Папина дочка (СИ) - Салах Алайна

Если Александр и Анастасия встречаются уже три года, значит, тогда на курорте он был несвободен. А я-то, наивная дурочка, ревновала его к той британке… А он тоже хорош: мог бы сразу сказать, что состоит в отношениях, и не прикрываться возрастом.

— Не знаю, — нахмурившись, Марк пожимает плечами. — Я предпочитаю не лезть туда, где меня не касается.

Эта фраза действует на меня как ушат холодной воды. Да что со мной такое? Я пришла сюда с прекрасным парнем, который, в отличие от Александра, испытывает ко мне искренний интерес. Какое мне дело до чужих отношений? Даже если Александр решит жениться на Анастасии, это только их дело. Стоит оставить прошлое в прошлом и смотреть в будущее.

— Спасибо, что привёл меня сюда, — потянувшись, я осторожно касаюсь губами щеки Марка. — Мне всё очень нравится.

Заулыбавшись, он ответно подаётся вперёд и целует уголок моего рта.

— Взаимно. Хочешь что-нибудь? Может быть сливовый коктейль?

Под гнётом невидимой силы мои глаза поднимаются поверх его плеча и натыкаются на Александра. Он стоит в компании крупного мужчины, с воодушевлением что-то говорящего, но смотрит на нас.

На миг соприкоснувшись с ним взглядом, я молниеносно отвожу свой и сосредотачиваю всё внимание на Марке.

— Сливовый коктейль? — переспрашиваю с улыбкой. — А почему бы и нет. Но только если ты составишь мне компанию.

34

С появлением друзей Марка вечер оживляется. Они подсаживаются к нам, заказывают несколько дегустационных сетов, коктейли и саке на пробу.

Я слушаю восторги Галины по поводу премьеры нового мюзикла и всячески стараюсь забыть, что где-то неподалёку находится Александр.

Время от времени в поле моего зрения попадается серебристый силуэт его спутницы, расхаживающей по залу с бокалом, но я пытаюсь игнорировать и её.

Я здесь с Марком и его друзьями, — мысленно повторяю себе. — У нас всё хорошо, а остальное не имеет значения.

— В конце года мы собираемся в Венскую оперу. Не хотите полететь с нами? — восторженные глаза Галины сосредоточены на моём лице.

— Надо подумать, — машинально выговариваю я и, пробормотав: «Отлучусь ненадолго», поднимаюсь с места.

Марк обрывается на полуслове и вопросительно смотрит: мол, ты куда?

— Дойду до туалетных комнат, — поясняю я со слабой улыбкой. — Скоро вернусь.

Вероломно миновав указатель с надписью WC, я выхожу в вестибюль, торопливо забираю из гардероба пальто и выскакиваю на улицу. Вне музыки и шума голосов наконец становится легче дышать.

Я плотнее запахиваю воротник пальто и неспешно бреду вдоль подсвеченного газона в расчёте на то, что холодный воздух успокоит упрямо сбившийся сердечный ритм. Нытьё в груди совсем не такое острое, как раньше, но оно всё-таки есть.

Требуются время и силы привыкнуть к тому, что Александр есть где-то рядом и что у него, как и у большинства людей, имеется пара. У меня пара, к слову, теперь тоже есть, так что было бы неплохо сосредоточиться на отношениях с Марком, а не на бесполезных душевных терзаниях.

Остановившись у небольшого искусственного пруда, обрамлённого белоснежными камнями, я разглядываю отражение повисшего полумесяца. Хочется даже навести камеру, чтобы сделать снимок — настолько идеально ровно и отчётливо легла луна.

Запустив ладонь в карман, я нащупываю корпус смартфона и в этот момент различаю звук приближающегося голоса: грудной, с шероховатым тембром.

Пульс снова спотыкается, дыхание замирает.

— Да-да… Передай в точности, как я сказал. Копию письма пришли мне на почту… Всё, на связи…

Застыв в панике, я вглядываюсь в темноту. Слышится хруст гальки, и через секунду по ту сторону пруда возникает чёрный силуэт, который материализуется в человека, которого я меньше всего хотела и ожидала увидеть.

При виде меня глаза Александра удивлённо распахиваются.

— А вот и ещё одна наша неожиданная встреча.

— Мы находимся на одном и том же мероприятии. Ничего удивительного, — парирую я, волшебным образом собравшись.

Его губы трогает лёгкая улыбка.

— Однако из пятидесяти человек в такой холод на улицу вышли только двое.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я намеренно вышла за тобой, — звучать, вопреки желанию, выходит слишком сухо и враждебно. — Времена моей подростковой пылкости давно прошли.

— Я ничего такого не думал, — голос Александра становится чуть приглушённее, приобретая тот самый оттенок интимности, который когда-то меня так завораживал. — Как твои дела?

— Всё хорошо. Спасибо, — я смахиваю с лба упавшую прядь, скрещиваю на груди руки.

— Ты на меня до сих пор злишься?

— С чего бы?

Тёмные глаза выразительно сужаются, словно упрекая меня в закрытости.

— Ты знаешь.

— Потому что состоял в отношениях, что не мешало тебе флиртовать с другими женщинами на курорте? — не сдерживаюсь я.

— А я разве с кем-то флиртовал?

— Я не о себе, если что. А о той британке.

— Ты всерьёз хочешь меня в этом упрекнуть? — тон Александра по-прежнему мягкий, но удивительным образом расставляет границы.

Почувствовав себя глупо, я опускаю взгляд. Не знаю, почему я всякий раз в его присутствии злюсь и бросаю опрометчивые фразы. Разумеется, я не имею права его упрекать: Александр может встречаться хоть со всеми женщинами мира одновременно — это меня не касается. Имеет значение лишь то, что когда-то он не выбрал меня.

— Нет, не хочу, — я заставляю себя поднять голову, — это само собой вырвалось.

Повисает длинная пауза, прерываемая лишь свистом проносящихся по трассе автомобилей.

— Мне жаль, что в тот вечер я сделал тебе больно. Я много думал об этом…

Поморщившись, я поднимаю руку: не надо. Я не хочу вспоминать. И уж тем более мне нужна его жалость.

— Всё в порядке, — чеканю я. — Я сама повела себя глупо, когда вообразила невесть что. Сейчас я понимаю, что ты не давал повода очаровываться тобой и просто вёл себя вежливо. Это послужило мне хорошим уроком.

— Во многих моментах я был виноват сам, — возражает Александр. — И мне бы не хотелось, чтобы Марк пострадал из-за моих ошибок.

— Я ничего не собираюсь ему рассказывать — ни о той своей влюблённости в тебя, ни о поцелуе.

— Хорошо. Он был тобой очарован ещё на курорте, и мне бы не хотелось, чтобы ему было больно — ни тогда, ни в настоящем.

— Думаешь, я способна намеренно причинить ему боль?

— Надеюсь, что нет, — Александр смотрит пристально и изучающе. — Ты сильно изменилась.

Прозрение лупит по мне подобно оплеухе.

— Думаешь, я захочу отомстить тебе, встречаясь с ним? Думаешь, я способна на такую подлость? — я лихорадочно шарю взглядом по гальке, тщетно пытаясь обуздать поднявшийся гнев. — Кем ты себя возомнил?!

— Извини, если мои слова тебя обидели. Я как отец переживаю…

— Это не даёт тебе права обвинять меня в недостойном поведении! Если тебе попадаются сомнительные женщины — это не значит, что вокруг все такие!

Я вижу, как сжимается челюсть Александра и как вздуваются желваки на его скулах. Возможно, я перешла грань дозволенного, но и он тоже, став намекать, что я использую Марка.

— Ещё раз прошу у тебя прощения, — натянуто произносит Александр после паузы. — Я всего лишь хочу, чтобы мой сын был счастлив.

— Он будет непременно, — язвительно обрубаю. — Хорошего вечера.

Запахнув полы пальто, я резко разворачиваюсь, наверняка повредив кожу каблуков трением об гальку, и быстро шагаю к светящейся вывеске над входом. Мы обязательно будем счастливы — я и Марк. Пусть даже не сомневается.

35

Александр

Я смотрю Каролине вслед до тех пор, пока входные двери не проглатывают её стройный силуэт. Телефон в кармане повторно вибрирует — пожалуй, неплохо было бы ответить. Но я не отвечаю, потому что анализирую состоявшийся диалог.