Восторг гаргульи (ЛП) - Лукас Наоми

Я останавливаюсь на последней ступеньке, пока Саммер суетится в прихожей, складывая книги и свитки на стол. Только когда она начинает собирать свою одежду, я спускаюсь и ловлю ее прежде, чем она наденет хотя бы одну вещь.

Я стягиваю с ее тела простыню и поворачиваю ее лицом к себе.

‒ Еще нет.

Ее губы приоткрываются, и, когда простыня ускользает, она прикрывает грудь и ягодицы руками.

‒ Зуриэль?

Мой член набухает, когда мое имя, такое опасное, покидает ее губы.

‒ Призови меня, прикажи мне остановиться, ‒ подстрекаю я. ‒ Я еще не закончил с тобой.

Ее губы сжимаются, когда она выдерживает мой взгляд. Ее щеки красиво покраснели, и мой язык напрягся, прижавшись к небу. Я мог бы засунуть это ей в рот, прежде чем она заговорит.

‒ Это наша первая ночь вместе.

Я хватаю ее руки и сжимаю ее запястья между нами, обнажая ее.

‒ Я хочу большего от тебя, прежде чем это закончится.

‒ Большего? ‒ шепчет она. ‒ Ты еще не устал?

‒ Устал? Это возможно?

Ее глаза расширяются, а затем она улыбается, издавая нервный смешок.

‒ Значит, ты не устал? Совсем?

‒ Я никогда не устаю.

‒ Человеческие мужчины…

Я отпускаю ее запястья, хватаю ее за бедра и поднимаю на себя.

‒ Я не человек.

Она цепляется, ее ноги раздвигаются и оседлают мои бедра.

‒ Нет, это не так.

Я обхватываю ее задницу, прижимаю ее спиной к ближайшей стене и вставляю свой твердый член в ее влажный вход. Я рычу, углубляясь, пока она выпрямляется, пищит, затем извивается и, наконец, вздыхает, ее глаза закатываются, когда мой член погружается внутрь.

Плотная и сладкая, мягкая и скользкая, она все еще в форме. Ее ногти впиваются в мои затекшие плечи, сжимая, когда я позиционирую наши бедра, следуя за углом, под которым она полностью меня обволакивает.

Саммер снова вздыхает, когда я погружаюсь глубоко в нее, ее горло подпрыгивает, сглатывая, когда она вбирает меня в себя. Когда ее взгляд скользит вниз и сужается в той точке, где мы соединяемся, на ее губах появляется злая улыбка. Полностью заполнив, я ее растянул. Здесь нет места ни для кого, кроме меня. Саммер наблюдает, как я хватаю ее за бедра и медленно двигаюсь вперед и назад, снова завоевывая ее.

Ее губы красиво приоткрываются, заставляя меня выступать. Проведя хвостом по задней части ее бедра, я тыкаю в ее зад.

Она задыхается, бедра трясутся, когда ее похоть возвращается, ее эмоции врезаются в меня, а ее спина выгибается в шоке, загоняя меня глубже. Я проникаю в нее своим хвостом, набивая ее полностью, пока она дрожит на моем члене.

Кряхтя, все остальные мысли угасают.

Саммер выкрикивает мое имя, пробуждая во мне зверя. Я выхожу и вхожу, прижимая ее бедра к стене.

Я жестко трахаю ее, чувствуя ее повсюду: против себя, надо мной, на себе. Ее волосы спутываются, очки скатываются, а грудь подпрыгивает. Я не отвожу от нее глаз, даже когда она полностью отдалась своему удовольствию. Вытащив хвост, я обхватываю им ее талию, сжимаю и засовываю обратно ей в задницу.

Саммер прогибается и воет, ее стенки сжимают меня, восхитительно душат, цепкие и мокрые. Она кончает. Для меня.

Торжествуя, я широко расправил крылья, подняв бедра вверх.

Она погружается в блаженство, и я поднимаю ее со стены и заключаю в свои объятия. Она кричит и извивается, когда я сжимаю ее, дико двигаясь. Ее удовольствие перетекает в мое, и я кончаю с ней, наполняя ее своим семенем, присоединяя к ее экстазу рев.

Небольшие толчки сбивают нас с ног, и я отношу ее к спутанной куче одеял, валяющихся на полу. Осторожно укладывая ее, я раздвигаю ее ноги и рассматриваю, где мы соединяемся. Саммер корчится, все еще чувствительная под моим взглядом.

Ее розовое лоно, влажное и теплое, плотно облегает меня. Это образ, который я никогда не ожидал увидеть, и осознание того, что я не из ее рода и что она все равно позволяет мне войти в нее, вызывает в моих мыслях что-то ужасное. Я никогда не хочу, чтобы это закончилось.

Она никогда не будет с другим. Она никогда не сможет быть с другим. Я провожу языком по клыкам, готовый сразиться с любым женихом, который может приблизиться.

У меня сейчас две цели. Сделать Саммер моей во всех отношениях навсегда и разобраться с Эдрайолом, обеспечив наше будущее.

Тяжело дыша, ее грудь дрожит от напряжения. Придя в себя, Саммер поправляет очки, хмурясь.

‒ Ты в порядке?

‒ Да, ‒ звучит как рычание, хриплое и собственническое.

Ее губы сжимаются, и я медленно выхожу из нее. Каждый раз, когда я это делаю, она грустно стонет.

Моя грудь сжимается от гордости. Я нравлюсь ей внутри нее.

Держа ее ноги раздвинутыми, я приближаюсь к ней в последний раз, это восхитительное прощание и обещание, что она еще не лишилась меня навсегда.

Наконец, в конце концов, я отодвигаюсь, успокоенный осознанием того, что наша первая ночь оказалась триумфальной.

Саммер тянется к краю одеяла, чтобы вытереться. Я отбрасываю ее руку и опускаю лицо между ее ног.

‒ Ты не...

Ее потрясенный вздох застревает у нее в горле, когда я провожу языком от ее ягодиц к комочку нервов. Она опускается на пол, а я вылизываю ее дочиста, успокаивая ее горячую плоть. Смакуя пролитое семя, я нахожу его лишенным вкуса, не принадлежащим этому царству. Поэтому я проглатываю его, возвращая вкус ее возбуждения на язык. Я скольжу по ней вперед и назад, она дрожит на моем языке, а затем смягчается.

Закончив, я поднимаюсь над ней. Она запыхалась и расслабилась на одеялах. Ее глаза открываются, чтобы найти мои. Она зевает.

‒ Уже поздно. Возможно, ты не устаешь, но я устаю.

Я складываю вокруг нее одеяла и простыни, подкладывая дополнительные под ее голову, чтобы смягчить ее щеку.

‒ Тогда тебе пора отдохнуть.

Саммер ласково смотрит на меня.

‒ Ты не мог бы сделать мне одолжение?

‒ Что угодно, ‒ клянусь я.

‒ Ты принесешь мне мой телефон?

Последний раз она проверяла устройство перед тем, как пойти в ванную. Гадая, зачем ей это может понадобиться, я приношу его и передаю. Она тихо ворчит, когда свет заливает ее лицо. Постукивая по нему пальцами, она пристально смотрит на меня.

‒ Ты поднимешься наверх и нажмешь эту кнопку? ‒ указывает она на изогнутую стрелку под серией из нескольких предложений. ‒ Сервис снова глючит. Отсюда его не отправить… и я не думаю, что смогу сейчас идти.

Кивнув, я забираю у нее телефон.

‒ Спасибо, ‒ шепчет она.

Поднимаясь наверх, я пытаюсь прочитать то, что она написала, но мое понимание современного английского все еще развивается, к тому же я не могу разобрать ее странные сокращения или крохотные пиктограммы. Я нажимаю «Отправить», жду немного и возвращаюсь в подвал.

Через пару часов взойдет солнце. Скоро я снова стану камнем, и она покинет меня.

Мой желудок сжимается от этой мысли.

Саммер принимает телефон из моих рук и откладывает его в сторону.

‒ Просто хочу убедиться, что мои родители не беспокоятся обо мне. Я не хочу, чтобы мой отец появился здесь без предупреждения. Я не знаю, как бы я это объяснила.

Она зарывается лицом в одеяла.

‒ Еще раз спасибо… Сегодняшний вечер был… сегодня было чудесно.

‒ Тебе повезло, что им не все равно. И пожалуйста.

‒ Да.

Она лениво улыбается мне.

‒ Ты останешься со мной?

‒ Навсегда.

Наклоняясь к ней, я подгибаю под нее руку и притягиваю ее к себе, толкая одно крыло под нее, а другое над ней.

‒ Спи, Саммер, ‒ выдыхаю я, глядя на затянутый паутиной потолок. ‒ Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Мои слова попадают в дремлющие уши. Она уже спит.

Глава 20

Когда день становится ночью

Саммер

Сирены будят меня, и мои глаза открываются. Красные и синие огни пронизывают шторы музея, сверкая на потолке. Светящиеся, как рождественские гирлянды, они напоминают мои сны.