Эрика Леонард Джеймс - Пятьдесят оттенков свободы

Ознакомительный фрагмент

Мы врываемся через двойные двери в холл и натыкаемся на Сойера. Он выжидающе смотрит на нас.

— Сойер, доложишь обо всем через час, — говорит Кристиан.

— Да, сэр. — Сойер поворачивается и идет в офис Тейлора.

У нас целый час!

Кристиан смотрит на меня.

— Значит, грубо?

Я киваю.

— Что ж, миссис Грей, вам повезло. Сегодня у меня день исполнения желаний.

Глава 6

Какие есть идеи? — спрашивает Кристиан и смотрит мне в глаза, откровенно и бесстыдно.

Я пожимаю плечами, но дыхание вдруг стесняется от непонятного волнения. Я не знаю, в чем тут дело — в погоне, адреналине, моем прежнем плохом настроении, — но я хочу этого, хочу отчаянно. На лице мужа медленно проступает озадаченность. — Что-нибудь особенное? — Его слова — как нежная ласка. Я киваю, чувствуя, как вспыхивает лицо. Почему это так меня смущает? Я ведь чего только не делала с этим мужчиной. Он мой муж, в конце-то концов! А может, проблема в том, что я сама хочу этого и стесняюсь признаться? Мое подсознание бросает сердитый взгляд: «Хватит уже выдумывать лишнее».

— Карт-бланш? — Кристиан смотрит на меня задумчиво, словно пытается влезть мне в голову.

Карт-бланш? Ну и дела! А что же за этим может последовать?

— Да, — нервно говорю я, и возбуждение расцветает во мне пышным цветом. Кристиан улыбается своей ленивой сексуальной улыбкой.

— Идем. — Он берет меня за руку и ведет к лестнице. Теперь ясно. Игровая комната! Моя внутренняя богиня стряхивает дрему и торопится следом.

У подножия лестницы Кристиан отпускает мою руку и отпирает дверь. Ключ висит на цепочке, которую я недавно ему подарила.

— После вас, миссис Грей, — говорит он, отступая в сторону.

В игровой — знакомый запах дерева, кожи и полировки. Я краснею при мысли, что миссис Джонс заходила сюда прибраться, пока мы уезжали на медовый месяц. Кристиан сразу включает свет, и темно-красные стены заливает мягкий рассеянный свет. Я останавливаюсь и смотрю на него, и предвкушение разгоняет по венам густую, тяжелую кровь. Что у него в голове? Что он собирается сделать со мной? Кристиан запирает дверь, поворачивается и, задумчиво наклонив голову набок, смотрит на меня.

— Чего ты хочешь, Анастейша?

— Тебя.

Усмехается.

— Я у тебя есть. С того самого дня, как ты заявилась в мой офис.

— Ну так удивите меня, мистер Грей.

В кривой усмешке кроется веселье и обещание чего-то непристойного.

— Как пожелаете, миссис Грей.

Сложив руки на груди, он поглаживает длинным указательным пальцем нижнюю губу и окидывает меня оценивающим взглядом. Потом распахивает мою короткую джинсовую курточку и стаскивает с плеч, так что она падает на пол. Дергает за подол моей рубашки.

— Подними руки.

Я поднимаю, и Кристиан стаскивает рубашку через голову. Наклонившись, целует меня в губы. В глазах — любовь и желание. Рубашка тоже летит на пол.

— Вот. — Я снимаю с запястья и протягиваю ему резинку для волос. Он останавливается, но только на мгновение, лицо остается бесстрастным и ничего не выдает. Повязку все-таки берет и тут же командует:

— Повернись.

Я довольно улыбаюсь и поворачиваюсь. Похоже, это препятствие мы все же преодолели. Он быстро и ловко собирает мои волосы и перетягивает их резинкой.

— Хорошая мысль, миссис Грей, — шепчет он мне на ухо и тут же прикусывает мочку. — Не оборачивайся и сними юбку. Брось на пол.

Я поворачиваюсь, и Кристиан делает шаг назад. Глядя на него, расстегиваю пуговицы на поясе, потом — «молнию». Юбка, словно птица, взмахивает крыльями, плавно опускается и расстилается под ногами.

— Отойди.

Я делаю шаг в сторону, и он быстро опускается на колено и берет меня за правую лодыжку. Пока он возится с ремешками, я стою, держась за стену, под рядом крючков, на которых когда-то висели плетки, хлысты, паддлы и прочий инструмент. Теперь здесь остались только цепь и флоггер, все остальное убрали. Я с любопытством рассматриваю их. Интересно, пользуется ли он ими?

Сняв с меня босоножки — я остаюсь в кружевных трусиках и лифчике, — Кристиан смотрит снизу.

— Симпатичный вид, миссис Грей. — Он вдруг поднимается на колени, хватает меня за бедра, притягивает и утыкается носом мне между ног. — И пахнет от тебя тобой, мной и сексом. — Он шумно тянет носом и целует меня через трусики. — Такой пьянящий запах!

Какой же он… проказник.

Кристиан собирает одежду и обувь и без малейших усилий, легко и плавно, как спортсмен, выпрямляется.

— Иди к столу. — Он указывает подбородком. — Лицом к стене. Чтобы не знала, что я планирую. Наша цель, миссис Грей, — угодить клиенту, а вы пожелали сюрприз.

Я отворачиваюсь, но прислушиваюсь, ловлю каждый звук. У него это хорошо получается — создать атмосферу, поднять напряжение, разжечь желание. Я слышу, как он убирает мою обувь, потом кладет что-то в комод, сбрасывает свои туфли… Хм. Любовь босиком. Выдвигается ящик. Игрушки! Что же, черт возьми, он станет делать? Да, мне нравится это ожидание, это предвкушение. Ящик закрывается, и в спину мне как будто впивается миллион иголок. Странно, как один только, самый обыденный звук может производить такой эффект. Ерунда какая-то. Из динамиков доносится слабое шипение. Значит, будет музыкальная прелюдия. Мелодию начинает фортепиано, мягко, негромко. Печальные аккорды заполняют комнату. Что-то незнакомое. Затем присоединяется электрогитара. Что это? Потом вступает мужской голос. Странные слова о том, что не надо бояться смерти. Так что же это?

Кристиан идет через комнату, шлепая по деревянному полу босыми ногами. Он уже близко, когда к мужскому голосу присоединяется женский, жалобный, молящий.

— Так вы говорите, хотите погрубее, миссис Грей?

— М-м-м.

— Не забудь меня остановить, если будет слишком. Понятно?

— Да.

— Мне нужно обещание.

Черт, да что же такое он придумал?

— Обещаю, — говорю я.

— Вот и молодец. Хорошая девочка. — Кристиан целует меня в голое плечо и, подцепив пальцем бретельку, проводит по спине продольную полоску. Я сдерживаю стон. Как простое прикосновение может быть настолько эротичным?

— Сними это.

Я поспешно и с готовностью сбрасываю лифчик.

Он проделывает то же с трусами, и они сползают на пол.

— Выйди. — Я выступаю из трусиков.

Он целует меня пониже талии и выпрямляется.

— Я завяжу тебе глаза, чтобы ощущения были острее.

Он натягивает мне на глаза узкую маску, и мир погружается в темноту. Женщина продолжает петь. Слов не разобрать… что-то донельзя печальное, цепляющее, рвущее душу.

Конец ознакомительного фрагмента