Год второго шанса (ЛП) - Соренсен Джессика

Кай издает тихий стон, его губы приоткрываются, а язык выскальзывает наружу. Мое сердце колотится в груди.

Святое дерьмо, он собирается поцеловать меня. Типа, по-настоящему, по-настоящему поцеловать меня.

— Иза, ты не видела мои ключи от машины! — кричит бабушка Стефи из коридора, словно окатывая меня из ведра ледяной водой.

Мы с Каем отшатываемся, как будто нас только что застукали за чем-то непристойным, хотя это было не так. Мы просто дружески целовались.

Не так ли?

— Итак, ты не в своей комнате, — громко говорит бабушка Стефи с подозрением в голосе. Ее голос, как и шаги приближаются. — Я надеюсь, это не значит, что ты спала на диване.

— Нет, — кричу я в ответ, приглаживая руками волосы. — Мы здесь просто сидим, смотрим кое-что… на компьютере.

Кай усмехается.

— Это то, чем мы занимались? Хм-м… Я не знал, что просмотр документов на компьютере требует такого близкого контакта губами.

— Лучше помолчи. — Я целюсь в него пальцем. — Если она услышит тебя, она подумает, что мы делали что-то грязное. — Я постукиваю пальцем по экрану ноутбука. — Притворись, что ты что-то делаешь на своем компьютере.

Его бровь дразняще приподнимается.

— Что-то грязное, да? — размышляет он, потирая челюсть. — О каких именно грязных вещах ты говоришь? Думаю, мне могут понадобиться некоторые подробности, чтобы я знал, что меня ждет, если твоя бабушка начнет выдвигать обвинения.

Мои щеки покрываются румянцем.

— Сейчас не время шутить.

Он подмигивает мне.

— Когда это заставляет тебя так мило краснеть, значит самое время.

— Кай, — в панике шиплю я. — Пожалуйста, просто сделай что-нибудь на своем компьютере.

Сдерживая улыбку, он снова сосредотачивается на компьютере.

— Хорошо, но только потому, что ты сказала «пожалуйста».

Как только он снова сосредотачивает свое внимание на экране, в комнату входит бабушка Стефи.

— Вы двое выглядите подозрительно, — тут же говорит она, и ее, как выразился Кай, «ястребиный» взгляд между нами мечется взад и вперед. — Итак, чем вы двое занимались этим утром? Могу добавить, довольно ранним утром.

Я пожимаю плечами.

— Ничем. Мы просто искали кое-что в интернете для школьного проекта.

— Школьный проект, да? — Она проходит дальше в комнату, скрестив руки на груди. — Разве нормальные подростки не должны ненавидеть вставать так рано?

Еще раз пожав плечами, я закидываю босые ноги на стол, притворяясь равнодушной в то время, как сама чертовски напугана, что она может подумать, что я провела ночь на диване с Каем, достанет очередной презерватив из кармана и прочитает нам обоим лекцию о безопасном сексе.

— Тогда думаю, что мы ненормальные подростки, потому что нам нравится вставать так рано.

Кай бросает на меня предостерегающий взгляд, и я беспомощно пожимаю плечами.

— Может, я и стара, но не глупа, — говорит она. — Я вижу, что вы двое что-то замышляете, и, хотя я бы с удовольствием осталась здесь и посмотрела, как ты извиваешься, придумывая объяснения, мне нужно попасть на урок йоги. — Она указывает пальцем на меня и Кая. — Но не думай, что я это так оставлю. Я наблюдаю за вами обоими, и поверьте мне, вижу все, даже когда меня нет рядом. — Бросив последний строгий взгляд, она ерошит пальцами волосы и оглядывает гостиную, затем кухню. — Итак, куда я дела ключи от машины?

Ладно… Будем считать в этот раз повезло.

Я опускаю ноги на пол, встаю с дивана и беру ключи от машины с крючка на стене в столовой.

— Они здесь, где и всегда.

Она забирает у меня ключи.

— Черт возьми, клянусь, я начинаю сходить с ума.

Я с трудом сглатываю, когда чувство вины скручивается узлом в моем животе. Это все моя вина. Я слишком сильно ее напрягаю.

— Может быть, тебе стоит больше отдыхать.

Она отмахивается от меня, забирая свою сумочку с тумбы.

— Я достаточно отдыхаю. Если сойду с ума, значит, я сойду с ума, но, по крайней мере, до этого момента я буду делать все, что захочу. — заметив мое беспокойство, она становится серьезной и кладет руки мне на плечи. — Я хочу, чтобы ты пообещала, что не будешь беспокоиться обо мне. У тебя и так достаточно поводов для беспокойства.

Я киваю, несмотря на чувство вины, застрявшее у меня в горле.

— Я буду стараться изо всех сил.

Она притягивает меня к себе, чтобы обнять.

— Я вернусь к полудню, если ты захочешь можем сходить куда-нибудь пообедать.

— Звучит здорово, но я иду с Каем на зомби-пейнтбол.

— Зомби-пейнтбол? — Она отступает с вопросительным выражением на лице. — А такой есть?

Я пожимаю плечами.

— Очевидно, да. Он подарил мне мой собственный пейнтбольный пистолет.

— Хм-м-м… Похоже, для тебя это идеальный день. Он, должно быть, много думал об этом. — Она переводит взгляд с Кая на меня и обратно, понимающая улыбка касается ее губ. — Хорошо, я пока позволю вам двоим соскочить с крючка, но только потому, что я хочу, чтобы вы вышли и повеселились. Но, — она указывает на меня пальцем, — мне лучше не ловить вас двоих, когда вы будете кувыркаться, думая, что меня нет рядом.

О, Боже мой! Она же не всерьез только что это сказала!

Кай давится смехом, и бабушка Стефи грозит ему пальцем.

— Я серьезно, молодой человек, — предупреждает она. — Не распускай руки с моей внучкой. Она милая, невинная девушка, и с ней следует обращаться соответственно.

Я опускаю голову на руки, униженная. Кто-нибудь, пожалуйста, пожалуйста, избавьте меня от моих страданий.

— Да, мэм, — весело говорит Кай.

— Хороший мальчик, — говорит она ему, затем перекидывает ремешок сумочки через плечо и направляется к входной двери. — Иза, есть ли что-нибудь конкретное, что ты хочешь на ужин или какое-нибудь место, куда ты хочешь пойти поесть?

Я поднимаю голову и смотрю на нее.

— Все, что для тебя проще всего, меня устроит.

— Не беспокойся об этом. — Она берется за дверную ручку. — Я просто хочу, чтобы ты сосредоточилась на своих желаниях.

— Тогда давай просто где-нибудь поедим. — Таким образом, ей не придется беспокоиться о готовке.

Она открывает дверь.

— Хорошо, увидимся около шести. — Она начинает выходить на улицу, но останавливается. — И Кай, буду рада, если ты пойдешь с нами, если вы двое пообещаете не делать ничего любовного, например, кормить друг друга с ложки за столом.

Когда я в шоке таращусь на нее, она одаривает меня невинной улыбкой, прежде чем выйти за дверь.

Качая головой, я поворачиваюсь лицом к Каю.

— Я люблю ее очень сильно, но клянусь, ей нравится ставить меня в неловкое положение.

Кай усмехается.

— Тогда мы должны отплатить ей тем же и накормить друг друга за столом.

Его слова заставляют меня рассмеяться.

— Было бы забавно, но я не думаю, что это смутило бы ее. Такая ситуация, вероятно, дала бы ей больше возможностей смутить нас.

— Нас? — спрашивает он, изогнув бровь. — Иза, Иза, Иза… Ты наивная, милая девочка, ты должна была уже уяснить, что бы не сказала твоя бабушка, это не поставит меня в неловкое положение. Мы оба знаем, что ты единственная, кто смущается.

Я закатываю глаза, типа «какой абсурд», хотя это правда.

— Неважно. Я так не думаю.

— О, неужели? — Вызов загорается в его глазах, когда он откладывает компьютер в сторону, поднимается на ноги и медленно пересекает комнату по направлению ко мне. — Так ты хочешь сказать, что, когда я называю тебя наивной или милой, ты не начинаешь ерзать? — Он останавливается передо мной и проводит костяшками пальцев по моим щекам. — И твои щеки вовсе не розовеют?

— Нет. — Мои пылающие щеки выдают ложь. — Я даже не осознавала, что ты так меня называешь.

Дерзкая улыбка играет в уголках его губ.

— Ты такая лгунья, но это нормально. Это тоже довольно мило. — Мое смущение взлетает до небес, в то время как улыбка победителя расплывается на его лице. — Видишь? Ну вот, ты снова выглядишь такой милой.

Закатив глаза, я прохожу мимо него и меняю тему, прежде чем мои пылающие щеки вспыхивают пламенем.