Безрассудная династия (ЛП) - Лоррейн Трейси

22

ДЖОДИ

Я не верю, что сделала это, пока не прислоняюсь спиной к закрытой двери ванной с его разблокированным телефоном в руке.

Волнение и страх борются во мне.

Возможно, я на шаг ближе к тому, чтобы выбраться отсюда, но мне еще предстоит пройти этот путь.

Снизу доносится крик, от которого у меня леденеет кровь, когда я мчусь за помощью.

Они смогут отследить этот номер, и они смогут найти нас.

Я едва в состоянии запомнить цифры, у меня так сильно трясутся руки. Но я зашла так далеко. Мне нужно довести это до конца. Мне нужна помощь, прежде чем планы этого больного ублюдка осуществятся.

Я набираю номер Тоби и подношу телефон к уху.

Но ничего не происходит. Это не работает. Это даже не попадает на голосовую почту.

Меня пронзает шок, когда я вспоминаю слова Джонаса из того дня, когда я пришла в мамин дом и обнаружила, что он ждет меня.

«Он использует тебя, Джоди. Как только он получит то, что хочет, он бросит тебя так же быстро, как нашел».

Нет. Я отказываюсь в это верить.

Он где-то там, ищет меня. Он. Они все такие.

Набирая другой номер, который я помню, даже не задумываясь об этом, я надеюсь и чертовски молюсь, чтобы этот номер соединился и чтобы она смогла получить помощь.

— Джоди? — В трубке раздается испуганный голос Бри.

— Это я.

— Срань господня, Джо-Джо. Где ты? Что происходит? Что—

— Заткнись нахуй, Бри, и послушай меня. Тебе нужно попросить одного из парней отследить этот номер. Это приведет тебя ко мне.

— Боже мой, ладно. Я с Нико. Он звонит Тео.

— Где Тоби?

— Э-э…

— Брианна, с ним все в порядке?

Я не успеваю услышать ее ответ, потому что снизу раздается еще один громкий крик, прежде чем шаги начинают приближаться ко мне.

— О, черт. Не вешай трубку, — требую я, прежде чем засовываю телефон в бюстгальтер и спешу к раковине, чтобы вымыть руки.

— Джоди? — Джонас гремит, заставляя мое сердце подпрыгивать к горлу.

Мои руки дрожат, когда я пытаюсь стереть следы того, что я сделала, но, боюсь, секунд через тридцать будет слишком поздно.

Его шаги становятся громче, но я едва слышу их за шумом крови в ушах.

Дверь с грохотом ударяется о стену, и я визжу от испуга, несмотря на то, что знала, что это произойдет.

— Что ты сделала? — кричит он, бросаясь ко мне и хватая меня за волосы.

— Отвали от меня. — Я тянусь за ножом, который все еще у меня в заднем кармане. Боль обжигает мою шею, когда он тащит меня вперед и выводит из ванной.

Свидетельство того, что я сделала не так давно, более чем очевидно на кремовом ковре, которым устлан коридор.

К счастью, он не замечает, что я вооружена — ну, пока не становится слишком поздно, и я вонзаю нож ему в бок.

Он рычит от боли, оборачиваясь, чтобы посмотреть, что я сделала в нескольких шагах от лестницы.

— Ты глупая, безмозглая сука.

Боль в моей голове усиливается до такой степени, что я думаю, он просто вырвал мои волосы начисто, прежде чем я скатилась с лестницы.

— Джоди, — кричит мама в ужасе, прежде чем моя голова, наконец, сталкивается со стеной у подножия лестницы с тошнотворным треском, прежде чем все погружается во тьму.

***

Первое, что возвращается ко мне, — это мое обоняние, и от этого у меня сводит живот.

— Пожалуйста, Джонас. Пожалуйста, не делай этого, — умоляет мама, страх в ее голосе вызывает дрожь у меня по спине.

Тьма угрожает снова затянуть меня обратно, но я борюсь с ней. Я борюсь с этим так чертовски усердно.

В воздухе раздается громкий шлепок, прежде чем мама начинает хныкать.

Мой желудок сводит судорогой, и я наклоняюсь в сторону, меня рвет на пол.

— О, хорошо. Джоди тоже проснулась, чтобы поиграть.

Его голос мрачен и смертоносен, и образ его за секунду до того, как я потеряла сознание, возвращается ко мне.

— Ты болен, — выплевываю я, открывая глаза и впиваясь взглядом прямо в него.

— Я? Нет, милая. Это ты трахалась с моим сыном.

— Он не твой сын. Он хороший человек. Ты монстр.

— Так вот почему он солгал тебе? Разыграл тебя? Использовал и оскорблял тебя?

— Он сделал это из-за тебя. Из-за всех лет жестокого обращения ты заставил его страдать. Он любит меня. И он придет, чтобы спасти меня.

— Из-за этого? — Он мрачно смеется, поднимая окровавленный телефон.

Я ахаю, осознав, что он нашел это у меня в лифчике за секунду до того, как запустил им в стену. Я вздрагиваю, когда она разбивается вдребезги. Я просто молюсь, чтобы Бри и Нико смогли получить то, что им нужно.

Я понятия не имею, как долго я была в отключке. Это могли быть минуты, а могли и часы. И если это было последнее, почему их здесь нет?

Он не прав. Он не такой. Тоби приближается. Они доберутся до нас.

— Просто позволь нам уйти. Ты можешь бежать. Еще не слишком поздно, — говорю я, меняя тактику.

— Я не уйду ни без кого из вас, — холодно заявляет он.

— Если ты останешься, они убьют тебя.

Его мрачный смешок превращает мою кровь в лед, и в момент ясности мой желудок опускается на дно, когда я, наконец, понимаю, что это за запах.

— Нет, — выдыхаю я. — Нет, ты не можешь этого сделать.

Уголки его рта приподнимаются в зловещей усмешке.

— О, но я могу. Ты помешала мне уехать со своей семьей, а я гарантирую, что мы будем вместе навсегда.

Срань господня.

Если мне когда-либо и нужны были доказательства того, что все, что Тоби когда-либо рассказывал мне о моем отце, было правдой, то вот они в виде этого гребаного бредящего сумасшедшего, который собирается отправить нас всех на тот свет.

Мамины опухшие глаза ловят мой взгляд, и я ненавижу то, что вижу смирение в их глубине.

Слезы текут по ее щекам, смывая засохшую кровь и грязь. У меня болит грудь из-за того, через что она могла пройти, пока я была наверху, а потом без сознания.

«Прости», произносит она одними губами, отчего комок у меня в горле становится еще больше.

Отводя глаза, когда она начинает всхлипывать, я оглядываю комнату, замечая отличия от той, в которой мы ели.

— М-мы дома?

— Дом — это не место, Джоди. Дом там, где те, кого ты любишь, — говорит мне Джонас, как будто он действительно, блядь, верит, что быть где-то рядом с ним — это гребаное благословение.

— Ты должен остановить это.

— Правда? — спрашивает он, насмехаясь надо мной, вытаскивая зажигалку из кармана и щелкая ею между пальцами.

— Пожалуйста, Джонас. Не делай этого, — рыдает мама. — Это твоя маленькая девочка. Возьми меня. Делай со мной, что хочешь, но отпусти ее. У нее впереди целая жизнь.

— С ним? — выплевывает он.

— Ты уже говорил мне, что я ему не нужна, — выдавливаю я, мое сердце не верит ни единому слову из этого, несмотря на то, что его звонок не соединился. Конечно, он обеспокоен. Конечно, он ищет меня. — Так в чем же вред?

— Но дело не только в нем, не так ли? Со всеми ними ты почувствовала себя как дома. С ней.

— Стелла? — Спрашиваю я, чувствуя себя отчаянной защитницей после того, что он с ней сделал.

Он издевается, просто услышав ее имя.

— Она пугает тебя, не так ли?

— Она ничто. Никчемный кусок дерьма, такой же, как ее брат. Мне следовало придушить их обоих в тот момент, когда они родились.

Мамин испуганный вздох разрывает воздух.

— Ты так думал о нас? Потому что в наших жилах текло недостаточно греческой крови? Именно поэтому ты отправил Джо на бойню, убедив его присоединиться к этой банде? Так вот почему ты никогда не хотел заявить на меня права? Потому что тебе стыдно?

Я понятия не имею, что, блядь, я несу. Все, что я знаю, это то, что я должна заставить его говорить. Бри исправит это. Нико, Тео, Тоби, Стелла. Все они прямо сейчас находятся где-то там. Мне просто нужно отвлечь его, потому что в ту секунду, когда он щелкнет зажигалкой, мы все, блядь, покойники.