Малакай и я (ЛП) - МакЭвой Дж. Дж.

Он снова взглянул на постер на стене. Ему не надо было долго раздумывать, потому что он уже утвердительно кивнул головой.

— Я хороший человек. Не лучший из достойных. Наверное, последний из достойных, но я хороший человек.

Я улыбнулась, вставая с места.

— Как хороший человек ты составишь мне компанию сегодня на празднике?

Он посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

— Ни за что.

— Ты разве не говорил, что уже был там? Почему бы не остаться и не посмотреть салют?

— Ты только что...

— Использовала личные переживания, как шутку, чтобы заполучить тебя на празднике в честь дня города Либер Фоллс? Да. Да. Именно. Потому что я обманщица... до мозга костей.

Он прикрыл рот рукой и покачал головой, глядя на меня в недоумении.

— Малакай, я могу отстойно шутить целый день.

— Будет ли что-то отстойнее этого?

Я наклонила голову из стороны в сторону, притворяясь, что разминаю шею, а потом прочистила горло и запела «Bad Boys, bad boys, whatcha...» (Прим. пер.: Bad Boys — песня Боба Марли)

— Дай ей то, что она хочет, пока она не стала петь дальше, — сказал Малакаю Пит, когда подошел убрать тарелки с другого столика.

— Эй! И что это должно означать?

— Это значит, что ты отвратительная певица. Просто отвратительная, — бормотал Малакай, доставая бумажник и оставляя на столе несколько купюр... намного больше, чем требовалось.

— Ты ранил меня. Люди любят мой голос.

Все засмеялись, даже Милли. Я посмотрела на нее, притворяясь обиженной, а она опустила голову, будто пересчитывала чеки в руках.

— Видишь? — Малакай наклонился так близко, что я чуть подпрыгнула. Но он вроде бы не заметил, он смотрел на Милли и Пита. — Среди всех хороших людей они в первом ряду... они не хотят ранить твои чувства. С другой стороны, я в последнем ряду и чувствую, что должен сказать тебе — ты орешь, словно три кошки, брошенные в стиральную машину умирать.

— ХА! — Пит приложил кулак ко рту, весь затрясся, но не смог долго сдерживаться и разразился смехом.

— Пит... Пит... остановись... ха-ха! Бедные кошки, — захихикала Милли.

— Бедная я! — сказала я, отчего они засмеялись сильнее.

Пит, наконец, смог собраться и посмотрел на Малакая заслезившимися глазами.

— А почему три?

— У нее высота меняется... а-а-а... уо-о-о... иэ-э-э... Одному животному не под силу воспроизвести все три звука.

В этот момент Пит был готов сложиться пополам.

— Хорошо. Ладно. Смейтесь надо мной. Мне все равно. Я буду петь, когда захочу! — проворчала я, направляясь к стеклянной двери закусочной.

Но когда оглянулась на беседующих Пита и Малакая, не могла сдержать улыбки. По крайней мере, они не думали, что Малакай чудак. Сегодня я могу побыть козлом отпущения... но только сегодня. Скоро я ему отомщу.

ГЛАВА 12. НЕПОПРАВИМОЕ

ЭСТЕР

— Вау, — прошептала я, сидя у начавшего замерзать озера и глядя на сверкающие в безлунном небе звезды, рассыпанные бриллиантами на черном шелке. Вода у самого края пляжа уже покрылась льдом. В условиях тишины красота была бы всеобъемлющей, но по всему побережью были точками разбросаны маленькие костерки, так как все жители городка собрались у озера.

Перед тем, как услышать его голос, я ощутила, как на плечи мне легло одеяло.

— Нравится?

— Дэвид? Привет. — Взглянула я на него снизу вверх. Он был не в полицейской форме, а на его светлых волосах красная шляпа, как почти у всех нас. Дэвид перешагнул через бревно и сел рядом со мной, открывая банку с пивом для долгого глотка. От него уже вовсю несло тем, что бы он там ни пил, и мне это стало доставлять неудобства.

— А-ах… — Он покачал головой и облизнул свои обветренные губы, передавая банку мне. — Хочешь немного? Неплохо согревает.

— Нет, спасибо. — Я кивнула в сторону костра в нескольких футах от меня. Собрался весь город, все что-нибудь пили в надежде согреться. Когда село солнце, воздух стал морозным, и к ночи наступил лютый холод. Если бы не грелки для рук, которые тут всем раздавали, мои пальцы бы уже давно окоченели.

— Серьезно, хорошая вещь, сделай...

— Она не хочет. — Я обернулась и увидела недалеко от нас Малакая. На его левой руке висело мое лоскутное одеяло, а правая держала серебряный термос. Он пошел домой переодеться, и я попросила его принести мне одеяло, но я не говорила о напитках, хоть и не была против. Теперь он был в джинсах, сапогах и темно-синем вязаном свитере, а в его глазах отражались блики костра.

— Офицер.

— Зови меня просто Дэвид, иди выпей с нами!

Малакай проигнорировал его и посмотрел на меня.

— Я вам помешал?

«Мне бы тоже хотелось знать», — подумала я, глядя на них обоих.

— Это...

— Серьезно, что с тобой не так? — вставая, выпалил Дэвид. — Мы старались подружиться с тобой с тех пор, как ты приехал сюда, но от тебя исходит одна грубость.

— Я прошу прощения, — ответил Малакай, но звучало совсем наоборот, и Дэвид это почувствовал.

Подойдя к Малакаю, Дэвид слегка толкнул его в грудь.

— Я не знаю, кем ты себя возомнил, но мне не нравится, как ты со мной разговариваешь!

— Как я должен к вам обращаться, сэр? — ответил Малакай, чем сделал хуже, учитывая, что он был старше Дэвида.

— Дэвид, извини, нам надо работать...

— Тебе пора перестать его оправдывать! — отрезал он в мою сторону.

— Дэвид! Мне нужна твоя помощь.

Я взглянула через плечо Малакая и увидела, что Элеанор — бабушка Дэвида и шериф Либер Фоллс — просит его помочь принести напитки к краю озера.

— Постарайся не вести себя как урод, горбун, — пробормотал он и, улыбнувшись, повернулся ко мне. — Я подойду попозже, хорошо?

Я молча кивнула, а он допил свою банку и направился к бабушке.

— Он...

— Алкоголик, ага. Уверен, что весь город знает. Бабушка держит его на коротком поводке, — сказал Малакай, снимая с меня одеяло, о котором я забыла, и бросая его на бревно, затем передал мне мое лоскутное одеяло.

— Ты заметил?

— Он ведет себя, как мой отец — конечно, я заметил. — Этого было достаточно, чтобы я поняла. Но он все равно продолжил, усаживаясь рядом со мной, пока я заворачивалась в кокон. — Когда он припарковался, в патрульной машине я видел фляжку за его сидением. И рядом с ним рыжеволосая девушка, Мэнди...

— Мерфи, — поправила я.

Он закатил глаза и открутил пробку у термоса.

— Без разницы — Мэнди, Мерфи. Она бы ответила, назови он ее любым из этих имен. Она любит его и прикрывает... что в свое время делала и моя мать.

— Если бы любовь всей твоей жизни совершила преступление, ты бы прикрыл ее?

Верх от термоса стал кружкой, в которую Малакай налил что-то темное и передал мне.

— Кофе?

— Горячий шоколад, — ответил он, делая глоток прямо из термоса. — И да.

— Да? — Посмотрела я на него, остужая шоколад.

— Да, я бы помог скрыть любое преступление, — ответил он, глядя на звезды.

— Правда?

Он посмотрел на меня с глупой ухмылкой.

— А ты никогда не любила, да?

— А мой парень?

Он нахмурился, наклоняя голову, чтобы осмотреть меня.

— Что? Я очень привлекательная, если ты не заметил.

— Не заметил, — ответил он, делая глоток.

Я хотела врезать ему, но вместо этого закрыла глаза и тоже продолжила пить, наслаждаясь наполнявшим меня теплом.

— Иметь парня и любить — две разные вещи.

— Я знаю.

Потому и порвала с ним... он сказал, даст мне больше свободы, что ему не удалось, и еще я обнаружила, как раздражаюсь от каждого его сообщения. Так что перед приездом сюда я в письме просто сказала ему, что хочу встречаться с другими людьми. Он не ответил, и до сих пор я больше об этом не думала. Без него я чувствовала себя лучше... плохо ли это?

Мы погрузились в необременительное молчание, и может, от шоколада, может, от огня, а может я просто устала все осмысливать, но я медленно прислонилась к Малакаю и положила голову ему на плечо.