никто не может меня заставить спать, с кем надо.

— А со мной ты хочешь спать?

— Нет.

— Нет?

— Нет, потому что ты ведешь себя как последняя задница.

— Васька…

— Чего?

— Я люблю тебя.

— Мне кажется, я слишком сильно приложила тебя по голове, и на этой фразе заело твой мозг.

— Может быть и так. Ну что? Поехали?

Приезд в клуб сопровождается небольшим переполохом, поскольку там уже присутствует серьезная охрана и даже Косарь.

— Что здесь творится? — спрашиваю у Тани.

— У нас тут почти оперативный штаб Ерошина.

— Андрей здесь?

— Да, уже несколько дней, но его быки прячутся, когда гости начинают прибывать. И скоро тут почти никого не останется, кроме его самого и личного охранника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я не хочу сегодня выступать.

— Да брось, Ева, теперь ты сама себе хозяйка. Хочешь с ним, хочешь с Костиным, а хочешь — вот с этим, — Таня кидает презрительный взгляд на Мамбу, тот отвечает ей таким же. Что-то между этими двумя произошло всё-таки? — Ну что, иди переодевайся и готовься, сегодня ты танцуешь для себя.

— И для меня, — добавляет мне на ухо Ворошилов, но тут же отходит к Косарю.

Я же направляюсь в гримерку, прикидывая, что именно можно сегодня исполнить и как избежать посещения випа с политиком. Ведь такие люди никогда не воспринимают отказ. Но не придумываю ничего лучше, чем сбежать из клуба сразу же после приглашения политика, сославшись на подготовку к интиму.

— Встречаем нашу очаровательную Шанталь! — слышу голос диджея, а значит, у меня есть минут пятнадцать на подготовку. Моральную, в первую очередь. — А теперь господа, мы ожидаем бурных аплодисментов, ведь на нашей сцене вновь королева “Лофта”, богиня эротического танца, самая первая женщина, познавшая соблазн, — закатываю глаза от этих дифирамбов. — Встречайте, Ева!

У меня сегодня целый номер “Женщины-кошки” и все нужные атрибуты на мне, от маски с ушками до когтей и хвоста. И кожаный боди. Выражение ошарашенного лица Мамбы вызывает у меня улыбку. Такого при нем я ещё не делала. Во-первых, купила наряд этот относительно недавно и, во-вторых, хотела его как раз испробовать на четырнадцатое февраля, когда всё у нас испортилось. С тех пор этот наряд ждал своего часа. Красная помада привлекает внимание к улыбке, а при виде хвоста мужики в зале начинают закидывать сцену деньгами. Обхожу её по кругу, раскручивая хвост, чуть сбиваюсь с шага, заметив улыбающегося Ерошина, но тут же возвращаю взгляд к Мамбе. Что же, сегодня, или никогда больше я не смогу признаться. Продолжая растягивать губы в улыбке, спускаюсь со сцены и прохожу между рядами мужиков, пока не останавливаюсь перед Ворошиловым. Он не сводит с меня глаз, а я же делаю ещё один шаг к нему и, обхватив голову мужчины руками, крепко целую в губы, вызывая общий стон разочарования. Но едва Саша пытается поймать меня, как выскальзываю и, погрозив пальцем, отхожу обратно к сцене, чтобы скрыться там. Следующий номер — через десять минут, и он будет романтичным, с кроватью прямо на сцене.

— О, Ева, это был фурор, — официантка Настя. — Тебе помочь снять этот наряд? Кстати, не одолжишь, чтобы я своему молодому человеку сделала такой же сюрприз, как ты сегодня своему?

— Возможно, — улыбаюсь и стаскиваю с плеч латекс, а после и с задницы, хотя это оказывается труднее. В танце кожа под клеенкой вспотела и теперь всё там словно в вакууме прилипло. — И, наверное, мне без помощи твоей не обойтись.

— Пять секунд, — и девушка действительно помогает мне. На сцене сейчас парад, но я могу пропустить его. Избавившись от “женщины-кошки”, надеваю белоснежный корсет, такие же полупрозрачные трусики и просвечивающийся и мерцающий в свете прожекторов пеньюар.

— Скажешь, когда мой выход, а то мало ли что здесь переменилось.

— Без проблем, — наверное, это единственная девушка, которая никогда не вела себя как сука в этом серпентарии. — А что мне сказать красавчику, с которым ты целовалась?

— Что я следующий танец дарю ему, — отзываюсь, глядя на неё в зеркале.

— Будет сделано, — хихикает Настя и выходит из гримерки.

— Две минуты, Ева, — Татьяна заглядывает в гримерку. — И что мне ответить Ерошину, если он спросит про тебя?

— Скажи, что я сегодня не хожу в випы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Даже со своим воякой?

— Даже с ним.

— Ну, как скажешь, хотя Андрей всегда платит неплохие деньги.

Перестаю красить губы и разворачиваюсь к администраторше.

— Так иди сама трахнись с ним, Танюша, — мило улыбаюсь и, поднявшись со стула, прохожу мимо ошарашенной управляющей. — Может быть, тебе и понравится разрыв вагины бутылкой из под шампанского.