Кендалл Райан - Непристойная Блистательная Любовь

— У тебя идеальная задница, — его голос низкий, грубый и хриплый от возбуждения. От этого я хочу его только больше.

Низкий рык вырывается из его горла, и он без лишних указаний скользит одним, а потом и двумя пальцами в меня, растягивая и подготавливая. Ощущения переполняют меня, и я издаю громкий стон.

После нескольких толчков Колтон полностью выходит из меня, и только я собираюсь запротестовать, как чувствую тупую головку его члена на заднем входике. О Господи. Всё моё тело напрягается.

Он склоняется надо мной и оставляет влажный поцелуй между моих лопаток в попытке расслабить меня. Затем я чувствую его горячее дыхание на своих волосах.

— Я не сделаю тебе больно, обещаю. Ты только дыши. И расслабься. Клянусь, я сделаю всё в лучшем виде.

Я слышу скользкие звуки, когда он покрывает свой член смазкой, а потом возвращается обратно ко мне, раздвигая мои ягодицы и толкаясь вперёд.

Я сжимаю веки и сосредотачиваюсь на дыхании, расслабляя тело, как он и сказал.

— Вот так, красавица. Впусти меня, — голос у него невообразимо строгий, и мои внутренности плавятся при звуке его команды.

Он вдавливается и погружается в меня, моё тело кричит от силы удовольствия и боли растяжения. Он берёт паузу, пока я делаю несколько глубоких вдохов, а затем принимается слабо входить и выходить в серии мелких толчков.

Эти ощущения не похожи ни на что из того, чего я ожидала. Я чувствую себя невероятно полной и взятой таким способом, о котором никогда раньше не знала. В этот момент я его. Каждая частичка меня принадлежит этому мужчине. Он владеет моей задницей. Во всех смыслах.

Используя моё тело для своего удовольствия, Колтон вбивается в меня, беря и заставляя меня кричать в экстазе.

Поднеся одну руку, он находит мой клитор и трёт его, пока я не начинаю дрожать и извиваться под ним. Ощущения слишком сильные, и я вспыхиваю. Белые раскалённые искры мелькают на стенках моих век, пока я кончаю.

Колтон позади меня толкается ещё дважды, прежде чем отстраниться и извергнуть горячее липкое месиво на мою кожу.

Он притягивает меня к себе, и я могу чувствовать, что его сердце грохочет так же сильно, как и моё. Мы задыхаемся и двигаемся вяло, словно во сне.

После тёплого душа мы вместе падаем в постель. Наша связь глубже, чем когда-либо прежде. Моя вера в него и в нас возросла в геометрической прогрессии, после всего, что мы пережили, всего, что мы разделили. И мне страшно подумать о том, какой была бы сейчас моя жизнь, если бы я не встретила Колтона. Он — мой страховочный трос. Мой спаситель. Причина, по которой я открываю глаза и встаю с постели по утрам. Он — моё всё.

Испытав столько стыда и вины перед Беккой в последние несколько месяцев на этой земле за влюблённость и занятия любовью с этим мужчиной, я уверена, что всё произошло так, как и должно было. Моя любовь к Бекке никогда не найдёт замены, она всегда будет оставаться в самом центре моего сердца, но я понимаю, что без любви к Колтону я бы этого не пережила. Её потеря сокрушительна. И он собрал меня по кусочкам.

За это я бесконечно ему признательна.

— Спасибо за доверие, — шепчет он у моей шеи, сворачивая своё большое тёплое тело подле моего и крепче сжимая меня.

Его благодарность совершенно не к месту, это мне следовало бы поблагодарить его, но я понимаю, что он имеет в виду. Требовалось невероятное количество доверия, чтобы отправиться с ним той ночью домой, взять его в рот в тот первый раз, подарить ему своё сердце и теперь поверить тому, что он снова меня заштопает, когда я буду нуждаться в нём больше всего.

— Я люблю тебя, — говорю я ему.

— Я люблю тебя больше, сладкая, — шепчет он.

Эпилог.

Софи

Шесть месяцев спустя…

— Оторви взгляд от её сисек, чувак, — рычит Колтону Пэйсу в третий раз за сегодняшний день.

Я хихикаю и поднимаю взгляд на Пэйса. Он улыбается мне не-так-уж-и-невинно, прежде чем надеть солнечные очки.

— Прости, Соф. У меня самая настоящая засуха, и каждый раз, когда поблизости оказываются титьки, мои глаза автоматически устремляются к ним, но я знаю, что это не оправдание, — говорит он.

Колтон, похоже, готов врезать ему. Я кладу руку поверх руки Колтона в попытке успокоить его.

— Всё в порядке, Пэйс.

Я опускаю взгляд на свои одетые в бикини груди, убеждаясь, что всё прикрыто. Так и есть. Слава Богу.

— Вот, прикройся, милая, — Колтон протягивает мне пляжное полотенце.

— Мне не нужно полотенце. Я пытаюсь загореть, — говорю я ему.

Колтон прикусывает губу, вскипая, но отпускает ситуацию.

Мы проводим превосходный день на яхте Коллинза, и, должна признать, я чувствую себя крошечной богиней. Все трое очень внимательны — помогли мне забраться на судно, принесли шампанское, размазали крем на моих плечах и обеспечили мне бесконечную забаву — их препирательства.

Бывают времена, когда я чувствую себя ужасно из-за улыбок и смеха, когда она больше не может этого делать. Но потом Колтон сплетает свои пальцы с моими, и я понимаю, что он читает мои мысли. Бекка хотела бы, чтобы я была счастлива, поэтому я отбрасываю тёмные, мрачные мысли прочь и сосредотачиваюсь на всём хорошем в моей жизни.

Солнце ярко светит над головами, отчего бриллианты и сапфир моего помолвочного кольца сверкают на свету. Я вытягиваю руку, любуясь им на солнце, чем вызываю у Колтона ответную улыбку, достаточно яркую, чтобы осветить всю комнату.

День, когда он надел его мне на палец был одним из самых счастливейших в моей жизни. Я случайно нашла кольцо в его ящике с носками за несколько недель до того, как он сделал мне предложение. Конечно, я засунула его обратно, но проходили дни, и я начала паниковать, гадая, не передумал ли он.

Он не передумал.

Несколькими днями позже он отвёз нас в Рим, обратно в тот же отель, где останавливались мы с Беккой. И в том же самом номере, который я делила со своей сестрой, он сделал мне предложение. Мы были окружены десятками белых мерцающих свечей и большими гроздями белоснежных пионов. После того, как я сказала «да», он достал из кармана Взрывающуюся Звезду и, разломив её пополам, разделил между нами по кусочку. Это было невероятно мило, романтично и трогательно. Бекка была там, безмолвно аплодируя нам. Я почти могла бы представить её, схватившую мою левую руку и производящую какие-то непотребные комментарии о том, насколько велик был камень.

Минувший год стал самым тяжёлым в моей жизни, но я прошла через все семь стадий горя. Отрицание. Боль. Гнев. И теперь я добралась до признания, хотя в свои самые тёмные часы я никогда не думала, что этот день настанет. Быть может, я и не хотела, чтобы он наступал. Никак не хотела оказаться в месте, где я принимаю её потерю.