Слишком борзая!

Заприметив у стены высокую бочку, я через секунду уже карабкался по стене к распахнутому окну, используя всевозможные выступы для опоры.

Прохлада летней ночи после жаркого дня соблазнили мою дерзкую девчонку оставить створки окна открытыми, и я уже предвкушал удивление в серебристо-серых глазах, подтягивая морду к подоконнику.

Добрался я как раз к тому моменту, когда Милена снимала с головы свой тюрбан. Именно в этот момент я и застрял в оконном проеме, с изумлением глядя, как по обнаженным плечам рассыпается копна огненно-рыжих волос.

Оторопевший мозг в первые секунды не мог идентифицировать в рыженькой красотке ту самую оторву, что пленила меня с первого взгляда. С первых слов.

Как приличному, впервые влюбленному парню, мне, конечно же, не следовало более задерживаться у окна чужой женщины, но какой мужик может устоять перед рыженькой?

Прозрение явилось ко мне с запозданием. Буквально через пару секунд красотка заметила инородное тело, упрямо карабкающееся на подоконник, и, вскинув брови, воскликнула:

— Тим?

В этот момент до меня дошло, что это не сестра-близняшка моей стервочки и даже не мои тайные фантазии, а она сама, собственной вредной персоной.

— Мур, — ответил я, подтягиваясь выше.

Желание оказаться скорее в ее комнате было продиктовано исключительно моим состоянием неудержимой радости ее видеть. В том смысле, что держать свою до одури счастливую тушу на кончиках пальцах было весьма и весьма затруднительно.

— Что? — на конопатом, без грамма косметики личике эмоции сменяли одна другую со скоростью удирающих от санкций олигархов.

Испуг от моего внезапного вторжения, ошеломление, и, к моему особому удовольствию, сияющая радость видеть, что лохматая гора пришла сама.

Всего лишь на долю секунду пересеклись взглядами — и поплыли оба. Нет сомнений, что она в эту секунду испытывает ту же всепоглощающую бурю чувств, что и меня буквально разрывает на частички. Шквал эмоций, рвущих сердце наружу, переполняющая нежность и нестерпимое желание, от которого я теряю разум.

Клянусь, Шекспировским юным влюбленным из Вероны и не снились настолько трогательные и чарующие чувства.

— Для тебя Тимур, — успел уточнить я, и в этот момент раздался громкий хлопок.

За звуком трескающейся ткани брюк мой зад обожгло тысячами острых раскаленных игл. Боль, зуд и жжение были такой силы, что повергли меня в состояние крайнего шока.

Милена резко дернулась в мою сторону, но не справилась с управлением влажных пяток по ламинату и полетела в обратную от меня сторону, падая на пол.

Так, с выпученными глазами и перекошенной рожей, я и оставил свой пост неумолимо влюбленного и отправился обратно в малиновый кустарник. Хотя судя по сигналам, которые посылала мне моя пятая точка, пока я ошивался у принцессы в оконце, в малине стихийно образовались муравейник и зверские заросли крапивы. Зад жгло так, будто с него сняли кожу и засыпали солью.

— На колени! Руки за голову! — раздался твердый приказ еще до того, как ветви над моей физиономией раздвинулись.

— Лучше умереть стоя, чем жить на коленях, — зло выплюнул я, постепенно догадываясь, что именно солью в меня и стреляли. Варвары!

Возникшая фигура надо мной одной своей комплекцией могла вогнать в депрессию. Не говоря уж о том, что за его спиной тут же появились еще два молодца, одинаковых с лица.

— Так это наш рыцарь вышел из тумана! — узнал меня «капюшон», который сегодня был без оного.

Ударивший в лицо свет фонаря и вовсе исказил картинку до смешного. Теперь я видел только три головы и сливающиеся в одно три могучих торса.

— Понятно. Явился огнедышащий дракон, — вздохнул я, усаживаясь пострадавшей частью меня на землю.

— А ты, рыцарь, часом, башней не ошибся? — поинтересовалась одна из голов и протянула мне лапу, чтобы помочь подняться.

Теперь, когда мне перестали светить в глаза, я разглядел всю могучую троицу. Не дай бог этих гопников в переулке встретить! Никаких страховок не хватит. Особенно памятуя о том, как виртуозно перемалывает кости шайке драчунов в одиночку один из них.

— Церберы здесь, вожак стаи тоже, значит, не ошибся, — буркнул я, перехватывая широкое запястье, забитое замысловатыми татуировками. — Я за Миленой.

— То ли ты идиот…— начал было Капюшон, но появившаяся женщина его одернула:

— Макар, боже, что за выражения? Можно же подобрать не такие обидные слова? Не идиот, а своеобразный, например.

Женщина подошла ближе, и я понял, в кого Милена такая красавица. А по тому, как она едва заметно коснулась тыльной стороной ладони руки сверкающего глазами дракона, нетрудно догадаться, что я нарвался на засаду в виде родителей моей занозы.

— Хорошо. Слушай, своеобразный! Ты как предпочитаешь до загородного дома деда добираться? В сознании или как обычно?

— Полегче, щипач, твое гостеприимство переходит все границы, — зыркнул и я на бедового, благо уже не лежа на земле, а практически носом к носу.

При упоминании о том, что я знаю, кто меня ограбил на пустыре, тип с наушниками по имени Макар оскалился, а вот его сородичи насторожились.

— Тимур! — разорвало пространство от пронзительного крика.

Не меньше пяти минут прошло, чем она там занималась, прежде чем прибежать и убедиться, что я малину не помял?

— Так вы тот самый… инвестор? В гости к нам? — обескураженно спросила женщина с копной кудрявых рыжих волос.

Не имея понятия, в гости я или нет, ограничился лишь кивком. Но и этого было достаточно, чтобы мама моей Милены, уперев руки в бока, грозно начала отчитывать гостеприимных мужчин.

— Как вы людей встречаете? Человек прилетел издалека! Что о нас теперь в цивилизованном мире будут думать?

— Нормально встретили! Хлебосольно! — хмыкнул Макар, иронично задрав брови.

Да уж! Горячая встреча! Задницу щиплет, словно я ею на солнце сижу.

Слушать, как хозяйка дома отчитывает своих защитников, было приятно. Так бы и стоял, растянув рот в широкой улыбке, но тут наконец-то доковыляла моя строптивая девчонка.