Восторг гаргульи (ЛП) - Лукас Наоми

‒ Я не хочу умирать, ‒ шепчет она. ‒ Демон… Он у меня в голове. Мне нужно, чтобы он ушел. Что, если… что, если он проникнет в меня, в остальную часть меня? Он возьмет твое имя.

Она верит мне.

Любой гнев, который у меня был на этого Джона, ускользает, и я приседаю рядом с ней, охватывая ее своими крыльями.

‒ Я не позволю этому случиться. Он ушел на данный момент. Пусть воспоминания исчезнут.

‒ Я одна в течение дня. Как я могу оставаться в безопасности, когда тебя нет рядом? Когда ты далеко? Я не могу всегда полагаться на тебя. Я создала свет руками ‒ он вышел из моей груди. Мне пусто и холодно, тогда как раньше меня лихорадило и пугало. Теперь… теперь я просто напугана, ‒ она замолкает и ее начинает трясти. ‒ Ранее ты мне снился ‒ и не очень приятно. Я застряла во тьме на сотни лет. Спустя время я нашла тебя, но мы никогда не разговаривали, никогда не общались.

Меня беспокоит ее дрожь, и мне нужно узнать больше, не пугая ее.

‒ Похоже, что ты была в моем разуме.

‒ Твой разум?

‒ Когда я не бодрствую, мой разум часто превращается в состояние, похожее на сон. Пустое место с редкими перерывами. Мне жаль, что тебе пришлось это пережить.

Ее лицо грустнеет.

‒ Это ужасно. Это было бесконечно, казалось вечностью.

‒ Через какое-то время все не так уж и плохо. Я также научился приспосабливаться, создавая внутри себя дом, который напоминает мне о месте, которое я когда-то знал.

‒ Замок? ‒ спрашивает она.

Я киваю, понимая, как близко мы стали друг к другу. Я почувствовал ее, смутное осознание, которое я отверг как сон.

Саммер придвигается ближе.

‒ Мне это всегда будет сниться, о тебе?

‒ Я не знаю. Если да, то я буду искать тебя. По крайней мере, я могу обеспечить комфорт в своей компании.

Она кивает.

‒ Когда ты произвела мой свет, что ты почувствовала? ‒ осторожно спрашиваю, меняя тему.

Саммер колеблется, глядя на мои крылья, окружающие нас.

‒ Сначала отметины стали горячими, как будто сжигали меня изнутри. Я видела сияние…

Ее глаза скользнули по трещинам на моей груди.

‒ Это было то же самое сияние, которое исходило от тебя. Потом я потеряла контроль… Я сказала что-то, хотя это было не похоже на меня, и направила свет на Эдрайола.

‒ А потом?

‒ Он ушел и… Мой разум как будто перестал работать, мысли поджарились. Это было ошеломляюще, и я помню, как плакала. Я хотела все забыть, молясь, чтобы мои мысли оставались вялыми, чтобы я не могла вспомнить…

Саммер дрожит.

‒ Вялость длилась недолго. Я подползла к тебе. Я думаю, мне помогло то, что я была рядом с тобой. И через некоторое время все вернулось на круги своя, как будто я оправилась от очень сильной панической атаки.

Я закрываю глаза.

‒ Тогда я тебя не сломал.

‒ Сломал меня?

‒ Ты была в опасности. Я почувствовал это. Как я ни старался, я не смог прийти к тебе на помощь. И я попробовал.

Я рычу, широко расправляя крылья.

‒ Однако я мог вложить в тебя свою силу, используя отметины, и я это сделал. Это было единственное, о чем я мог думать.

‒ Я почувствовала тебя внутри себя.

Она снова сжимает грудь.

‒ Я чувствовала тебя внутри себя с тех пор, как ты положил на меня руки.

‒ Теперь я всегда буду внутри тебя.

Саммер встречается со мной взглядом.

‒ В этих свитках я не смогла найти ничего о такой связи, как наша. Существовали ритуалы для получения силы, для направления этой силы и даже для поимки потусторонних существ, подчиняя их. Я читала о кровавых практиках, заклинаниях, жертвоприношениях, зная, что пролила кровь на твое крыло в ночь перед тем, как все это началось… Мне было интересно… Я это начала?

Выражение ее лица задумчиво, но ее неуверенность очевидна. Даже если ее эмоции не сливаются с моими, я могу сказать, что ей нужна уверенность.

Какие гарантии, я не знаю.

Я смотрю на страницы на полу.

‒ Не ты это начала, и мне жаль, что я предположил это раньше. Я испытывал тебя, желая знать, что ты не проделка демона, и теперь раскаиваюсь в этом. До тебя был только один человек, с которым я был близок. Монах. Он умер давно, в монастыре, вдали от этого времени и места. Он был хорошим человеком, приняв меня к себе, когда мое наказание только началось. Тогда я избегал полного подчинения камню, предпочитая стать порождением ночи, и осмелился назвать ему свое имя. Взамен он сформировал меня, поделившись мудростью. Возможно, меня создали ангелы, но он был для меня самым близким отцом. Ночью я защищал его, пока он не умер, убитый Эдрайолом. В своем самопожертвовании он никогда не призывал меня и не делился моей силой. От него я научился преданности и горю. Его доброе лицо было последним, что я видел перед тем, как превратиться в камень и остаться таким. Вскоре после этого его монастырь пал. С тех пор все остальные считали меня не более чем статуей, произведением искусства, а те немногие, кто знал, что я был чем-то большим… они безжалостно искали мое имя из-за жадности и власти во вред себе. До тебя все те, кто пролил на меня кровь, немедленно назвали бы мое имя Эдрайолу. До тебя, Саммер. У тебя не было злого умысла. По крайней мере, ничего, что я мог бы различить. Возможно, ты видела во мне статую и ничего более, но я помню твое присутствие рядом со мной целыми днями. Ты вошла в мою жизнь и говорила со мной, рассказывала мне истории и шутки и смеялась рядом со мной, как будто я мог смеяться вместе с тобой. Никто из моих предыдущих владельцев так со мной не обращался. Ты пробудила мой разум, дав мне то, чего я могу с нетерпением ждать. Привязанность. Те дни, когда тебя не было рядом со мной, были… ‒ я прочищаю горло, ‒ разочаровывающими.

‒ Ты все слышал? ‒ пищит она.

‒ Да.

Саммер закрывает лицо руками.

‒ Боже, это так неловко.

‒ Неловко?

‒ Я говорила тебе вещи, которые не должны были быть услышаны!

Я глажу ее по щеке тыльной стороной пальца.

‒ И я наслаждался каждой деталью. Твои слова и компания были величайшими подарками. Подарки, которых я не заслужил, которые я эгоистично брал.

Она поднимает лицо.

‒ Не заслужил? Что это значит?

Я опускаю руку.

‒ Меня наказали.

‒ За что?

‒ Я не смог уничтожить своего демона. У меня одна цель ‒ держать Эдрайола в узде ‒ и, не сумев его уничтожить, я превратился в камень. Я веду с ним эту войну на протяжении веков, и, хотя я пробовал бесчисленные способы покончить с ним, он силен, и это у меня никак не получается. Однако не все потеряно. Я стал статуей и благодаря упорству своего молчаливого существования ограничил его. Пока я здесь, удерживаю его на якоре, он никогда не будет полностью свободен поступать так, как ему заблагорассудится. Мы связаны, он и я.

‒ Что ты имеешь в виду?

Она многого не знает.

‒ Во-первых, знай, что демоны бестелесны и им нужны носители, тело, с помощью которого можно взаимодействовать с мирским миром.

‒ Что я видела…

‒ Ты уничтожила его носителя.

‒ Погоди. Значит, этот мужчина…

Она бледнеет.

‒ Он был человеком? Я…

‒ Ты не можешь убить того, кто уже мертв, ‒ шепчу я, хотя боюсь, что мои слова мало утешают. ‒ Человеческая душа не может долго сосуществовать с демоном, прежде чем будет доведена до безумия. Со временем он потребует другую форму.

‒ Тогда он всегда будет там? ‒ паника прерывает ее голос. ‒ Всегда гоняться за мной, преследовать тебя?

Выдерживая ее взгляд, я киваю.

‒ Но почему?

‒ У всех демонов есть якоря. Когда демоны покидают Ад, ангелы, не имея возможности напрямую посетить Землю, не создавая дисбаланса сами, создают вместо себя другого. Якорь уравновешивает сущность демона, удерживая царство в узде.

‒ Значит, тебя послали сюда, чтобы остановить его.

‒ Меня послали сюда, чтобы быть его якорем, ограничивать его, как и все настоящие горгульи. Если мне удастся уничтожить его, моя величайшая цель будет достигнута.

Саммер хмурится.