Джон Норман - Дикари Гора (ЛП)

- Мы сможете обучать её сами, к своему собственному удовольствию.

Подразумевалось, конечно, что эти варварки не прошли обучения. Их ещё даже не научили, как надо надлежащим способом встать на колени перед Хозяином.

- Пять, пять! – завопил мужчина, стоявший неподалёку.

- Хорошо! Хорошо! - повторял аукционист, показывая рабыню. – Так я услышу больше?

- Она может говорить на гореанском?

Я улыбнулся. Ясно подразумевалось, что эти варварские рабыни не знали гореанского.

- А Ты обучай её как слина или как кайилу, на руках и коленях, -посоветовал аукционист. - Она быстро изучит то, что от неё требуется.

- Поставь её в позу! – попросил парень из толпы.

- В какую именно, Благородный Господин? - спросил аукционист, любезно. А за тем, следуя инструкциям потенциального покупателя, он усадил девушку, около края центрального прилавка, на левое колено, а правую ногу оттянул в сторону и слегка согнул в колене. Её правая сторона, теперь была повёрнута к заказчику, плечи отведены назад, а голова повёрнута так, чтобы смотреть на него. Таким образом, приятные изгибы её правой ноги, и линии фигуры, были ясно очерчены и выставлены не показ.

- Ты только представь её в своем ошейнике! - бросил вызов аукционист.

- Поставь её на колени! – предложил другой покупатель.

Аукционист поставил рабыню на колени на самый край центрального прилавка. Теперь она стояла на коленях, опираясь ягодицами на пятки. Её колени были широко расставлены, спина была выпрямлена, а голова высоко поднята.

- Пять семь! – кто-то не выдержал и поднял цену.

- Пять семь! – эхом отозвался аукционист.

- Поставь её на ноги, таким чтобы, мы могли их рассмотреть! – потребовал кто-то.

- На живот её! - просил другой.

- Пусть пройдётся! - кричал третий.

- Пусть встанет на колени, головой к земле!

- Проведи её походкой рабыни!

Я осмотрелся по сторонам. Одним из мужчин радом был тот самый коренастый коротышка, который носил низкую, широкополую шляпу. Я вспомнил, что он уже купил, по крайней мере, четыре или пять девушек с боковых прилавков. Что до меня, они были превосходными женщинами, но они, казалось, не были, по крайней мере, в целом, отборным товаром доступным ему. Казалось, что он покупал их не для тех целей, для каких обычно покупают рабынь. А теперь, я не понимал его очевидного интереса к рыжеволосой рабыне, продаваемой с главного прилавка. Она, конечно, была тем типом женщины, которых обычно покупают, ради выполнения одного, но самой главного назначения, из большого количества всех прочих предусмотренных для рабынь.

- Мужчины – звери, - возмущённо сказала Джинджер.

- Да, - отозвалась Эвелин.

Послышался звук хлыста впившегося в плоть. Рыжеволосая девушка выкрикнула в боли.

- Она же даже не понимает того, что они хотят, чтобы она сделала, -пожалела рыжеволосую, Джинджер.

- Она - глупая рабыня, - сказала Эвелин.

- Она ещё научится, - вздохнула Джинджер.

- Все мы научились, - прошептала Эвелин.

Я отметил, что в течение вечера, некоторые из служащих работорговца, да и аукционист тоже, отметили присутствие двух девушек таверны в толпе. Однако они не предприняли никаких мер, чтобы выгнать их из зала торгов. Это показалось мне интересным. Может быть, они решили, что девушки пришли со мной, и что я, если можно так выразиться, был ответственным за них. Снова я озадачился относительно того, почему они прицепились ко мне. Поскольку я не предлагал той или другой из них сопровождать меня назад в таверну её владельца, они должны были бы пытаться, применить их красоту и рабские хитрости, чтобы поднять вероятность такой перспективы. Это было, конечно, не их дело, стоять в павильоне торгов и наблюдать за продажей рабынь. Тем более что, судя по времени, их владельцы, возможно, уже сняли рабские кнуты со стен, и им очень любопытно, куда же подевалась их собственность.

Я вновь обратил свое внимание на центральный прилавок. К настоящему времени рыжеволосая красотка была проведена через несколько рабских позиций, тех, что были выполнимы для неё, в тот момент когда руки связаны за спиной. Сейчас она, дрожа, лежала на животе, облизывая и целуя кавалерийские ботинки аукциониста.

- А насколько она страстна? – спросил ещё кто-то.

Аукционист потянул её за волосы и повернул, лицом к толпе.

Я услышал голоса мужчин, кричащих снаружи на улице. Две девушки медленно придвинулись поближе мне.

Аукционист, с хлыстом уже висящим на поясе, стоял позади рыжеволосой. Левой рукой он по-прежнему придерживал её голову за волосы, а правой вдруг сжал правую ягодицу, а потом просунул руку ещё дальше. Она внезапно закричала, начала извиваться и корчиться от боли. Но не могла освободиться из его захвата.

- Нет, Пожалуйста! – Кричала и рыдала она. - Не-е-ет!

- Нет! О, нет! – Всхлипывала девушка. - Нет! Нет! Нет! Да!

- Да! Нет. Нет. Нет! - Тогда он освободил её, и она пала на колени на прилавке, рыдая, темно-красная от унижения.

- Хороша, - похвалил мужчина в широкополой шляпе, стоявший рядом со мной.

Я улыбнулся. Прекрасная свежая рабыня, пусть и недавно заклейменная, в руках аукциониста, выдала себя.

- Она точно станет горячей шлюхой, - заметила Джинджер.

- Она не сможет ничем помочь себе, не более чем мы с тобой, - сказал Эвелин с грустью.

Я был склонен согласиться с девушками таверны. Ясно, что у рыжеволосой девушки были сильные задатки рабыни.

- Шесть! – торг пошёл с новой силой.

- Шесть пять!

- Шесть семь!

- Шесть восемь!

- Шесть девять!

Теперь крики и волнение слышались у двери. Кто-то закричал уже позади нас. Аукционист сердито уставился в дальний конец павильона. Семь или восемь мужчин, в ботинках и одежде погонщиков кайил, втискивались в двери. Двое или трое из них держали в руках полупустые бутылки с пагой. А двое из этой компании уже держали мечи в руках. Девушки таверны схватили мои руки, пытаясь сделаться маленькими, и спрятаться за моей спиной. Мужчины, как я понял, были пастухи, вероятно, члены той же самой бригады, которую я видел ранее, и кто, гикая и крича, прогонял табун по улицам города.

- Джентльмены! - закричал аукционист. - Не нарушайте мир! Вложите свою сталь в ножны! Здесь идут торги.

- Там они! - заорал один из гуртовщиков, указывая на нас. Это был молодой, темноволосый, грубоватый парень. Джинджер и Эвелин вскрикнули со страданием. Я стряхнул их руки, освободив свои. Товарищ вбросил свою сталь в ножны и теперь шагал к нам. Его товарищ, очень на него похожий, держался на шаг позади. Я так понял, что они были братьями.