Джулия Кеннер - Необходимый грех. У любви и успеха – своя цена

Ознакомительный фрагмент

– Прекрасно, – отвечает Дэмиен.

– Эх, знаете… А мне будет этого не хватать, – добавляет Блейн.

Мне кажется, что в глазах Дэмиена мелькает грусть.

– Мне тоже этого будет очень не хватать, – говорит он.

Художник уходит, но Дэмиен по-прежнему не прикасается ко мне. Мне кажется, если он сейчас меня не обнимет, я сойду с ума.

– Иди сюда. – Дэмиен протягивает ко мне руку, и я поворачиваюсь к нему спиной, думая, что он меня развяжет. Однако он этого не делает. Вместо этого Дэмиен кладет ладонь мне на плечо и подводит к портрету.

Мое первое ощущение – облегчение от того, что меня на этом портрете невозможно узнать. Да, это моя спина, ноги и бедра, но лица не видно, а волосы длинные и собраны наверх. Сейчас мои волосы значительно короче.

Я вспоминаю тяжесть ножниц в своей руке. Я начала отрезать волосы, чтобы не резать кожу. В тот момент мне было очень плохо, и я надеялась, что боль спасет меня и вернет к жизни.

По телу пробегает дрожь. Я не хочу вспоминать об этом.

Я рассматриваю ноги женщины на картине. Она стоит немного боком – так, что самых страшных и глубоких шрамов не видно. Заметен только шрам на левом бедре. Блейн нарисовал его так, словно он не в фокусе и края его размыты. Поверх шрама проходит красная веревка, и кажется, будто она связана с этим шрамом.

Я поражена красотой изображенной на портрете женщины – ее не портят даже шрамы.

– Ники?

Я перевожу взгляд на Дэмиена и вижу, что в его глазах светится искренняя и неподдельная забота. Все это время он смотрел на меня, а не на картину.

– Талантливый художник, – констатирую я и натужно улыбаюсь. – Очень хороший портрет.

– Совершенно верно. Я думаю, что работать в этой комнате мне вряд ли удастся. – Он кивает в сторону камина, над которым должна будет висеть картина. – И любые тусовки в этой комнате тоже, по всей видимости, раз и навсегда отменяются.

– С чего бы это? – спрашиваю я, потому что знаю, что в этой самой комнате через два дня пройдет коктейльная вечеринка.

– Неудобно выступать хозяином вечеринки, когда у тебя все время стоит, – усмехается Дэмиен.

– Ну, тогда стоит перевесить портрет в спальню, – предлагаю ему я.

– Нет, в спальне мне такая картина не нужна. У меня же есть оригинал.

– Верно подмечено. Оригинал, купленный и оплаченный. По крайней мере, до полуночи он у тебя есть. А потом, когда пробьют часы, он может превратиться в тыкву.

Его глаза темнеют, и игривое настроение улетучивается.

– До полуночи… – повторяет он.

Я не могу понять, почему Дэмиен так странно отреагировал на мою шутку. После окончания нашей игры я не планирую превращаться в тыкву. И не собираюсь никуда уезжать. Я бы вообще осталась с ним навсегда.

Какие изменения ждут меня после окончания нашей игры? Не будет никаких правил, и я не буду обязана говорить ему «сэр». Не будет никаких слов-паролей, которые останавливают игру. Я смогу носить трусы, лифчик и джинсы. И у меня будет миллион долларов.

И самое главное – Дэмиен будет со мной.

– Пойдем, – говорит он.

Я смотрю на свисающую до пола веревку, трясу руками и прошу меня развязать. Он молчит, и я понимаю, что наши игры продолжаются. Мое сердце начинает колотиться, а соски твердеют как по команде. Руки связаны у меня за спиной, отчего плечи отведены назад, а грудь, соответственно, выдается еще больше вперед. Моя грудь просит и требует ласки. Я закусываю нижнюю губу и безмолвно жду, когда Дэмиен ко мне прикоснется.

Игра… Это прекрасно. Мне нравятся игры. Особенно те, в которых нет проигравших, а лишь одни победители.

Взгляд Дэмиена медленно скользит по моему телу. Я чувствую, что вся мокрая между ног. Усилием воли я заставляю себя стоять и молчать. Кровать – реквизит для картины, которую Дэмиен поставил в этой комнате, – совсем рядом. Мне хочется кричать, умоляя его, чтобы он взял меня на этой кровати.

Но я этого не делаю, потому что знаю Дэмиена. И я знаю, что он умеет ждать. И что он меня никогда не разочаровывал.

Он наклоняется и поднимает конец веревки, которой связаны мои запястья.

– Дэмиен… – Я пытаюсь говорить строго, но лишь выдаю мое возбуждение и радость. – Я думала, что ты меня развяжешь.

– Ты забыла, что я оплатил все сполна?

– Вот как.

– Пошли, – приказывает он и заводит конец шнура мне между ног. И тянет за шнур, который прикасается к моей возбужденной промежности.

Дэмиен ведет меня, словно на поводке. Он нежно, но настойчиво тянет конец шнура, направляясь в ванную. К тому времени, когда мы туда доходим, мне кажется, что я вот-вот кончу. Мои колени – словно ватные. Я представляю, как Дэмиен прижмется к моей спине, положит руку на грудь, поцелует в шею. Я так хочу его, что начинаю тихонько стонать.

– Успеется, – говорит Дэмиен. – Сейчас у меня немного другие планы на тебя.

Я не представляю, что он задумал. Мы уже ушли из комнаты, в которой стояла кровать, прошли душ и джакузи. Куда он меня ведет и что он задумал? Я теряюсь в догадках.

Я не знаю, что он замышляет, и мне, в общем-то, все равно. Этой ночью меня ждет нечто новое. Его рука лежит на моем плече, а шелковый шнур возбуждает мою плоть. Я готова идти куда угодно.

Дэмиен приводит меня в гардероб – размером с гостиную в нашей с Джеми квартире в Студио-Сити. Я уже была здесь, но не очень хорошо помню, где что лежит. Дэмиен накупил мне столько одежды, что, наверное, я могу много лет каждый день надевать что-то новое. Хотя моя часть гардеробной забита вещами до отказа, я не сомневаюсь, что с тех пор, как я переодевалась здесь в прошлый раз, тут появились новые наряды.

– Что-то я не припоминаю это платье, – киваю я в сторону блестящего серебряного мини-платья. Оно такое крошечное, что его, скорее, стоит назвать купальником.

– Не помнишь? – улыбается Дэмиен. – А я думаю, после того, как ты в нем выйдешь, никто не сможет его позабыть.

– Хочешь сказать, что ты не сможешь его позабыть? – уточняю я.

Его глаза темнеют, и он подходит ближе ко мне. Натяжение шнура, протянутого у меня между ног, ослабевает. Но мое разочарование по этому поводу длится недолго. Дэмиен стоит всего в нескольких сантиметрах от меня, и кажется, что воздух между нами начинает гудеть и вибрировать, словно под высоковольтной линией электропередачи. Я ахаю, когда он нежно проводит большим пальцем вокруг моих губ. Я открываю рот и хочу ухватить его палец, чтобы облизать. Я хочу почувствовать вкус Дэмиена. Я хочу, чтобы он горел в огне страсти – точно так же, как горю я.

– Я все про тебя помню, – говорит он. – Я до мельчайших деталей помню твое тело. Я тебя никогда не забуду. Я помню, как твои волосы блестят в свете свечи. Я помню, какая мягкая и шелковистая у тебя кожа, когда ты выходишь из душа. Я знаю, как ты движешься подо мной, когда мы занимаемся любовью. Я хочу смотреть на тебя вечно и не отрывать от тебя взгляда.