Шелли Брэдли - Установить свои правила

Керри ахнула.

- О, Боже. Ты был в школе, когда тебе сообщили новость о ее кончине?

Он кивнул.

- Я только что весьма успешно сдал тест по английскому языку.

И он вспомнил, что в тот день, когда оплакивал свою мать, он получил отличные результаты экзамена… а потом понял, что единственный человек, с которым он мог разделить свой успех, ушел из его жизни.

- Это ужасно!

Она откусила от тоста маленький кусочек.

- А что насчет твоего отца? Вы с ним ладили?

У Рейфа пропал аппетит, пока он наблюдал за любовницей. Живость в ней, казалось, таяла с каждым произнесенным им словом. Если все, что нужно, чтобы сделать ее счастливой, - это продолжать говорить о себе, то он с этим справится. На самом деле говорить с Керри было довольно легко. Кроме того, кому она сможет рассказать об этом? К тому же они пробудут здесь до вторника, и он, вероятно, никогда больше не увидит ее снова.

Нахмурившись, он прогнал эту мысль прочь.

- Никогда. Папа был рожден в богатстве. Его бабушка была урожденная Вандербильт. Он проводил лето в Пуэрто-Рико и там познакомился с моей мамой. Она забеременела, и мой дед по материнской линии настоял на том, чтобы они поженились. Я не знал до самой маминой смерти, почему папа меня ненавидит.

Керри отодвинула тарелку и перегнулась к нему через стол.

- Конечно, он не ненавидит тебя. Как можно не любить собственного ребенка?

- Да, но он не был уверен в том, что я его сын. Я – вылитая мама, глаза только отцовские. Этого было достаточно, чтобы убедить моего родителя в том, что мама спала со всеми подряд, что он и сам сбился со счета. Через неделю после смерти мамы он отвез меня в больницы двух штатов и сдал тест на отцовство.

У девушки отпала челюсть.

- Это имело для него такое значение? Тебе было всего одиннадцать.

- Конечно, это имело значение. Моя мать была из бедной и неграмотной семьи. И чем быстрее он порвал бы все связи с ней, тем лучше для него. Но последний ход остался за матерью. Тест доказал с точностью девяносто девять и девяносто восемь сотых процентов, что именно при помощи старого доброго папы меня и произвели на свет. Это дико его взбесило. Но поскольку он остался со мной, то был полон решимости сделать из меня хорошего человека.

- В одиннадцать?

Он пожал плечами.

- Это было только начало.

- Кошмар.

- Папа решил, что я должен пойти учиться в Гарвард и удачно жениться, встречаться с друзьями в Хэмптоне. Но я не хотел этого. Даже в лучшие времена я не любил коллективные сборища, но на следующее лето у меня появился компьютер, и все изменилось. Я играл в игры, бродил по Интернету, раньше там было не так уж много сайтов. Я находил социальные сети, писал вирусы. Чем сильнее он это ненавидел, тем больше я этим занимался. Это было так легко - держать его на расстоянии. В итоге, он вырвал телефонный разъем в моей комнате, и я просто стал общаться с другими ребятами, которые были подключены к локальной сети, и перестал приходить домой.

В голосе Рейфа слышалась пресыщенность, он гордился собой. Но он вспомнил то хреновое лето, когда впервые жил вместе с отцом. На протяжении двух лет тот постоянно кричал на него, а затем последовало продолжительное молчание, такое холодное, что от него могли замерзнуть даже белые медведи. В то лето он плакал перед сном, скучая по маме, которая никогда не вернется, и ненавидел отца, который отвечал ему тем же. Видит Бог, в то лето он возмужал, эмоционально ему было не двенадцать, а двадцать лет.

- Это ужасно, - она вновь потянулась через стол к его руке.

- Вот небольшая зарисовка из моей жизни, - он послал ей нерешительную улыбку.

Он не хотел продолжать свой рассказ, но Керри коснулась его, пристально глядя ему в глаза. Он мог прочитать целую гамму чувств на ее милом лице и припухших от поцелуев губах. В то время он не любил обнажать свои детские эмоции, но сделал это, лишь бы держать Керри в своих объятиях и отвечать на ее вопросы.

- Короче говоря, - подвел он итог: - Папа был довольно жестоким человеком, который не смог смириться со своим браком, разрушил его и был сам виноват в этом. Он пристрастился к бутылке с джином, когда я учился в средней школе и утонул в ней. Мы почти не разговаривали, пока я заканчивал колледж. Я отказался брать у него деньги. С помощью нескольких студенческих кредитов и грантов я закончил Колумбийский университет, что разозлило его еще сильнее. В 2000 году он поставил большую часть своего состояния в доткомовскую компанию и почти все потерял. Это все решило. Сегодня он алкоголик с небольшим состоянием. Я иногда помогаю ему, но он по-прежнему любит говорить о том, что я не его сын.

- Это… ужасно. Я знаю, что уже говорила это, но это так. - Она прижала руку к сердцу, е глаза смотрели на него с сочувствием. - Его гордость причинила вам обоим столько боли.

Чувствуя ее поддержку, Рейф продолжил: - Это одна из причин, по которой я так хотел работать со "Стандарт Нэшнл Банк". Протестировав их безопасность, я увеличил бы свое состояние до пяти миллионов долларов как раз перед моим тридцатым днем рождения; я сам заработал каждый цент. Всякий раз он называл меня ничтожеством, но сейчас у меня появилась возможность ответить. Пять миллионов что-то да значат.

Она замерла.

- А тут я со своим дурацким планом похищения. Ох, мне так жаль.

- Завтра я хочу сходить в банк, встретиться с мистером Смайкинсом и расспросить его о ситуации с Марком. Надеюсь, это поможет мне лучше понять ситуацию.

По крайней мере, он надеялся, что так и будет. Он не мог ее подвести.

- Я уверена в этом. - Она грустно улыбнулась. - Только не говори ему, что ты знаком со мной или думаешь, что Марк может быть невиновен. Он ненавидит моего брата, а я после его ареста преследовала и обвиняла Смайкинса. Сомневаюсь, что он когда-нибудь пригласит меня на рождественский ужин.

Рейф не мог помешать себе прикоснуться к ней и провел костяшками пальцев по ее мягкой щеке.

- Твоему брату очень повезло, что у него есть ты. Я никогда не знал настолько преданного человека.

И это напомнило ему о том, что в детстве он отдал бы все свои компьютерные игры, лишь бы кто-то стал заботится о нем также, как Керри о Марке. Да, мама любила его, но каждое воспоминание о ней было испорчено гневом и отчаянием, в которые отец постоянно ее приводил. Став взрослым, он понял, что она в течение десяти лет пыталась добиться любви этого жестокого ублюдка. Вместо этого, его отец каждый день разбивал ей сердце. Когда его мама умерла, Бентону Доусону III некого стало изводить, и он сделал Рейфа мальчиком для словесного битья.

- Марк самое ценное в моей жизни.