Сьюзен Джонсон - Добродетель и соблазн

– Дорогой, я же не дитя. Он чуть поморщился.

– С этим можно подождать, верно ведь?

– Я не испугаюсь вида ран, – заметила она мягко, повернувшись на бок, чтобы лучше видеть его.

– Не говори потом, что я не предупреждал тебя, – пробормотал он, слегка наклонился вперед и взялся за рубашку на спине.

– Ради Бога, Ставр. Ты что, считаешь меня слабонервной дамочкой?

Он все еще колебался.

– Ставр!

Он сдернул рубашку через голову. Ее едва слышный возглас был не так заметен, как ужас, отразившийся на ее лице.

– Я же говорил тебе, – сказал он спокойно и принялся натягивать рубашку обратно.

– Нет, не надо. – Она поднялась и удержала его руку. – Все в порядке. Ты жив, и это единственное, что имеет значение, – добавила она ласково, проведя пальцем по краям шрама на его руке. Ужасный воспаленный шрам был ярко– красного цвета, удар меча оставил глубокий рваный след. Опустившись на колени, она улыбнулась ему. – Теперь, когда ты дома, ты быстро выздоровеешь. – Она старалась не смотреть на множество пересекающихся шрамов на верхней части тела, следы ударов меча и кинжала, один, самый опасный для жизни, где меч пронзил его тело, находился прямо под сердцем. Он еще не зарубцевался до конца, и она подозревала, что самый жуткий шрам на спине – это тот, где меч вышел. – Сейчас я смажу твои раны бальзамом, и попробуй только отказаться, – добавила она, погрозив ему пальцем. Ольгина бабушка славится своими целебными мазями. И не шевелись, я сейчас вернусь.

Ставр вовсе не был уверен, что он сможет пошевельнуться, даже если бы захотел. Любовная эйфория прошла, все его ощущения сконцентрировались на сильнейших болях, и он изо всех сил старался не потерять сознание.

– Ну вот, хороший мальчик, – бормотала Татьяна, увидев, что он устроился на подушках. – Ты тихо лежи, а я смажу твои раны. Чувствуешь, как приятно пахнет бальзам? – Она пододвинула к нему баночку с мазью. – Твой любимый запах цветущей черешни.

Боль заметно утихла. То ли благодаря памятному аромату, то ли заботам Татьяны, или же просто из-за того, что он находился там, где ему больше всего хотелось быть, он ощутил, как расслабляется каждый мускул его тела. Бальзам действовал успокаивающе, а нежные прикосновения Татьяны и ее частые поцелуи оказались самым лучшим лекарством. Она смазала все его раны, принесла ему чистую рубашку, помогла натянуть ее через голову, а затем с гордостью спросила:

– Теперь тебе лучше, правда?

– Да, спасибо. – Он опустил глаза. – И вообще голая сиделка всегда оказывает на меня вполне предсказуемый эффект.

– Всегда? – В ее голосе зазвучал металл, когда она заметила его пробуждающуюся эрекцию.

– Позволь мне чуть изменить фразу.

– Это было бы мудро, – заметила она многозначительно.

– Именно твоя нагота всегда оказывает на меня предсказуемый эффект.

– Спасибо, конечно, но ты сейчас не в том состоянии, чтобы…

В мгновение ока он перевернулся, подхватил ее и усадил к себе на колени.

– Подумай, дорогая, если ты проделаешь все сама, Мне не придется даже шевельнуться.

Она взглянула на его восставший член.

– Это даже полезно с точки зрения медицины, я уверен.

– А если твои раны начнут кровоточить?

Он улыбнулся:

– Не начнут, я знаю.

– Как ты можешь быть так уверен?

– Если ты будешь двигаться очень осторожно, они не станут кровоточить. Тебе ведь нравится, когда я вхожу в тебя и выхожу медленно, верно ведь?

Глубоко вздохнув, она взглянула на роскошный, гордо торчащий пенис. А слово «медленно» прозвучало особенно соблазнительно.

– Сам ты не сделаешь ни единого движения, – скомандовала она.

– Слушаюсь, моя госпожа.

– Надеюсь, мне не придется раскаиваться в этом.

Он мог гарантировать, что она не пожалеет, но предпочел не озвучивать свои мысли вслух.

– Итак, только один разок сейчас, а потом ты отправишься спать.

– Да, дорогая.

Но когда его торчащий член пронзил ее, она оказалась его пленницей, его руки сомкнулись на ее талии, и после третьего оргазма с ней стало гораздо проще иметь дело. Она стала невероятно послушной.

Они занимались любовью всю ночь напролет – как ему хотелось, как нравилось ей и на их общий вкус. Это было наилучшим лекарством.

И стало чудесным началом их новой жизни вместе.